Какая прекрасная комната. И в каждой детали — забота, а значит, Беннет. Он не просто ему служит, он его искренне любит, а Питер отвечает ему взаимностью. Эта пара неразлучна. Значит, не быть Беннету дворецким. Последняя мысль развеселила ее, и она встретила вошедшего Питера легкой улыбкой: — Мне нравится твоя спальня. Он отреагировал мгновенно: — Хочешь — забирай! А я возьму себе ту. — Ну конечно. Мне темно-синяя, а тебе та, бежевая, да? Он возразил: — Обои переклеим — делов-то! Она отрицательно покачала головой: — Нет, дорогой. Это твоя комната, а я буду обживать ту. Питер благодарно ей улыбнулся и прошел вглубь: — Здесь не было так хорошо лет пять, веришь? Дом стоял закрытый и, наезжая в Лондон, я даже не приходил сюда. Не хотелось. А теперь рад, что мы поселимся здесь. А ты? Он подошел к Кристине, сидящей на кровати, и погладил ее по скуле. — И я рада. Мне нравится этот дом. Наслаждаясь лаской, она закрыла глаза: — Почему ты не живешь здесь? Все готово — переезжай. Питер очертил пальцем ее верхнюю губу: — Да, надо бы… Поддавшись искушению, он поцеловал ее. Поцелуй превратился в объятия, и вот уже они лежали на кровати и целовались как сумасшедшие. Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 28 ноября, 15:35 Кристина прервала поцелуй и села: — Питер, я люблю тебя и хочу… Глаза Питера полезли на лоб. Господи! Она покраснела: — Хочу не в том смысле, что… Дура! Скажи уже! Она выдохнула и отрапортовала на одном дыхании: — В том смысле. В том самом, библейском смысле я тебя хочу. И хочу, чтобы ты меня хотел. Он открыл было рот, но Кристина его остановила: — Погоди! Я договорю… И я сегодня останусь у тебя. И мы будем заниматься любовью, потому что мы оба этого хотим. Он полежал еще пару секунд и сел на кровати: — А что мы скажем маме, малышка? Вместо ответа Кристина залезла в сумочку, висевшую на плече, и вытащила мобильник. Набрав номер, она сразу же включила громкую связь: — Алло, мам, я звоню сказать, что сегодня переночую у Питера. Не волнуйся, хорошо? Он весь подался к ее телефону, боясь пропустить хоть слово. Голос в трубке, явно принадлежащий Алане Линли, спокойно ответил: — Хорошо, милая! Набери меня завтра. — Целую. Кристина отключилась и выжидательно посмотрела на жениха. Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 28 ноября, 15:43 Не дождавшись его реакции, она решила пойти ва-банк: — Если ты боишься, что… Но он не дал ей договорить, закрыв рот коротким поцелуем: — Малышка, не надо меня уговаривать. Я тоже тебя очень хочу. Настроившаяся на долгие прения, Кристина замолчала, переваривая услышанное. — Я совсем не тот благородный джентльмен, каковым ты меня считаешь. И если ты уверена в своих желаниях — я только за. Кристина потянулась к нему за поцелуем. Не останется. Не сможет. Она не пойдет на это, струсит… Вопрос, когда это случится — если в последний момент, то я сдохну. Второго такого стояка я сегодня не переживу. А если все же… Целуя, Питер принялся раздевать ее. Сначала пиджак, после — платье. Расстегнув молнию, он провел рукой по ее обнаженной спине и коснулся груди, продолжая целовать. Она задохнулась и попыталась о чем-то ему сообщить: — Пи…Пи… Пит… — О, какая мышка у меня здесь… Нежная, сладкая… А ты говоришь «не хотят»… Еще как хотят… Кристина немного отстранилась и, шальными глазами оглядев спальню, поинтересовалась: — Здесь есть ванная? — Да, вон там. Скинув сапожки и придерживая в районе груди расстегнутое платье, она направилась в сторону ванной. Уже в дверях она повернулась к нему: — Я быстро, ладно? Завороженный Питер кивнул. Неужели??? Неужели она пойдет на это? И что мне сейчас делать? Осмотрев комнату, он начал действовать: для начала снял с кровати покрывало, под которым обнаружил хрустящее постельное белье — его ждали. Беннету и всей прислуге премия. Потом он закрыл плотные шторы на обоих окнах. Он говорил себе, что полумрак поможет Кристине расслабиться, но сам понимал, что просто боится показаться ей без одежды. Раздевшись до трусов, он взбил подушку и сел в постели. Судя по звукам, доносившимся из ванной, Кристина принимала душ.