– Это с тобой связано, с тем, какая ты. Тебе же больше всех надо, постоянно суешь нос в чужие дела, вмешиваешься в чужие жизни. – Я поступаю так не потому, что меня это забавляет. Речь идет об убийстве, которое произошло на моей родной земле, и тут я обнаруживаю, что вы с матерью врали мне все эти годы, или, во всяком случае, скрывали от меня существенные факты. – Сейчас ты действительно говоришь как легавый. Эйра захотела встать, но осталась сидеть. Она ощущала себя загнанной в угол, несмотря на свежий воздух в просторной деревенской кухне, выбеленной от половиц до выступающих потолочных балок. Сквозь краску проглядывали древесные волокна, придавая интерьеру черты рустикального стиля. – Ты не знаешь, каково это, – глухо проговорил Магнус, – какие раны ты вскрываешь, когда шныряешь тут и выспрашиваешь про Лину. – То есть было бы куда лучше, если бы я не стала ничего тебе об этом говорить? – Я сидел у легавых. Ты хоть знаешь, что я в первый раз оказался в полицейском участке? И это при том, что самое большее, что я успел перед этим натворить в жизни, это спереть кусочек шоколадки. – Хочешь сказать, это полицейские виноваты в том, что ты ступил на кривую дорожку? Хочешь сказать, они должны были плюнуть на расследование убийства шестнадцатилетней девушки и не задавать вопросов ее парню… – Ты думаешь, я к этому причастен? – Нет. Конечно, я так не думаю, но… – Если бы все было серьезно, они прислали бы сюда настоящего копа, но ведь ты не можешь остаться в стороне, я прав? Эйра услышала, как в прихожей открылась дверь, но Магнус, кажется, не заметил, что его подруга вошла в дом. – То же самое было и с отцом, – продолжал он, – после его смерти ты поехала к нему прибираться, рылась в его вещах, несмотря на то что у него уже была новая жена. Несмотря на то что он оставил нас! – Но его супруга была не в состоянии, – возразила Эйра, – в доме царил хаос, она была в трауре. Кто-то же должен был… – А ты, – спросил Магнус, – разве ты не была в трауре? – Но ведь это же никак не связано с убийством Лины Ставред? – Нет, но этот поступок очень многое говорит о тебе. Эйра потеряла нить разговора и забыла, что хотела спросить. Магнус таки добился своего: исказил факты и заставил ее почувствовать себя дурой. Ее вдруг осенило, что она не видела ни одного протокола допроса с их отцом. Он работал дальнобойщиком и, вероятно, на тот момент был в дороге, как обычно, вел фуру где-нибудь на севере Норрланда или на юге в сторону континента. – Ой, простите. Я, наверное, не вовремя. В дверном проеме нарисовалась Марина Арнесдоттер. Запах только что выстиранной футболки и свежего тимьяна – в руке она держала пучок трав. Эйра поняла, что подруга Магнуса, скорее всего, их подслушивала, и испытала жгучий стыд при мысли о том, что она могла услышать. В следующее мгновение она увидела, как изменилось лицо ее брата – злость, грозящая прорваться наружу, сменилась улыбкой, которая могла заставить любую женщину попросить его переехать жить к ней. – Все в порядке, – сказал он и, ухватив Марину за руку, привлек ее к себе. – Сестренка уже собралась уезжать. У нее полно дел на работе. – Как жаль, только я встретилась с кем-то из родных Магнуса, как он уже нас покидает. В следующий раз вы должны обязательно остаться у нас на ночь, чтобы мы могли выпить вина. И она рассмеялась, уткнувшись лицом в его волосы. Эйра встала и самостоятельно поставила тарелку в раковину. – Спасибо за пирог, – сказала она, – он потрясающе вкусный. Правда. Эйра едва успела крикнуть, что она дома, как затрезвонил телефон. – Здоро́во! – проорал Боссе Ринг в трубку. – Нужно, чтобы ты как можно скорее приехала сюда, в это… как оно называется… в Локне? – Нашли что-нибудь? – Шеф говорит, что ты лучше всех сможешь это решить. – ГГ там? – Не-а, у него выходной, он к врачу пошел. – Дай мне полчаса, – попросила Эйра. Ей было стыдно, что она так пренебрегает своей мамой, но Черстин, казалось, пребывала в хорошем расположении духа. Эйра понадеялась, что это как-то связано с приятными вещами, которые маме удалось вспомнить. Она разогрела мясное рагу с картофелем и, разбив яйца, сервировала желтки в половинках скорлупок, чтобы они красиво смотрелись. – Какой сегодня день? – Черстин потянулась за газетой. – Вот как, среда. Значит, по телевизору ничего интересного. – Это старая газета, мама, – сказала Эйра, и тут ее взгляд случайно упал на первую полосу. Арестованная за убийство в Кунгсгордене. На снимке женщина прикрывала голову курткой – Мейан удалось полностью скрыть свое лицо. – Сегодня пятница, – добавила Эйра. – А, ну тогда другое дело. Черстин какое-то время рассматривала яичный желток, прежде чем опрокинуть его в рагу. Эйра ела быстро. В голове крутились вопросы – о том вечере, когда пропала Лина, о самой Лине и о том, где был тогда папа Эйры, почему Магнус свернул не на ту дорожку, но ей удалось удержать их внутри себя. Пусть трудно смириться с тем, что она уже никогда не получит на них ответы, но портить ужин точно не стоило. Черстин только рукой замахала, когда Эйра извинилась, сказав, что ей нужно идти. – С кем-нибудь встречаешься, да? – К сожалению, нет. Просто по работе. – Ты ведь знаешь, если долго ждать, то можно совсем сморщиться. – Спасибо, мама, звучит очень обнадеживающе. Окружающий мир окрасился в глухие синие тона, когда она проезжала по мосту Сандёбру. Ранние сумерки, когда горы и река сливаются по цвету с небом. Теперь местность вокруг бывшей лесопилки освещали прожектора. Эйра услышала голоса, доносящиеся из большого помещения в стенах кузницы. Завидев ее, Боссе Ринг махнул рукой, приглашая войти. Внутри кузницы было холодно и пусто, никаких станков или машин. Взбегавшая наверх лесенка вела в никуда. Эйра поздоровалась с экспертом-криминалистом, тем же мужчиной, которого она видела сегодня утром, после чего он извинился и куда-то ушел. Кабели от генераторов змеились по полу, убегая вниз к реке – она заметила за деревьями яркий свет. – Ведь ты осведомлена об этом деле куда лучше любого из нас, – произнес Боссе Ринг. – Вот, взгляни, это тебе о чем-нибудь говорит? На полу, на котором криминалисты в большую кучу сгребли лопатой битый кирпич и крошки цементной кладки, лежал расстеленный кусок пленки. Эйра медленно двинулась вдоль ряда находок. Неидентифицируемые предметы одежды и перчатка, спальный мешок и порванный башмак. Три презерватива, пивные бутылки. Возле одного из обрывков материи она остановилась. Он был грязный и бесформенный и, должно быть, выцветший от времени, но в нем все еще угадывался светло-голубой цвет. – Когда Лина пропала, на ней было платье, – медленно проговорила Эйра. – По словам Нюдалена, на тонких бретельках. Другие свидетели видели ее в кофте. Боссе Ринг взял палочку и слегка потыкал ею находку. Бретелька. Стало тихо, в наступившей тишине был слышен только шум генератора. – Что будем делать? – спросила Эйра. – Покажем это тем немногим свидетелям, что у нас есть, или подождем результатов анализа ДНК? – Ее родители все еще живут в округе? – Они переехали в Финляндию. – Что ж, их можно понять. – Никто из них не смог бы с уверенностью сказать, во что была одета их дочь в тот день. Она тайком выскользнула из дома. – А остальные, из тех, кто ее видел? – Пятеро парней подросткового возраста, – ответила Эйра, пытаясь восстановить в памяти разрозненные свидетельские показания. – По поводу цвета платья мнения разошлись, но некоторые утверждали, что оно было синим. Ослепительно-яркий электрический свет придал окружающим предметам непривычную резкость. Воздух плавился от жара. – Где вы это обнаружили? – спросила она. – Не знаю, я здесь всего пару часов. Эйра сделала еще один круг, разглядывая оставшиеся находки. Старый башмак, чей размер явно больше сорокового. О времени разложения презервативов она имела слабое представление. – Похоже на «Приппс Бло» из доисторических времен, – заметил Боссе Ринг, разглядывая пивные бутылки. Он присел на корточки и ткнул одну бутылку палкой, пытаясь разобрать дату производства. Эйра вздрогнула при звуке голоса, раздавшегося за спиной. – Идемте. У нас кое-что есть. Она прищурилась от бьющего в глаза света прожектора. Какое-то движение в разбитом дверном проеме, чей-то силуэт на фоне сумрака снаружи. – Внизу, на берегу, – сказал криминалист.