— С искренним пожеланием скорейшего выздоровления. Слуга почти покинул комнату, когда сидящий спиной к двери Луи, смеясь, произнес: — Видно, у маркиза дела идут не так хорошо, если он обрывает наши клумбы. Сидя лицом к двери, Кристина увидела, как замер слуга Питера. Он медленно закрывал дверь, и надо было срочно что-то сказать, потому что если промолчать, то она лишится и этой маленькой, но ставшей уже привычной радости: — Это не так. Маркиз… Он очень хороший. Он спас меня… Дверь закрылась. Слышал или нет? И что из услышанного он передаст Питеру? А фиалки в этот раз розовые. И, кивая в такт что-то говорящему Луи, Кристина открыла в телефоне уже полюбившийся ей сайт и вбила «розовые фиалки». Ответ поисковик выдал незамедлительно: «… оберегают здоровье человека, дарят душевное спокойствие и чувство умиротворенности, являются универсальными при выборе букета независимо от возраста и профессии». По расстроенной мордочке дочери Алана поняла, что и в этот раз Крисси не получила столь желанного ею признания. Сассекс, поместье Солсберри, 7 ноября, 19:02 Беннет чистил хозяйский смокинг, когда Дженни прошла мимо него. — Пит, я приму ванну. Питер, работавший за новеньким ноутбуком, посмотрел на Дженни, прекрасную в бордовом шелковом халате, не скрывающем ее наготы. — Джен, прекращай светить прелестями перед Беннетом. — Пф, нужна я ему. Он же гей! Беннет резко закашлялся. Дженни рассмеялась и зашла в ванную комнату. — Я не гей, милорд! Разговор этот происходил не впервые, и Питер не счел нужным отвлекаться от дел: — Я знаю, Беннет. Для Дженни любой равнодушный к ее прелестям мужчина — гей. Просто она такая. Не обращайте внимания. — Это, конечно, не мое дело, милорд, но… если позволите… Беннет понизил голос и, не переставая водить щеткой по смокингу, подошел к хозяину. Питер оторвал взгляд от экрана: — Что такое? — Юная леди, мисс Линли… Питер непонимающе смотрел на Беннета: — И что с ней? — Я не хотел рассказывать, милорд. И никогда бы не рассказал, если бы не ОНА. — Рассказывать что? — Сегодня я невольно стал свидетелем нанесенного вам оскорбления, и именно ОНА вступилась за вашу честь. Питеру стало дурно. Воплощались самые страшные его кошмары: что могли про него сказать, он знал хорошо — ему это говорили лет с шести, когда стало понятно, что он не такой, как все. Но это он — он привык. Но Кристина… — Что именно сказали и что она ответила, Беннет? Без экивоков и подбирания слов. Прямо, четко и цитатами. Вы это умеете. Я приказываю. Питер старался не кричать, но контроль давался нелегко. Беннет принялся рапортовать: — Отнеся ваш букет мисс Линли, я встретил там молодого лорда, внука милорда Солсберри. На столе стояли два букета роз, судя по всему, один из них от него. — Ближе к делу. — Это и есть дело, милорд. Я его сейчас прибью. — Увидев ваш букет и узнав, от кого он, юный лорд осмелился заявить буквально следующее: «Видно, у маркиза дела идут не так хорошо, если он обрывает наши клумбы». На что мисс Линли возразила ему, цитирую: «Это не так. Маркиз… — пауза. — Он очень хороший. Он спас меня», — конец цитаты, милорд. Питер переваривал услышанное. — И… что было дальше? — Не могу знать, милорд. Я ушел. Питер всмотрелся в лицо камердинера. — То есть… вот эти слова сопляка и есть нанесенное мне оскорбление? — Безусловно, милорд! Джентльмен, тем более в присутствии леди, не смеет порочить другого джентльмена. Это недопустимо… Беннет продолжал распинаться, а в голове Питера билось только одно слово: «Идиот». Как же он напугал его. Оставшийся до ужина час Питер восстанавливал душевное равновесие. Сассекс, поместье Солсберри, 8 ноября, 10:30 Ровно в 10:30 подойдя к дверям кабинета дяди Ланса, Алана обнаружила их открытыми — ее ждали. Зайдя, она убедилась в этом — дядя Ланс сидел не на своем любимом месте за столом, а в одном из двух кресел. На столике перед ним стояли и чайник, и кофейник, что являлось крайне необычным для Англии. Закуски и сэндвичи дополняли натюрморт. На расстоянии вытянутой руки Алана заметила графины с виски и… ведро с шампанским во льду. — Заходи, дорогая! Присаживайся. Дядя Ланс радушно указал рукой на второе кресло, куда Алана и опустилась. — Спасибо, что пришла. — Вы попросили о беседе — как я могу вам отказать? — Все верно. Хорошо было бы тебе помнить эту фразу всегда. Алана напряглась: — Что я могу сделать для вас, дядя Ланс? — Зачем же для меня, дорогая? Для родной дочери, и только для нее. — Для Кристины? Напряжение прорывалось наружу: — Чего же я для нее не сделала? — Что не сделала — сделаешь. Что ты? Расслабься. Он улыбнулся, и Алана почему-то испугалась как никогда. — Что ты будешь — чай или кофе? Или, может, покрепче чего? Алане безумно захотелось выпить, но ей нужна была трезвая голова, да и пить с утра не лучшая идея: