Наконец, он пожимает плечами и отвечает с искренним недоумением: — Не знаю. У меня сжимается сердце. Да, основная проблема Кристиана — неспособность сопереживать. Он не может поставить себя на мое место. Что ж, теперь я это вижу. — Не очень приятное чувство. Да, ты великодушный и щедрый, но мне от этого некомфортно. Я несколько раз тебе об этом говорила. Он вздыхает. — Анастейша, я готов подарить тебе весь мир. — Мне нужен только ты сам, Кристиан. Без всяких доплат и добавок. — Они входят в сделку, как часть меня самого. Нет, так мы ни о чем не договоримся. — Мы будем когда-нибудь есть? — спрашиваю я. Напряжение, возникающее между нами, забирает у меня силы. — Да, конечно, — хмурится он. — Я что-нибудь приготовлю, ладно? — Валяй. В холодильнике много продуктов. — Миссис Джонс уходит на выходные? И ты питаешься в эти дни нарезкой? — Нет. — А как? Он вздыхает. — Мне готовят мои сабы. — А, ну конечно. — Я краснею от досады. Разве можно быть такой дурой? И с любезной улыбкой спрашиваю: — Что сэр желает? — Все, что мадам сумеет найти, — мрачно отвечает он. Ознакомившись с содержимым холодильника (оно меня впечатлило, есть даже холодный отварной картофель), я останавливаюсь на испанском омлете. Готовится быстро и просто. Кристиан все еще сидит в кабинете — несомненно, вторгается в частную жизнь какой-нибудь бедной ничего не подозревающей дурочки и суммирует информацию. Неприятная мысль оставляет во рту горький привкус. Мои мысли лихорадочно мечутся. Он действительно не знает никаких границ. Я всегда готовлю еду под музыку, и тем более мне она нужна сейчас, чтобы не ощущать себя сабой! Я иду к камину, где стоит док-станция, и беру айпод Кристиана. При этом готова поспорить, что в его плей-листе много мелодий, выбранных Лейлой. Меня жуть берет при одной лишь мысли об этом. Интересно, где же она? И чего ей нужно?.. Я содрогаюсь при мысли о ней. Ну и наследство мне досталось! Просматриваю обширное музыкальное меню. Хочется чего-нибудь бодрящего. Хм-м, Бейонсе, едва ли она во вкусе Кристиана. «Crazy in Love». О! Годится. Закольцовываю и прибавляю громкость. Пританцовывая, возвращаюсь на кухню, беру миску, открываю холодильник и вынимаю яйца. Разбиваю их и принимаюсь взбивать, не прерывая танца. Еще раз заглядываю в холодильник, достаю картошку, окорок и — о да! — горошек из морозилки. Отлично! Ставлю на плиту сковородку, лью немножко оливкового масла и снова взбиваю яйца. Неспособность сопереживать, размышляю я, типична только для Кристиана? Может, все мужики такие, причем по вине женщин? Те сбивают их с толку? Я просто не знаю. Возможно, это знают все, кроме меня. Жалко, что Кейт уехала; она бы мне точно все разъяснила. Она еще долго пробудет на Барбадосе и вернется только в конце недели. Из-за Элиота. Интересно, сохранилось ли у них и до сих пор то самое желание с первого взгляда? «Одна из твоих черт, которые я люблю…» Я замираю, забыв про омлет. Он так сказал. Значит ли это, что он любит и другие мои качества? Я улыбаюсь в первый раз после того, как увидела миссис Робинсон, — искренне, от души, от уха до уха. Кристиан обнимает меня. От неожиданности я вздрагиваю. — Интересный выбор музыки, — мурлычет он и целует в шею. — Как приятно пахнут твои волосы. Он утыкается в них носом и глубоко вдыхает их запах.