Правда, в тенях мы уже не скрывались – Эйра не умела быть тихой. Она то что-то роняла – в абсолютно пустом коридоре находились какие-то мелочи, то запиналась, то не замечала дверей. - Мама говорит, что я детство не переросла. Когда в волчьем виде охочусь, подтявкиваю как щенок, но сама этого не замечаю,- она развела руками,- вот и отправили меня сюда. Ясно-понятно, что оборотнице замуж за Правителя не выйти, но кто-то ж должен лояльность к власти проявить? Вот я тут и того, проявляю изо всех сил. Я только плечами пожала - были в истории нашей страны венценосные оборотницы. Рано старели и быстро умирали, потому что свадебный ритуал убивал их второй облик. Да и дети рождались с неизбывной тоской по чему-то, чего они и сами толком понять не могли. Магия может все, захочет маг и научится превращаться в птицу. Только оборотнем он от этого не станет. Собственно, именно эти принцы и принцессы и продвигали науку метаморфизма. - Мы на месте,- с изрядной долей пафоса провозгласила Тина и раздраженно покосилась на Эйру, чьи голые ноги вновь притянули взгляд Марона. Но двери кухни оказались насмерть запечатаны! Да сокровищницы так не закрывают! Да у нас на Окраинах хранилище со спиртом не так сокрыто было! А уж на него охотников было куда больше. - Вот так, придешь перекусить, а тебе вот,- оборотница скрутила из пальцев лесную фигу. - Они там, объелись и плачут, не могут выйти,- доложил Гамильтон. И я поняла, что вновь пришло время для отцовского меча. В Академии мне уже приходилось срезать клинком дверные петли, а тут... Тут, наверное проще по замку рубануть. - Окраинная сталь,- выдохнула оборотница. - Что ты забыла на отборе?! Будь у меня такой клинок и умение им пользоваться, никто бы меня сюда не притащил. - Мне заплатили,- коротко ответила я и, примерившись, ударила ровно в центр заклятья. Пробить с первого раза не вышло, но прежде чем я успела освободить клинок, моя пробудившаяся магия просочилась сквозь ладони и, скользнув по лезвию, хлынула прямо на рисунок заклятья! Ой. Двери оплавились подобно свече. Просто стекли на пол струйками и превратились в стеклянные лужицы. - Так и было задумано? – тихо спросила Эйра. - Разумеется,- уверенно соврала я и шагнула вперед. - Потрясающе.- восхищенно выдохнула Эйра. В кухонном зале загорелся свет и мы, ошеломленные, замерли. Щенки были повсюду. Пушистые попы торчали из погрызенных кастрюль и котлов, кто-то свисал с массивной люстры, кто-то спал прямо на огромной плите. Кто-то нашел себе прибежище на полке буфета! - Сколько их?! - ахнула Эйра. - Тридцать один,- с искренней любовью произнес Гамильтон,- шалуны. - Берем шалунов и валим,- нервно выдохнула Тина,- в этот раз нас точно сожгут! «Или побьют оголодавшие невесты», подумала я, понимая, что готовить поварам и негде, и не на чем, и не в чем, и не из чего! От кухни осталось только помещение. И мусор, который раньше был кухонной утварью. - Они съели всю еду, а после понадкусывали все, что пахнет едой,- медленно произнесла я, рассматривая обглоданную плиту, перекушенные столовые приборы, уничтоженные котлы и сковороды. - Ты говорил, что они плачут,- тихо-тихо проговорила Тина. - Кажется, я перепутал икоту с плачем,- не смутился Гамильтон и решительно вышел из кухни. - Ты куда?! - у меня даже голос сел. – Мы их не унесем! Но мой компаньон вернулся с огромным полотнищем плотной ткани: - Сложим их сюда и завяжем в узелок. Так и дотащим. Волоком. - Если нас и после этого не сожгут,- Тина осторожно перекладывала спящих щенков на полотно,- то я не знаю, наверное, нам можно будет все. - Знаете, а я с вами останусь,- оборотница где-то нашла черствый хлеб и теперь задорно им хрустела. - С вами хоть и страшно, зато весело. 5.9 - Страшно весело,- вздохнула я,- будет проволакивать щенков в ванную комнату. - Их не будет тошнить,- уверенно произнесла оборотница,- колдовские звери превращают пищу в чистую энергию. - То-то розы под нашими окнами так разрослись,- хихикнула Тина. - На данный момент я – часть этого мира,- оскорбился Гамильтон,- и да, я слежу за тем, чтобы кусты были хорошо удобрены. Местные садовники недооценивают мощь и силу псовьего… - Давайте не будем про помёт,- взмолилась Тина. – Щенкам холодно на мраморе! Гамильтон хотел было вызвериться, но подруга бесстрашно его перебила: - Да, теперь я своими глазами убедилась, что твои юные племянники способны разнести дворец. Но то, что они могут лежать на холодном мраморе, не значит, что они должны это делать. Какими бы сильными и тренированными они ни были, они остаются детьми, о которых мы, взрослые, должны заботиться! На это никто не возразил и мы потащили щенков к нашим покоям. Но Гамильтон, оскорбленный в лучших чувствах, все же проворчал украдкой: - Помёт – у птиц. Я же шла и думала только о том, стоит ли огорчать друзей тем фактом, что драконья жрица наблюдает и за коридором? С другой стороны, она отслеживала свой собственный коридор. И к счастью, пока что никто не научился записывать изображение. Однако я не удивлюсь, если доставшаяся мне божья сестра жадно следит за каждым моим шагом, забыв о сне и пище. Но, опять же, вряд ли им доверили следить за всем дворцом. По нему, так-то, и Правитель ходит! - Можно запустить дым в комнату,- предложила Эйра. – Черный-черный и густой. Вы же малышей обратно отправлять будете? - Им вначале нужно переварить съеденное,- проворчал Гамильтон,- маленькие еще, чтобы в себе проносить частички иного мира. Утром будем переправлять. По моим ощущениям, утро должно было наступить уже через пару часов. А у меня даже рубашка не приготовлена! - Можешь мою взять,- щедро предложил Марон,- у меня все отглажены и накрахмалены! - Мне кажется, прийти на Испытание Невинности в чужой рубашке мужского кроя будет немного неуважительно,- задумчиво произнесла Эйра. – Но, быть может, мне это только кажется. В столице так много странных запретов. Представляете, нельзя прыгать по крышам. От стражи убегать тоже нельзя. Но я думала, что мы играем. - Штраф? – с сочувствием спросила я. - Штраф,- вздохнула Эйра и оживилась,- я запускаю черноту, вы проносите малышей. Я убираю черноту и мы сидим, пьем чай в окружении щенком. Это будет готовое алиби – типа, полвечера болтали, малыши были при нас. Все равно все знают и про твоего компаньона и про его родичей. Так и сделали. Правда чай пришлось готовить тоже в темноте – иначе бы не получилось притвориться, будто мы уже давно так сидим. - А у вас старательная сестра,- Эйра повела плечом,- чувствую чужой взгляд. Как мурашки по шкуре. - О, так вот что это,- оживился Гамильтон,- а я на блох грешил. Он возлежал возле сладко сопящей щенячьей кучки, из-под которой выглядывал краешек портьеры, которую сорвал Гамильтон. Или не портьеры? Я, признаться, не рассматривала, что именно он притащил, но… Откуда на портьере столь богатое золотое шитье?! Прикрыв глаза, я принялась восстанавливать в памяти интерьер дворца невест. Мы входим сквозь центральные двери и попадаем в огромный пустой зал. Напротив дверей широкая мраморная лестница с просторной площадкой, от которой вправо и влево идут две другие лестницы. Направо – комнаты невест, налево – музыкальная гостиная, библиотека и что-то еще. Портьеры висят либо розовые, либо белые. Весь дворец выполнен именно в этой гамме. Что же притащил Гами… Там, на возвышении, между двух лестниц висит ростовой портрет экс-Правителя и огромное полотнище государственного флага. А под портретом стоит стеклянная витрина, внутри которой покоится брачный венец. Этакий сыр в мышеловке, ведь победительница отбора будет одарена именно им. - Ладно,- Эйра хлопнула в ладоши,- хочу спать. Увидимся через пару часов. Она легко поднялась и выпорхнула из комнаты. Я же, мрачно глядя на краешек богато украшенного флага, не знала, как сказать друзьям, что мы в глубокой… Что мы влипли. - Мне пришел в голову эскиз бального платья,- я протянула руку,- Тина, дай, пожалуйста, твой блокнот. - Тебе пришел в голову эскиз? – оторопел Марон. Но едва лишь я коротко и емко описала нашу ситуацию в двух карандашным предложениях, он кашлянул и слабым голосом произнес: - Будем шить. У Тины дергался глаз. Если за кухню мы можем просто выплатить штраф – причем штраф придет в баронство и леди Фоули-Штоттен не будет возможности не оплатить его, то за порчу государственного флага нам полагаются работы на благо общества. А за злостную порчу – тюремное заключение. И вот вопрос, оторвать флаг от стены, сгрузить на него спящих щенков чужого мира и протащить их на нем сквозь пол дворца – это злостная порча или так, облегченная?! - Надо ложиться спать,- я показала Гамильтону запись и он виновато вздохнул. Уйдя в свою спальню, я оставила дверь открытой. Так что мой беспокойный сон был прерван слабым призрачным светом. А после в спальню вошел Гамильтон: - Эштон благодарит тебя за подарок – твой плед они повесят в своей игровой комнате. Им очень приятно, что ты вышила их для него. Спросонья я не сразу сообразила, о чем он говорит и какой плед я кому вышила. После, поняв, что следы преступления переправлены в мир-сателлит, я медленно выдохнула и спросила: