— Где ж мы ее искать будем? — усомнилась Женька. — В городе собак как грязи, и коккер-спаниелей среди них чертова прорва. — Кое-что лучше, чем ничего, — заявила я, и Женька вынуждена была со мной согласиться. Мы вышли из подъезда и почти столкнулись с молодой женщиной в цветастом платье. Она вела двух мальчиков лет пяти, одетых в одинаковые костюмчики, впрочем, мальчики тоже ничем не отличались друг от друга. Маловероятно, что в таком дворе, как этот, живут две пары близнецов, и Женька начала с места в карьер: — Простите, это ваши дети играли в песочнице с пропавшей девочкой? — А что? — растерялась женщина и с испугом прижала к себе обоих мальчишек. — Я из газеты, — сообщила Женька и сунула под нос женщине свое удостоверение. — Они ничего не видели, — торопливо заверила мать симпатичных близнецов. — Я их как раз обедать позвала. Не успели поесть, а во дворе шум: Оленька пропала… Ужас. — Она передернула плечами и еще крепче прижала к себе мальчишек. Я наклонилась к ним и с улыбкой спросила: — А собачку вы видели? Смешную такую, рыжую? — Один из близнецов уткнулся в подол матери, а вот второй посмотрел на меня с интересом. — Видели? — повторила я, и он в ответ кивнул. — А как собачку звали, Оля не сказала? — Сказала, — обрадовался ребенок. — Баксик. — А чей это пес, Оля говорила? — Ага. Тети-Людин. — Какой тети Люды? — едва не упав в обморок, спросила я. — Не знаю. Она сказала, что он от тети Люды убежал. — И повела собачку к ней? — Нет, она ее гладить стала, а мама нас позвала, и мы ушли. — А потом опять гуляли? — Нет, мама нас больше не пускала. — Какое теперь гулять, — вздохнула женщина, — только за руку. — А раньше вы Баксика в вашем дворе не видели? — заторопилась Женька. — Нет, — покачал головой малыш, но тут заговорил его брат: — Мы его в соседнем дворе видели, вон там. — И ткнул пальцем в сторону сараев. Все испортила его мать: — А как вы в чужой двор попали? — Оле разрешали, — в два голоса плаксиво затянули они. — Разрешали, вот потому Оля и пропала. Нельзя из своего двора уходить. Когда все трое закончили перебранку, на наши вопросы мальчишки отвечали неохотно и все больше косились на мать. Ничего стоящего добиться от них мы так и не смогли. Женщина начала нервничать, и нам пришлось убраться восвояси. — Чего теперь? — спросила Женька, точно я в самом деле знала ответ на ее вопрос. — Пройдемся по улице, — предложила я. — Зачем? Коккера искать? Так от него поди и ушей не осталось… — Но за мной все-таки пошла. Мы прогулялись вдоль фасада дома. Знак «Стоянка запрещена» находился на положенном месте, «Жигули» и старенькая иномарка притулились возле тротуара, должно быть, принадлежали они жильцам, чьи окна выходили на эту сторону. — Да, тут от досужих взглядов не укроешься, — заметила Женька. — Вот именно. К тому же ребенка, садящегося в машину, мог увидеть кто-то из окна. — Тогда в соседний двор потопали. Далеко ножками двигать похитителю не с руки, и где-то он тачку свою приткнул. — Похитительница, — поправила я. — Лелька сказала: тетя Люда. — Женщина украла чужого ребенка? — не поверила Женька. — Что-то я о маньячках не слышала. А бомжихи с симпатичными коккерами в электричках не побираются. Если честно, к рассуждениям подружки я не очень-то прислушивалась, потому что чувствовала: мы на верном пути, собака и ее хозяйка, скорее всего, причастны к похищению. Соседний двор был значительно больше, и детская площадка соответственно тоже. Дома пятиэтажные и насчитывали по четыре подъезда. Первым, кого мы встретили в этом дворе, был персиковый пудель, он несся нам навстречу не разбирая дороги. Грозный женский окрик пресек его попытку покинуть двор. Полная женщина с очень важным лицом сидела на скамейке и погрозила питомцу поводком. Женька неожиданно заехала мне локтем в бок и устремилась к женщине, хотя я бы на ее месте не спешила, такие тетки, как правило, не очень-то разговорчивы. Но Женьке повезло, хозяйка пуделя вовсе не была такой уж грозной. — Простите, — голосом потерявшегося ребенка начала канючить подружка. — Вы не видели здесь рыжего коккера по кличке Баксик? — Нет. А что, у вас собачка потерялась? — Да. Два дня назад. Дети из соседнего дома сказали, что видели здесь похожую собаку. — А ведь точно, бегал песик, симпатичный такой. Но ни вчера, ни сегодня я его не видела. — А когда вы его видели? — заходясь от восторга, спросила Женька. — Позавчера. Они еще с Тошкой играли… — А когда это было, днем или вечером? — Днем. Вечером я его точно не видела, а днем бегал… впрочем, вряд ли это ваш песик, по-моему, он был с хозяйкой. — По-вашему или точно с хозяйкой? Вы простите мою назойливость, но я очень переживаю из-за собаки, — опомнилась подружка. — Что вы, я понимаю. Если бы Тошка пропал, я бы, наверное, не пережила… Думаю, он был с хозяйкой. По крайней мере, раньше я видела молодую женщину с коккером на поводке. Она здесь не живет, может, к кому-то в гости приходила или прогуливалась. — Когда раньше? — решила уточнить я. — Ну… на той неделе, два раза. Дни я не помню, но пятница или суббота точно. — А как выглядела женщина? — задала Женька очень важный вопрос. Дама задумалась, изо всех сил пытаясь вспомнить, и, наверное, по этой причине не поинтересовалась, с какой стати мы ее допрашиваем. — Молодая, брюнетка, довольно высокая. Один раз я ее видела в джинсах, а другой в узеньких таких шортах, не шорты, а нижнее белье какое-то. Просто ужас, что иногда на себя молодежь напяливает. — А лицо ее вы запомнили? — Лицо как лицо. Загорелая очень, симпатичная как будто. А зачем она вам? Думаете, такая могла собаку присвоить? — Всякое бывает, — вздохнула я. — Да, времена такие… вон в соседнем доме ребенок пропал, не то что собака. Хотя родители тоже хороши, за детьми смотреть надо… Мы поспешно удалились, извинившись, выслушивать лекцию по педагогике настроения не было. Пока я думала, как использовать полученные сведения, Женька рысью устремилась к ватаге мальчишек, игравших в футбол в другом конце площадки. Подружка смогла-таки собрать вокруг себя юных спортсменов, продемонстрировала свое удостоверение и задала вопрос: видел ли кто из них коккера? Через двадцать минут, заполучив головную боль от галдежа, который они подняли, перебивая друг друга, мы выяснили следующее: ни у кого в домах по соседству коккера не было, но собаку все же несколько раз видели на прошлой неделе, с ней гуляла женщина, опять же не из местных. И позавчера она точно была здесь, Вовка еще чуть мячом в нее не залепил, когда она по дорожке шла, а тетка ругаться не стала, отвернулась и зашагала быстрее. — А Олю Дунаеву кто-нибудь из вас знает? — спросила я. — Это ту, что пропала? Она ж маленькая, мы на малышню внимания не обращаем. — А позавчера никто не видел ее с коккером? Мальчишки задумались, а потом друг за другом принялись отрицательно качать головами. — Не-а. У нас менты уже спрашивали про эту девчонку… не видели. — Я видел, — неуверенно заявил веснушчатый мальчишка лет десяти в черной футболке с надписью по-английски «Полюби меня», — только не во дворе. Она собаку на поводке вела. А сзади вроде тетка шла. Но точно не помню. Девчонка с кем-то разговаривала, и сзади кто-то шел, но, может, она с собакой болтала… — А где ты ее видел? — Вон там, на углу, — махнул он рукой. — Меня мамка домой загнала обедать, и я в окно видел собаку и девчонку эту. Собака на задние лапы встала, так смешно, девчонка смеялась, и я засмеялся. Собаку Бакс зовут, я слышал, как его девчонка называла, окно-то у нас открыто, а я рядом сидел… — А во сколько это было, не скажешь? — с надеждой спросила я. Он пожал плечами: — Позавчера, днем. — А потом ты на улицу вышел? — Нет, мы с мамкой к бабушке поехали, а когда вернулись, здесь менты уже всех расспрашивали…