Я не могла поверить в то, что услышала, встала и накинулась на Макса: - Вы что? Даже не оставили ему воды?! - Хватит его жалеть! – крикнул он в ответ, - я принес ему еду, хотел пить, дополз бы до снега! - Я не мог! – Собрав силы закричал Андрей, - ты так меня связал, что я не мог двинуться, только сейчас во время землетрясения, что-то подо мной сдвинулось, и я смог доползти до выхода из палатки! Максим схватил стакан, зачерпнул снега и сунул ему под нос: - Дыши чаще, растает, выпьешь! Я больше не могла на это смотреть и слушать, и вернулась в палатку к Веронике, она сидела на спальных мешках, а в углу стоял Дима и, судя по его лицу, был в бешенстве, его колотило от злости: - Какого черта ты с ним вошкаешься??? Он самый последний из ублюдков, которых я видел! Он не стоит того, чтобы ему помогали! – он даже не пытался сдерживаться, он орал на меня во весь голос, а я крикнула в ответ: - Какой бы ублюдок он не был, как бы мне больно не сделал, мы же люди! Как мы можем так обходиться с другими людьми?! Как вы можете? Чем мы теперь лучше его? - Он не человек! Он червяк! Таракан! Таких, как он нужно давить! - Что ты несешь! Очнись! Ты уже не на войне! Ты не можешь выбирать кому жить, а кому нет! – я кричала и задыхалась от переизбытка эмоций и адреналина, поняла, что сказала то, что ему может сделать больно, но мне было всё равно. Он резко замолчал, глядя на меня исподлобья, но в этот раз я не отвела глаза, а смотрела на него в ответ. - Хватит, - это был голос Макса, стоящего позади меня, - она права! Он совершил омерзительный поступок, причём я полагаю, что не в первый раз, но мы не вправе его за это пытать. Наше дело кинуть его в тюрьму, как только вернемся в город, а остальное не наше дело. Я никак не могла отдышаться после такого шквала эмоций, и села рядом с Вероникой. А Дима уже более спокойным тоном сказал: - Напомню, полчаса назад эту гору снова тряхнуло! Похоже, вы все правы, пора двигать вниз, несмотря на снег... - Нет! Я не смогу! Давайте подождем до утра, мы же уже решили, - со страхом в голосе затараторила Вероника, но Дима её перебил: - Изначально ждать было самым правильным решением, но не теперь! Вы все почувствовали силу толчка! В городе мне тайно сообщили о сильной сейсмоактивности в этих горах и даже прислали машину, чтобы отвезти в аэропорт. - Но вместо того, чтобы уехать, ты прилетел за нами... – проговорила я тихо, словно сама себе, уже полностью успокоившись после вспышки гнева в их сторону. - Да, а ты все никак в это поверить не можешь? Конечно, проще обо мне думать, как о тиране, - начал было он снова повышать тон, но остановился. Максим сидел, глядя перед собой, потом повернулся к Веронике: - Мы должны попробовать, - она отрицательно качала головой со слезами в глазах, но он повторил снова, - мы должны! Тебе становится хуже, а у меня огромные планы на тебя живую и здоровую! – при этих словах он улыбнулся и нежно поцеловал её в губы, - мы всё должны сделать, чтобы выбраться отсюда живыми! Пожалуйста, пообещай, что постараешься! Я буду рядом, я не оставлю тебя ни на минуту! Она подняла глаза на молодого человека и, внимательно посмотрев на него, ответила: - Хорошо, я постараюсь, я не хочу умирать, - он приложил палец к её губам, чтобы она не говорила об этом, но девушка убрала его руку, - я хочу выбраться с этой горы, из этого города и вернуться домой вместе с тобой! - Девочка моя, - он не мог сдержаться и так крепко прижал её к себе, словно не хотел отпускать... Я смотрела на них и всем сердцем желала, чтобы действительно все было так, как сказала Вероника, чтобы мы все выбрались, и они вместе вернулись в Москву. - Мне жаль прерывать трогательность момента, - тихим голосом сказал Дима, - но сейчас два часа, уже начало третьего и, если не хотим идти в кромешной тьме, нужно очень быстро собираться! - Элина, у меня есть пара сухих свитеров с собой в рюкзаке, - сказала Вероника. - Да с сухими вещами у нас проблемы... – сказала я, - вернее у нас с тобой еще ничего, а вот у Максима с Димой не очень... - Может снять с этого... – Макс кивнул головой в сторону второй палатки, но встретившись взглядом со мной, замолчал. - Андрей не сможет спуститься связанным, - сказала я, - и нужно, чтобы он тоже нес вещи. - С этим мы как-нибудь разберемся! – рявкнул Дима. Я одела на себя снова два свитера и почти высохший пуховик, помогла одеться Веронике, и, держа её под руку, мы вышли снова под снег. Недалеко от того места, где был костер, валялась складная табуретка, я посадила на нее девушку и стала собирать то, что осталось от еды. На обуви не было шипов и мне было страшно подходить к краю плато, ветер был таким сильным, что казалось, стоит оступиться и улетишь в пропасть. Мысль о том, что через несколько минут придется идти вниз долгое время в такую погоду, приводила в ужас, поэтому я старалась гнать это от себя, сосредоточившись на том, чтобы не забыть ничего важного. Обернувшись на палатки, я увидела, что Максим срезает веревку с Андрея, не знаю, что он ему сказал, пока они были внутри, но сейчас до меня донеслась фраза: - Хоть что-то выкинешь, полетишь вниз, это я тебе обещаю. У меня в мозгу пронеслось, что как бы он сам не решил подтолкнуть нас вниз, но Андрей был значительно меньше Макса и Димы, так что вряд ли стал бы пытаться с ними справиться, тем более с двумя, и это меня успокаивало. Мужчины быстро собрали палатки и снаряжение в рюкзаки, многие вещи так и остались валяться на плато. Аптечку и еду я положила к себе. Все сборы заняли не больше двадцати минут. Вчера примерно в это же время мы только сюда поднялись, такое ощущение, что это было в прошлой жизни. Мы были уставшими, но полными энтузиазма и желания увидеть вершину горы, но она так и останется для нас недосягаемой. Я подошла к Веронике, которая сидела, поддерживая голову рукой. - Ну как ты? - Честно? Мне безумно страшно, - ответила она, - я толком не могу стоять, ноги подкашиваются, голова раскалывается, не могу представить, что выдержу такое. - Ты просто обязана это сделать! – не знаю зачем, но я стала распутывать её волосы, выбившиеся из-под шапки, - где та девушка, с которой я познакомилась два дня назад? Которая заражала нас своим задором и стремлением к чему-то большему? - И вот, к чему привело это стремление... Ты сможешь когда-нибудь меня простить? – она посмотрела на меня каким-то детским взглядом с мольбой в глазах. - Если бы было за что, я бы уже тебя простила, но мне не за что прощать тебя! Я хотела тебе сказать... Я много лет знаю Максима, но ни разу не видела от него к другим девушкам и доли той ласки, которую вижу к тебе. И вижу, как сильно он тебе нравится. Ради него, ради вас ты должна все выдержать! Было очень трудно говорить, ветер прерывал слова, а снег постоянно летел в лицо и мешал видеть. Дима и Максим подошли к нам и помогли одеть шипы на обувь. Дима крикнул, пытаясь перекричать вой ветра: - Спуск не сильно крутой, но мы пойдем очень медленно, впереди пойдет Андрей, потом Максим с Вероникой, потом мы с Элиной, тропа достаточно широкая и идти парами абсолютно реально! Максим, у тебя не будет возможности пользоваться палками, придется держать Веронику, поэтому рюкзаки с палатками будут у меня и Андрея, а у тебя самый легкий со спальниками. Макс, кажется, хотел возразить, но потом прикинул свои силы и кивнул. Одев на спину рюкзак, он подошел к девушке, взял под руки и, поцеловав, повел к краю плато. Андрей к нам не подходил, он стоял и смотрел вниз с горы. - Готова? – спросил Дима. - Нет... но выбора нет! Если бы не шипы на подошвах, я бы, наверно, даже устоять не смогла, не то, что идти. Но увидев, как Андрей, держа палки в обеих руках, медленно пошел вниз, его первые шаги показались мне довольно уверенными, и стало немного легче. А обратив внимание, с каким трудом Вероника передвигает ноги, я пришла в ужас. Это будет просто чудо, если она дойдет до низа. Крепко держа палки в руках и сильно упираясь на них, я сделала первые шаги... Я сразу ощутила всю силу ветра, которой нужно было противостоять, из-за этого каждое движение требовало огромных усилий. Кроме этого снега нападало довольно много и трудно было определить ровная ли поверхность там, куда ступаешь. Нам было легче, потому что трое уже прошли вперед, и мы могли идти по их следам. Дима шел на полшага впереди и постоянно наблюдал за мной боковым зрением, чтобы поймать, если вдруг я оступлюсь. Я была безумно благодарна ему за эту поддержку, она помогала избавиться от жуткого страха и придавало уверенности. Пройдя вниз шагов двадцать у меня появилось огромное желание вернуться обратно и ждать... Ждать, пока нас спасут, или ждать смерти... Это было невыносимо, идти сквозь снег, такой сильный, такой острый! У меня уже болело лицо, я не могла разглядеть, что творится впереди, смотреть вперед вообще было трудно, поэтому я сосредоточила взгляд на ногах - шаг, еще один и еще... Мысленно я заставляла себя передвигать ноги, но делать это наперекор стихии становилось все более невозможным. Дыхание стало прерывистым, дышать носом не получалось, поэтому каждый вдох сопровождался глотком ледяного воздуха в горле. Я поняла, если так пойдет и дальше, я попросту охрипну, но по-другому не могла. Руки уже начали трястись и плохо слушались, все тяжелее было передвигать палки, благодаря которым получалось сохранять равновесие и не упасть. Когда я бросила взгляд вперед, увидела, что Вероника уже не сама передвигает ноги, а Максим практически тащит её на себе. Это ужасно, но мне бы сейчас хотелось того же, я просто мечтала, чтобы сейчас меня понесли, а тело смогло расслабиться и отдохнуть. Делая шаги, я каждый раз думала «не сейчас» и «не сейчас», не разрешая себе упасть и отдавая отчет в том, что, если я упаду, у мужчин не хватит сил нести двоих. Вперед я смотреть не могла, а медленное монотонное движение рук и ног словно вводило в транс, перед глазами всплыло неожиданное воспоминание или видение... Я была в долгой командировке, но вот вернулась и сразу поехала к Оле, она уже ждала меня и никак не могла закончить обнимать и расцеловывать, но вот я услышала родной голосок: «Линаааа!» И ко мне на руки запрыгнул Олин сыночек, Ромочка. Я в нем просто души не чаяла, собственно, как и он во мне. Следующие несколько дней он просто не сходил с моих рук... Два единственных родных мне человека, мои друзья, моя семья, единственная семья, которую я обрела после жизни в детском доме. Увижу ли я их еще когда-нибудь? Обниму ли этого ребенка, который наверняка ждет меня и скучат также сильно? Резкий толчок назад, и я почти падаю на лед и снег, но Дима хватает меня и орет во все горло: - Ты что, уснула на ходу???? Эй, стойте, отдохнем несколько минут! – крикнул он ребятам, которые были впереди от нас на несколько шагов, а потом снова стал кричать на меня, - посмотри! Я повернула голову и увидела, что в паре метров от нас снег желтого цвета, или не снег... И из провалов вглубь него струится пар. - Ты свариться решила?! Ты вообще смотришь, куда идешь?! Это фумаролы, там горячие газы! Неизвестно, насколько тут большое поле из них! Несколько шагов не в ту сторону и смерть! Тебе жить надоело?! Я практически не слышала, что он кричал, даже не знаю, понимала ли... Усталость, которую я ощущала, стала моим единственным чувством, единственной мыслью. Все, чего мне хотелось, это закрыть глаза и не чувствовать больше этой усталости и ломоты во всем теле. - Да приди ты в себя, - Димина ладонь так хлестнула меня по щеке, что я закричала: - Что ты делаешь?! Да как ты посмел?! – я вскочила на ноги и с не знаю откуда взявшейся силой стала бить его в грудь, но он сразу схватил меня в охапку и сковал движения, как я ни старалась его оттолкнуть, у меня не получалось. - Элина! Посмотри на меня! – я на секунду замерла и подняла на него голову, - я знаю, что ты сильно устала, мы уже довольно много прошли, но прошу тебя, найди в себе силы двигаться дальше! От этого зависит твоя жизнь! Ты понимаешь, что перестала идти рядом со мной и практически сошла в смертельно опасную зону? Теперь до меня дошел смысл всех его слов, я оглянулась, увидела огромные желтые дымящиеся трещины и уловила мерзкий запах. Боже мой, если бы Дима не заметил, я бы уже скорее всего была трупом... Я снова перевела обалделый взгляд на него, хотела сказать: - Спасибо... Но получилось только жалко просипеть. - Так... Вот только этого не хватало, - он, наконец, отпустил меня, а я поймала себя на мысли, что мне не хотелось его отталкивать, - постарайся все-таки дышать через нос, только еще осталось воспаление лёгких подхватить! Тут я посмотрела вперед и увидела, что Андрей сидит на рюкзаке, Максим вообще на льду, а Вероника лежит у него на руках, у меня сжалось сердце, я хотела спросить о ней Диму, но он опередил мой вопрос: - Не болтай, чтоб совсем без голоса не остаться! Вероника в сознании, просто сильно устала, да и Макс тоже, ему приходится нести её, сейчас еще пять минут посиди, а потом он пусть идет рядом с тобой, а я пойду с Вероникой, ему нужно немного передохнуть, иначе сам не выдержит. Я снова опустилась на снег и стала всматриваться вперед. Но не могла рассмотреть ничего, кроме сплошной стены падающего снега. Я хотела поправить шапку, но заметила, что все мои волосы покрылись инеем и прилипли к ней. Даже в теплых перчатках у меня начали замерзать кончики пальцев, пока мы шли, я этого не замечала, думала только об усталости. Дима сел напротив меня, и, судя по его ссутуленным плечам, было понятно, что ему тоже не просто дается такая прогулка. Я хотела спросить его, но по горлу словно изнутри наждачкой прошлись, я наклонилась вперед и сказала шепотом: - Ты знаешь, сколько нам осталось пройти? - Только очень отдаленно представляю... Думаю еще чуть больше половины пути. Далеко вы оставили машину от начала возвышенностей? - Нет, практически рядом. - Ну и хорошо... – он тоже сидел и всматривался вперед, словно хотел разглядеть конец пути. - Как ты думаешь, мы действительно дойдем? – немного помолчав спросила я также шепотом. Дима повернулся ко мне лицом, его брови стали такими же белыми, как и мои волосы, а кожа на носу и щеках стала неестественно красной, наверно, у меня сейчас такая же.