- А вы тоже хотите, как и Максим, попробовать спуститься сейчас? - Я просто хочу отсюда убраться, и чтобы все закончилось. Я никогда не оказывалась в подобных ситуациях, - ответила я, слушая завывания ветра, - и не знаю, как правильно поступить. - Послушайте, я был в разных ситуациях и местах в своей жизни, и могу оценить происходящее без приукрас и паники... И я уверен, что вероятность того, что вы спуститесь невредимой по горе в такую погоду куда ниже, чем вероятность того, что буря стихнет к утру. - Почему вы так уверены, что буря стихнет? - Я уверен, что вы не подготовлены, слабы и физически не справитесь. Я была поражена этим словам, как просто он говорит такие вещи, унижает, словно в порядке вещей! - А вы? – с вызовом ответила я. - А я бы справился. - Так что же вы сидите тут с нами?! – должно быть, в этот момент вся обида и ненависть были написаны на моем лице, - спускайтесь с горы, спасайте свою жизнь! Я думала, что сейчас он снова оскорбит меня или ответит очередную грубость, но он слегка улыбнулся и спокойно сказал: - Нет! Я останусь с вами, и если погода не улучшится, сделаю все возможное, чтобы помочь и вам справиться! Я лежала, глядя на него, должно быть мое удивление было так явно написано на лице, что он усмехнулся. Но я даже не успела подумать, что ответить, как зашел Максим, снова в мокрой одежде, сел рядом, закутался в спальник и сказал: - Температура слишком упала, там все вокруг палаток во льду, снег идет, как и шел, но стал более мелким и еще больнее бьет по коже... Наверно, вы правы, девушкам не хватит сил спуститься вниз по голому льду при таком ветре. Но если до утра ничего не изменится, всё равно придется попробовать, других вариантов нет. - В отеле, на базе МЧС все знают, что я взял вертолет и отправился на поиски людей, мы не вернулись, значит, если погода улучшится, за нами пришлют кого-то. - Все зависит от погоды... – тихо сказала я, - все зависит от везения... Говоря это, я ощутила, как сильно замерзла, даже сидя в непродуваемой палатке, одетая в два свитера, завернутая с ног до головы в спальный мешок. Пальцы на ногах и руках начали замерзать, при разговорах уже давно шел пар изо рта, но теперь стал еще заметнее. Я видела, что с мужчинами происходит то же самое, к тому же они были в мокрой одежде, которая в такой холод никак не хотела высыхать. - Как бы нам тут не околеть до завтрашнего утра, - словно прочитав мои мысли, сказал Максим, все сильнее закутываясь в теплый сухой спальник. - А что с... Андреем? – спросила я. Я видела его последний раз, когда он валялся на камнях без сознания, все его лицо было в крови. Я не испытывала жалости, но мысль о том, что он может также, как и мы замерзнуть насмерть или не иметь возможности хотя бы попытаться спуститься, пугала меня... Я не желала ему смерти! И Максим, и Дмитрий Эдуардович посмотрели на меня с недоумением и злостью. - Что ты так переживаешь, - раздраженно ответил Макс, - нормально с ним все! У него отдельные апартаменты между прочим! Я ему, как ты видела, даже еду отнес! - Я просто не видела его со вчерашнего вечера, и... – но я не успела говорить, директор словно взорвался: - А вчера что, не насмотрелась? На свидание снова потянуло? Я задохнулась от услышанных резких слов, и слезы, которые я старательно сдерживала, потекли по щекам: - Да вы в своем уме? Я хотела сказать, что не знаю, пришел ли он в сознание! Я не желаю ему смерти! Он вчера меня отравил, чуть не изнасиловал, но я не хочу, чтобы он или кто-то другой умер здесь! Ваша черствость и жестокость просто не знает границ! А теперь ко всему прочему еще и хамство! Я не хочу смотреть на него, меня трясет от одного воспоминания его лица передо мной, но я просто хочу быть уверена, что вы мне не врете! – слова вперемешку со слезами и всхлипываниями лились из меня, и я не могла остановиться. От моего крика проснулась Вероника и, увидев меня в слезах и практически в истерике, резко спросила: - Что здесь происходит? Я повернула голову в её сторону и тут же забыла о своих слезах, её лицо было настолько бледным и ослабленным, что она напоминала труп. - Как ты себя чувствуешь? – спросил Максим, он сразу сел рядом с ней и ласково обнял. - Честно говоря не очень, голова болит еще сильнее, мутит и жуткая слабость, словно и не спала. - Это плохо, - сказал директор, - будет трудно идти в таком состоянии... Я встала, чтобы налить девушке воду в стакан, но Дмитрий Эдуардович легко взял меня за локоть: - Элина, извините меня, я зря так отреагировал... Но я резко дернула руку, хотела ответить, чтобы не смел до меня дотрагиваться, но сдержалась и просто молча налила воды, взяла Вероникин бутерброд и снова села к ней: - Держи, попей. Она сидела в объятиях Максима, а он не сводил с неё взгляд, тяжело было поверить, что это именно тот Макс, которого я знала. Девушка выпила воду, но так и не взяла еду, тогда я сказала: - Нет, тебе нужно поесть, если все будет плохо, завтра нас ждет самый тяжелый день в нашей жизни, и мы не должны умирать от голода. Она скривилась, глядя на еду: - Не могу, немножко позже, обещаю, - ответила она и попыталась улыбнуться мне, но вышло это у неё не очень. Все замолчали, казалось, каждый думал о своём. Я смотрела на Дмитрия Эдуардовича и не могла понять, как этот красивый, видный, богатый мужчина может быть таким грубым и жестоким с теми, кто находится рядом, даже в такой ситуации. Минуту назад он спокоен, даже пытается утешить, поддержать, а через несколько секунд уже снова кричит, унижает. Я не хотела лезть на эту гору, словно чувствовала, что это кончится чем-то не хорошим, но я даже не могла предположить, что из-за этого погибнет Саша, а Вероника получит сильную травму. Когда я начинала думать об этом, паника во мне нарастала, хотелось сорваться с места и бежать вниз, через бурю, через снег и ветер, несмотря на холод и лед! Я боялась, боялась холода, отсутствия еды, боялась человека в соседней палатке, боялась неизвестности... - Дмитрий Эдуардович, как вы... – начал было Максим, но директор его перебил: - Может хватит мне выкать? Давайте все на «ты» и по имени, а вернемся невредимые в город и все будет по-старому, никто не против? Я помотала головой, удивленная его словами, даже сидя в одной палатке и с кровью на лице, он не переставал ассоциироваться у меня с пафосным, наглым мужиком, который во всех видел слуг и рабов, хотя я даже толком не могла понять, почему у меня изначально о нем сложилось такое мнение... А Максим продолжил: - Как ты думаешь, нам же нужно взять с собой по максимуму мало, стоит ли брать с собой палатки? - Я думал об этом... Конечно, проще оставить их и взять только страховочное снаряжение, но что, если мы не сможем завтра добраться до города? - Как такое может быть? – от этих слов я испугалась еще сильнее. - Я не знаю, как, но такой исход нужно иметь ввиду, и, если вдруг такое случится, у нас не будет возможности хоть немного отогреться или отдохнуть. - Дмитрий... Дима прав, - подала голос Вероника, - рюкзаки придется взять с собой, конечно, не нужно брать табуретки, посуду и прочее, а палатки и спальные мешки нужны во что бы то ни стало. - Справишься? – Спросил Максима директор, - придется не только спускаться по льду с тяжестью за плечами, но и помогать девушкам. - Конечно, справлюсь! От этого слишком много зависит, - он говорил последние слова, ласково глядя на Веронику, а я снова почувствовала укол в сердце от того, что рядом со мной нет того, кто помог бы не просто сохранять равновесие на горе, но и возможно саму жизнь. - Стало слишком холодно... – сказала Вероника, - это странно для этих мест, нам сильно не повезло... Я видела, как изменилось лицо директора, он хотел сказать что-то девушке, но не стал, наверно, пощадил от укоров из-за её плохого самочувствия. - У нас осталась примерно половина углей, мы еще можем развести костер, - сказала вдруг Вероника, - при таком ветре это бесполезно, но, если к утру все стихнет, сможем вскипятить воду, и налить в термосы, так на несколько часов мы будем обеспечены горячей водой, чтобы согреваться. - Это было бы здорово, только теперь осталось, чтобы буря стихла. Мы все были измучены и настолько замерзшие, что спальники уже не помогали согреться, пальцы замерзали и плохо слушались. - Не буду скрывать, что хочу пообниматься, - попытался пошутить Максим в своей обычной манере, - но я сейчас отнесу один спальник Андрею, чтоб не сдох, - при этих словах он посмотрел на меня, а я закатила глаза, - а остальные снова соединю и ляжем, как ночью, всем вместе нам было значительно теплее! Мне было мерзко от одной мысли, чтобы лежать практически в обнимку вместе с директором, но меня уже начало трясти от холода, и на тот момент это казалось оптимальным выходом. К тому же все были настолько измучены, что возможно, согревшись, получилось бы поспать. Максим практически молниеносно отнес Андрею спальный мешок, а когда он вернулся, я спросила: - Он связан? - Естественно! Меньше всего я хочу, чтоб этот псих что-то вытворил, пока мы здесь, а то надумает еще смыться, прихватив наши вещи. От этих слов мне стало легче. У меня уже не первый раз возникал страх, что он может ходить вокруг, пока мы все внутри палатки, или что-то сделать с нами. Ведь теперь, вернувшись с город, его ждет обвинение в изнасиловании. Веронике пришлось встать, пока Максим соединял спальники, и я с жутким волнением увидела, что стоять ей тяжело, словно что-то тянет к земле. Мне было трудно представить, что в таком состоянии она сможет спуститься, но я старалась об этом не думать пока. Проследив Димин взгляд, я поняла, что он думал о том же самом. Но он поймал на себе мой взгляд, и я быстро отвела глаза. Спустя несколько минут мы все лежали, закутавшись в спальные мешки, и тряслись от холода. Я легла рядом с Вероникой, а Дима с Максом по краям. Конечно, Максим около Вероники, а директор с моей стороны, если бы я так не тряслась, мне было бы просто ужасно рядом с ним, но сейчас было всё равно. Вчетвером нам было страшно тесно, я спиной ощущала, что у Димы все еще влажный и холодный свитер, но все-таки лечь всем вместе и греться друг о друга было самым верным решением, потому что уже через несколько минут все перестали дрожать и начали согреваться. - Всегда хотел поучаствовать в свингер-пати, - сказал Максим, все на секунду замерли, уставившись на него с возмущением, но всё же не смогли сдержаться и рассмеялись. Как ни странно, я даже немного успокоилась и расслабилась. Вероника повернулась к Максиму, я услышала тихий звук поцелуя, а уже через минуту она заснула. Оказавшись в тепле, у меня тоже начали слипаться глаза, видимо, в полудреме я повернулась спиной к Веронике. Не знаю, сколько прошло времени, как я открыла глаза и вздрогнула, оказавшись в полной темноте, ничего не могла разглядеть, не могла понять, где я и почему вокруг так темно, сердце бешено колотилось где-то в горле... Слева кто-то положил мне руку на локоть, и я узнала Димин еле слышный шепот: - Тише... Не бойся, я просто выключил фонарь, спи. Прошло несколько секунд прежде, чем до меня дошло где я и кто рядом. - Сколько прошло времени? – спросила я таким же тихим шепотом. - Часа два. - Ого! Я только успела глаза закрыть! - Ты сильно устала и перенервничала, вот и уснула быстро и крепко.