- За незаконный сбыт чихрана мужчин отправляют в каменоломни, а женщин на болота, собирать все тот же чихран,- задумчиво проговорил Гамильтон,- хм, мы может открыть бизнес. Насобирала, продала, подставилась. Насобирала, продала, подставилась. - Умерла,- мрачно добавила я. - Умерла богатой,- поправил меня Гамильтон. - Золото и драгоценности в могилу не заберешь,- огрызнулась я. Посмотрев на нас, друзья поняли – мы ни до чего не додумались. - А что вообще может скрыть привязку? И почему она прошла именно так? – тихо спросила Тина. – Что вы нарушили? - Я умирала. Не было ни ритуальных мелков, ни растительно-магических красок. У меня была только моя сила, ушедшая на самое дно души и моя же кровь, которой было залито все, вокруг меня. Вот кровью то я и начертила круг призыва. - Но ведь… Марон не договорил, я его перебила: - Да, на кровь могут прийти темные твари, живущие в мертвых мирах-сателлитах. Но пришел Гамильтон, который… - Чует кровь, порох и лососинный паштет,- шепотом проговорила Тина. - Именно. Он спас меня. Я коснулась головы своего компаньона. - Но я подвергла опасности нашу границу. И цвет моей печати – алый. Как ни перекрашивай, настоящий цвет вылезает наружу. В комнате повисла тишина. Я лениво пила невкусный чай и по кусочку отщипывала от сдобной булочки. - А если Гамильтон уже был рядом с тобой? – спросила вдруг Тина. - Да говорю же… - А ты не говори,- перебила меня подруга. – Что если это он выпал к тебе, умирающим? И ты умирала, и он. И ты использовала свою кровь, чтобы создать самую сильную из возможных привязок, чтобы твой компаньон мог зачерпнуть твою магию и исцелить себя? - Если потребуют показать, как я впитываю магию Вилли, то… Тут Гамильтон осекся и продолжил уже совсем другим тоном: - То это даже пойдет на пользу нашему вранью. Всем известно, что от передозировки чуждой энергии компаньоны могут умереть. А я, будучи на грани жизни и смерти, взял столько сил у Вилли, что теперь мой организм не способен принять и грана людской магии. Я прикусила губу и медленно кивнула. Вранье может сработать. Гамильтон стремительно линяет, как только пытается ухватить крошку моего ядовитого дара. Иногда мне кажется, что с помощью моей силы можно плавить металл. Или, что скорее, растворять его напрочь! - Мне только одно непонятно,- тихо сказал Марон,- почему ты умирала? Гамильтон вздрогнул и засуетился, притворяясь, что блоха кусает его за самое мягкое и объемное место. А после… Я не ответила, а Марон не повторил вопрос. Потом мы еще целый час повторяли эту историю. Да так, чтобы у Тины получалось: - Ой, да там ерунда получилась. Мина рухнула с крепостной стены, а Гамильтон в очередной раз воевал. Вот и встретились два одиночества. Марон же предпочел более нудную фразу: - Вы же знаете о том, как пегасы оказались в нашем мире? Никто их не призывал, они прошли сквозь разрыв. Что интересно, разрыв из чистого мира-сателлита может произойти где угодно, хотя бы даже и на дворцовой кухне! Вот и Гамильтон вышел у подножия крепостной стены замка Фоули-Штоттен. Он был ранен, и думал, что это его личный портал на тот свет! Гамильтон решил ссылаться на то, что он не обязан общаться с людьми. А я предпочла коснуться духовно-кровной связи, которая раньше была весьма и весьма распространена. Мол, жизнь за жизнь, кровь за кровь. Гамильтон останется в этом мире ровно столько, сколько я проживу. И, если меня убьют, то он сможет задержаться ровно на то время, что ему понадобиться для кровавой и безжалостной мести. - Пришло время выбирать новое платье,- Тина хлопнула в ладоши,- насколько я помню, с сегодняшнего дня мы начинаем активно ждать прибытия Правителя и начала отборной гонки! 4.2 - Знаете,- опасливо произнес Марон,- я все же предлагаю ждать Правителя не слишком активно. А то мало ли что… Безвластие не идет на пользу ни стране, ни народу. Так что вы тут спокойно и неспешно готовьтесь, а я пойду посмотрю, послушаю. Друг легко одернул одежду и та покорно сменила цвета. Теперь его будет трудно отличить от прислуги, но при этом никто не сможет сказать, что он украл их форму. Вам просто показалось, понимаете? Когда-то давно мы так поступали на практике. Нас расквартировали в доме мелкого дворянчика и ему очень уж хотелось чего-нибудь эдакого с магически одаренной девицей. Так он нас за весь месяц от прислуги отличить и не смог. Хотя там не только наша заслуга, но есть и красного крепленого вклад. - Зеленое с золотом или сиреневое с серебром? – задалась вопросом Тина. - Зеленое, оно легче. - Ага, значит сиреневое,- кивнула сама себе подруга и тут же, в ответ на мое легкое, но вредное проклятье, пояснила,- легкое платье оставь для испытаний. Никто, знаешь ли, не скажет заранее, что и как с вами будут делать. - Тут ты права,- кивнула я. – Одно дело проиграть на своих условиях, а другое опозориться из-за неудобного платья. Сегодня я заплела волосы в пару десятков тонких косичек из которых собрала одну вычурную косу. Спасибо Делии, практически у каждого платья в комплекте шли ленты для волос. - Ничего не видно, ничего не слышно – коридор опутан заклятьями тишины разной степени мастерства,- это Марон прислал голосового посланника. – Исследую дворец дальше. Ох, этого я видеть не хотел. Нам с Тиной немедленно захотелось узнать, что же там такое, но, увы, моя подруга не умела посылать голос. А мой дар только-только начал просыпаться. Если заняться очеловечиванием магии, то мой дар ворочался, посылал всех к бесам и просил «ну еще пять минуточек». - Что-то происходит,- встрепенулся вдруг Гамильтон. – Кто-то стучит по все двери. Тина, забывшая про него вздрогнула, а я только сощурилась. Послание невестам? «Главное, чтобы не прямой посыл. Будет забавно, если мы будем первыми невестами, от которых отказался Правитель», пронеслось у меня в голове. Я ведь только недавно вспомнила, что обычно отбор невест затевает сам Правитель, а в нашем случае это была идея Совета Крылатых. Так себе воплощенная, кстати. Никакой интриги, одна Лилиана Морей и массовка. Оправив платье, я выбралась из спальни в гостиную, где и увидела, как распахивается дверь и в нее буквально впихивают бледную и дрожащую девицу. Стук пошел дальше. - Вас там много, что ли? – недоуменно спросила я. - Д-да,- пролепетала девчонка. – Я воспитанница монастыря Божьих Сестер и прибыла поговорить с вами о наших Богах. Я чуть не села, а Гамильтон фыркнул: - Я помню других сестер. Они несли в руках корзины с бинтами и зельями, переступали через трупы, чтобы добраться до раненных. И да, до богов им дела не было. - Да,- я не сдержала гордой улыбки,- наш монастырь всем монастырям монастырь. А от слов… В чем прок твоих слов, сестра? - Я не знаю. - Никто не знает,- я открыла ей дверь,- спасибо, что нашли для меня время. Захлопнув дверь, я стоически проигнорировала сердитый взгляд Тины. Но подруга решила не довольствоваться малым и попыталась меня вразумить: - Она же подневольный человек! - Во-первых, оборотень,- поправила ее я,- а во-вторых, я тут тоже не свободная пташка. Но еще мне просто было противно. Мать представила богам своего супруга до того, как вышел траур по отцу. И помогала ей в этом продажная столичная сестра. С тех пор двери нашего храма закрылись перед леди Фоули-Штоттен. Почему у нее осталась прежняя фамилия? О, потому что она вовремя передумала и не довела церемонию до конца. А то бы пришлось из обжитого замка съезжать в старый дом. - В любом случае, мое поведение можно списать на мое же задание,- я поправила косу,- быть хуже всех. Подмигнув Тине, я вышла из гостиной и решительно направилась в сторону широкой мраморной террасы. - Ты не туда свернула,- со мной рядом трусил Гамильтон. - Откуда ты знаешь? – удивилась я. - Когда твоя магия засыпает, я чувствую тебя так, как и положено чувствовать настоящему компаньону,- напомнил пес. А я только вздохнула, понимая, что ему со мной нелегко. Гамильтон вывел меня к террасе, где… - Вы?! Что вы здесь делаете?