– Привет. – Что купила? – «The Furs», – отвечаю я. – Да ладно! – Ага, – говорю я. – И знаешь что? У меня есть одна подруга, она старше, и она отдала мне два билета на их концерт! – Серьезно? Круто! – Ага, – повторяю я. А потом, помолчав и собравшись с храбростью, перехожу к главному: – А ты не хочешь пойти? – Прошу прощения? – Вместо «что» он, когда переспрашивает, говорит «прошу прощения», и мне это так нравится! Как будто он с Юга или из прошлого. Или и то, и другое сразу. – Хочешь пойти со мной? – повторяю я. – У меня два билета. – Может быть, – отвечает он. – А когда? Я называю число, и он говорит, что спросит у родителей и мне скажет. – Классно! – говорю я. И, страшась что-то испортить, поворачиваюсь к нему спиной и иду прочь. Шагаю по тротуару, с пластинкой, платьем, туфлями и тремя долларами в кармане. Чувствую, что пластырь съехал и слетел с пятки, но не останавливаюсь, чтобы его поправить. Сейчас я богиня – и такие мелочи меня не волнуют. 19 За ужином я заговариваю о походе на концерт. – По-моему, хорошая мысль, – говорит мама. Я понимаю, что она имеет в виду: «Хорошо, что у тебя появился новый друг твоего возраста!» Она довольна, что мы с Евой так хорошо сошлись, но явно переживает из-за того, что теперь мне никто не звонит. – Грета, подожди секунду, – говорит папа, откладывает вилку и поворачивается ко мне. – Ты пойдешь на концерт с парнем? – Да какой же это парень? – говорит мама. – Это сын Бонни и Фреда, знаешь, тех, с Си-Вью. Мне хочется ее поправить. Разумеется, Кит – парень, и еще какой! Но сейчас, пожалуй, лучше об этом помолчать. – А что за группа? – спрашивает папа. – Британская, – отвечаю я. – Прежде чем я на что-то соглашусь, я хотел бы их послушать, – говорит он. – Ладно. У меня есть альбом. После ужина Ева с мамой моют посуду, а папа поднимается следом за мной наверх. В прошлом году он купил мне в «Сирс» проигрыватель. Логотипа «Сирс» я стыдилась и придумала, как его прикрыть. У меня есть особая печатная машинка, позволяющая вытиснить печатные буквы на красной клейкой ленте. Я напечатала на ленте «НАЗВАНИЕ ФИРМЫ» и этим заклеила логотип. Папа садится на мой вертящийся стул, поворачивается к проигрывателю. Надеюсь, билетов не заметил – вряд ли ему понравится, что это я пригласила Кита на концерт. Бывать на рок-концертах папе случалось. Однажды, когда ему было немного за двадцать, поехал на другую сторону залива, в Ричмонд, чтобы послушать Литтл Ричарда – и, как говорит, был одним из двух белых в зале. Однако в его карьере любителя рока есть значительные пробелы. Как-то раз, когда я спросила, кто из битлов ему больше нравится, папа ответил: «Знаешь, боюсь, этот тренд я пропустил». «Пропустил этот тренд! – подумала я тогда. – «Битлз» – это для него «модный тренд»!» Так что не знаю, что он подумает о «The Psychedelic Furs». Пластинка уже стоит на вертушке; я аккуратно опускаю иглу на песню «Милашка в розовом». Название звучит невинно; может быть, послушав, папа убедится, что эта группа вполне подходит для моего возраста?[4] Папа слушает, прикрыв глаза. А потом говорит: – Юлаби! – Да? – откликаюсь я. – Отличная группа, – говорит он. – Ага, – говорю я. – Значит… – Можешь пойти на концерт, – говорит он, хотя явно сам не верит, что произносит эти слова. – Мы подумаем, как все организовать. Например, попросим Еву, чтобы она сразу после концерта тебя забрала. – Конечно, – отвечаю я. – Спасибо! Но он не говорит, как обычно, «пожалуйста» – просто кивает и встает. * * * На желтом родительском «Саабе» Ева везет нас на концерт. Мы с Китом молчим, говорит только она – рассказывает, как популярен сейчас в Швеции хеви-метал. Перед дверями «Филмора» мы выходим из машины. Вокруг полно народу, и почти все старше нас. – А она классная, – говорит Кит, когда Ева отъезжает. – Ага! – отвечаю я, очень довольная тем, что Ева ему понравилась. Едва мы входим в здание, меня поражает запах влажных прелых листьев. – Травка, – тоном знатока поясняет Кит. А… ну да. Понятно. На рок-концерте я была всего один раз, и то на «Duran Duran». Встаем в середине зала, не зная, что делать с руками. У всех вокруг в руках выпивка. Выходят музыканты, начинают играть, и мы покачиваемся под музыку. – Совсем без болтовни, – говорит Кит. – Что? – переспрашиваю я. Наклоняясь к нему, вдыхаю запах «Тайда». Должно быть, его мама не разводит стиральный порошок в воде, как моя. – Говорю, интересно, что они совсем не болтают. Даже не сказали: «Привет, Сан-Франциско, рады, что мы здесь» – или что-нибудь в таком роде. – Ага, – говорю я, новенькая в этом мире. Группа играет «Небеса», и Кит вдруг раскидывает руки и начинает кружиться вокруг своей оси. – Что это ты делаешь? – спрашиваю я. – Так Ричард Батлер делает в клипе на эту песню! Кто такой Ричард Батлер, я не спрашиваю – только жалею, что не успела посмотреть и выучить, как зовут музыкантов. – Попробуй! – говорит он. И я начинаю кружиться, сперва неохотно. – Давай, вытяни руки! – не отстает Кит. Так я и делаю. Мы кружимся навстречу друг другу, так что с каждым оборотом наши руки мягко соприкасаются. Каждый раз, когда мы поворачиваемся друг к другу лицом, я вижу, что Кит подпевает. Сама я полностью отдалась музыке. Я взлетела и парю над миром, и ничто больше меня не волнует – только лицо Кита, снова и снова, на каждом повороте, вместе с легким запахом «Тайда». – Я так счастлива, что мы сюда пришли! – говорю я. – Что? – Из-за музыки он меня не слышит. – Я так счастлива! – кричу я во весь голос. Спев еще несколько песен, «The Furs» уходят – и у меня падает сердце. Но все кричат, снова вызывая их на сцену – я тоже, особенно я, – и группа возвращается и начинает играть «Милашку в розовом». И снова я прыгаю и кричу вместе со всеми и мысленно молю только об одном – чтобы эта музыка звучала вечно. Но концерт все-таки заканчивается, и мы с Китом выходим в холодный туман. Ночной воздух пахнет новыми кожаными куртками. Из тумана выныривают низко посаженные и широко расставленные фары «Сааба», и мы усаживаемся на заднее сиденье. – Ну как? – спрашивает Ева, отъезжая от клуба. – Фантастика! – отвечает Кит.