После ночи безумных мечтаний разговор с Аланой давался доктору нелегко. Ей тоже почему-то было непросто. Она периодически кидала взгляд в сторону секретера, на котором стояли две вазы с букетами: одна с белыми фиалками, а другая с алыми розами, принесенными Заком. Да не с алыми, а с темно-розовыми! Разговор прервал легкий вскрик и всплеск, донесшийся из ванной. Алана бросилась туда. Доктор попытался было последовать за ней, но вовремя подумал, что Кристина, скорее всего, не одета, и притормозил. Вскоре Алана вышла из ванной, на ходу вытирая руки: — Простите, доктор, я нужна Крисси. Если вы… — Нет-нет, что вы, я пойду. Не буду мешать. Я зайду. Позже. И доктор ретировался, оставив ее в легком недоумении. Сассекс, поместье Солсберри, 7 ноября, 11:20 Питер злился. Уже неделю он здесь, а результата — ноль. Старик Солсберри морочит ему голову, оттягивая принятие решения. То ли просто боится, то ли ждет чего. Что ж, дадим ему эти двое суток. Не родит — буду решать сам. Хотя что тут решать — уеду, и все. Пора возвращаться. Питер почти дошел до своей комнаты, когда заметил Беннета, подающего ему странные знаки. Питер остановился. Камердинер принялся показывать пантомиму, смысл которой Питер разгадал как «надо поговорить». Поняв, что дело нечисто, он пошел в сторону Беннета, но тот упорно уводил Питера от его комнаты. Наконец Беннет нашел свободную комнату — туда же зашел Питер. — Слава богу, сэр, вы все поняли верно. А то я мобильный в комнате забыл, пока схожу за ним, пока… — И в чем дело? — В мисс Монтгомери, сэр. Я не мог позволить, чтобы она увидела это. Питер обомлел, увидев, как из-за спины Беннета осторожно показывается… букет розовых фиалок. — Какого?!.. Питер смотрел на камердинера, возвышавшегося над ним на добрых полметра, и не знал — плакать ему или смеяться. Букетик фиалок в руках этого, по меркам Питера, великана выглядел нелепо и очень смешно. Только Питеру было не до смеха: — Объяснитесь. — Для мисс Линли. — Я догадался. От вас? — Упаси боже, милорд! Я бы не осмелился! — А значит?.. Этот тихий, вкрадчивый голос был хорошо знаком Беннету. Именно таким маркиз распекал и увольнял провинившихся. — От вас, милорд. — С чего вдруг? — Вчера вы сказали, что два букета лучше одного. Из этого я сделал вывод, что три точно лучше двух. Питер закрыл глаза. Беннет досчитал до пяти и также негромко поинтересовался: — Передать? Питер выдохнул: — Передать. — Подпишете? В ответ он молча протянул руку, в которую Беннет вложил букетик. Достав из кармана ручку, Питер подумал несколько секунд и, не придумав ничего лучше, написал на обороте карточки две буквы: «П. Д.». — Белых не было. Подняв бровь, Питер посмотрел на Беннета: — Это имеет значение? — Розовые — избито. Белые элегантнее. Питер уже вышел за дверь и направлялся в сторону своей комнаты, когда вспомнил главное и вернулся: — И Беннет, букетов больше не надо. Никаких. Ни розовых, ни белых. Это ясно? — Да, милорд. Предельно. — Очень надеюсь. И Питер наконец смог спокойно пойти в свою комнату. Сассекс, поместье Солсберри, 7 ноября, 11:25 В это время Кристина пыталась устоять на одной, здоровой ноге, параллельно застегивая блузку. Трюк удавался плохо, так как снизу равновесию мешала Рози, надевающая на нее юбку, а сверху — мама, укладывающая плойкой ее волосы. И виной всему был Луи, стоящий сейчас за дверью в ожидании искомого Entrez[3]. Наконец девушка была приведена в порядок, Рози отпущена, а Луи с букетом белых роз, наоборот, впущен в комнату. От предложенного Аланой чая Луи отказался и, усевшись в кресло напротив Кристины, принялся вести светскую беседу. Обсудив погоду, охоту и здоровье Ее Величества Королевы, парень быстро перешел к сути визита: — Что говорит врач? Сколько тебе еще так? Луи кивнул на левую ногу Кристины в ортопедическом ортезе[4]. — Минимум неделю. Потом доктор Митч хочет отвезти меня в город, сделать рентген и уже после этого принимать окончательное решение о сроках моего лечения и реабилитации. Кристина состроила грустную мордочку, Луи рассмеялся: — Я к тому, что через неделю день рождения принца Уэльского. Будет прием, и мы приглашены. Я подумал, что ты можешь пойти со мной. На лице Кристины озарилось сначала недоверие, а потом восторг: — Мама! Алана была шокирована, но, быстро взяв себя в руки, улыбнулась Луи: — Крисси, детка, посетить такой прием — огромная честь, но нога все же важнее, согласись. Кристина резко погрустнела. — Да, Луи. Мама права. Не факт, что я смогу… Возразить ему помешал стук в дверь. В ответ на классическое «Войдите!» через пару секунд дверь отворилась, и на пороге возник слуга Питера с букетиком розовых фиалок. — Добрый день, леди, милорд. Слуга цепким взглядом окинул гостиную и подошел к Кристине: — От маркиза Солтлейна. Кинув взгляд на презрительно рассматривающего маленький букетик Луи, слуга добавил: