— Согласен. Но думать неохота. Давай завтра? Кристина пожала плечами. Черт! Она не сердится, она обижена. Они сидели на одном подоконнике лицом друг к другу. Ее ноги были вытянуты, забирая его в кольцо, что ему очень нравилось. Он погладил ее ногу: — Прости меня. Я сто лет так не напивался. Она скептически посмотрела на него. — Правда. В последний раз я так нажрался в Солсберри, когда застукал тебя с этим сопляком за гобеленами. И наутро я умирал от похмелья, когда твоя мама пришла просить меня о молчании. Говоря тогда о том, что я знаю, как коварен алкоголь, я говорил о себе, а не о тебе, малышка. По мере его монолога у Кристины сначала открывались глаза, но ближе к финалу она уже улыбалась в открытую: — О, и почему же ты… напился? Он отвернулся в сторону окна: — Потому что ты пошла с ним целоваться. Не отрицай, я все слышал! Кристина развела руками: — Я и не собиралась отрицать. Пошла. Питер продолжал упорно смотреть в окно, и она уточнила: — Тебе назло. Он подпрыгнул: — Мне назло?! Да я даже не знал об этом! — Верно. Но я-то знала. Он нахмурился: — Не понял. Увидев ее улыбку, он пощекотал ее под коленкой. Она взвизгнула. — Объясни мне. Теперь уже Кристина смотрела в окно: — Ты приехал, и я решила соблазнить тебя. А потом выяснилось, что ты привез ее… Дженни. Я здорово разозлилась тогда, и когда Луи повел меня за гобелены, догадывалась, конечно, зачем, но пошла. Подумала: «Фигу тебе, Питер Девенпорт, а не первый поцелуй Кристины Линли». Он весь подался вперед, чтобы не пропустить ни слова: — И что дальше? Кристина повернулась к мужу: — Серьезно?! Ты не знаешь, что было дальше?! А дальше пришел ты и всех разогнал! Довольный Питер откинулся назад. — Я жутко ревновала тебя ко всем этим Дженни, Сьюзи, Тиффани… Он был шокирован: — Мышка, даже я не помню их имен. Зачем они тебе? Забудь… Он погладил ее по ноге. Она упрямо продолжила: — Не могу. Я все пытаюсь разгадать эту загадку: всю жизнь мужчина любил высоких, с роскошными формами, ярких брюнеток, а женился на маленькой, худенькой, ничем не примечательной шатенке. Вопрос: почему? Нет. Питер отрицательно покачал головой. Кристина забарабанила ноготками по стеклу: — Но ведь есть же ответ! Должен быть! Просто скажи, и я успокоюсь. Почему ты сначала любил их, а потом… — Да не любил я их! Все совсем наоборот! — Наоборот? Молчи. Кристина задумчиво покусала губы: — Наоборот… В смысле… ты не любил их… Или наоборот… Нет! Не лезь в это! — Ты любил не их… Твою мать! Кристина потрясенно смотрела на мужа: — Они действительно все были не похожи, только не на меня. Ты забывал с ними о ней… Он смотрел в окно, поглаживая ногу жены. — Кто она?.. Питер? Он, будто очнувшись от каких-то далеких мыслей, повернулся к Кристине: — Кто, малышка? — Та… Твоя первая любовь? Она маленькая зеленоглазая шатенка, да? А никто не обещал, что будет легко… — Она маленькая голубоглазая блондинка. Ты уверена, что тебе нужно это знать? Он говорил жестко, глядя ей прямо в глаза. Но это была Кристина, девочка, всегда ухватывавшая суть и не терявшая линии разговора. — Ты мне расскажешь? Питер продолжал молча смотреть на нее. — Если для тебя это так принципиально — не рассказывай, конечно. Если бы у меня такое было — я бы тебе рассказала. Он взорвался: — У тебя такого не будет! Что ты хочешь знать?! Она поджала губы: — Не кричи на меня. Хорошо, ничего не надо, только успокойся. Питер резко выдохнул. Ты знал, что рано или поздно этот разговор состоится. Еще тогда, целуя ее на балконе, вспоминал эту историю и понимал, что она узнает… Там в тот день было много народа. Ей может кто угодно рассказать какой угодно вариант, так что лучше ты. Спокойно, без эмоций. Коротко. Просто факты. Через несколько минут молчания он заговорил уже другим, более спокойным тоном: — Мы учились вместе. Я за ней ухаживал. Не срослось. Обычная история. — Сколько тебе было лет? — Двадцать или двадцать один — где-то так. — Как ее звали? Питер помолчал.