Так статский советник санкционировал рискованную операцию по поимке китайского резидента во Владивостоке. Тяжесть ее полностью легла на военную разведку. Не только полиция, но и жандармы оказались отстранены — в интересах безопасности. Дальше все пошло своим чередом. Юн Дэтан послал на домашний адрес Тай-хо письмо с предложением встретиться. Курьером выступил заведующий вешалкой в китайском театре, расположенном напротив пивной. К письму были приложены рекомендации, к которым в Китае всегда относились с бо́льшим вниманием, чем к паспортам. Владелец заведения и курьер давно жили на Миллионке и не нуждались ни в каких письмах — разведка через людей Оюла использовала их втемную. Уже на другой день в пивную явился приказчик от миллионера и пригласил Юна к хозяину. Но увидел хворого человека и удалился. Следом пришел китайский доктор, якобы чтобы помочь больному. Убедился, что тот не в силах ходить, выписал дорогие лекарства и тоже ретировался. Операция вступила в решающую фазу. Вокруг пивной слонялись подозрительные личности, китайцы взяли квартиру посредника под неусыпное наблюдение. В Нанкин полетели телеграммы, опрашивались все знакомые Юн Дэтана. Но разведка была к этому готова. В соседнем с пивной доме загодя поселились три мошенника, занятые изготовлением ханшина (это были люди из агентурной организации № 14). Они гнали спирт с утра до ночи и сами регулярно пробовали его на вкус, после чего валялись во дворе пьяные… Наконец на третий день к пивной Ма Венхина подкатили пролетки. Из первой вышли два солидных человека и проследовали во двор. Второй экипаж ссадил нескольких мужчин в манзовских шубах из енота, в желтых улах[73], по виду не отличимых от обычных ходей. Но ребята умело перекрыли все выходы, а один, самый плечистый, отправился следом за начальством. Тут все и началось. Лыков с Азвестопуло, предчувствуя появление главных фигурантов, уже полдня томились в конюшенном сарае Ма Венхина. Увидев делегацию, сыщики мгновенно отмобилизовались. Алексей Николаевич даже успел разглядеть лицо резидента — чеканное, острое. Лицо человека с сильным характером. Надо было идти в комнаты. Статский советник попрыгал — ничего не звенит. Он кивнул помощнику. Тот скакнул, и в кармане его что-то звякнуло. Он извлек горсть серебра и тихо разложил на подоконнике. Пора! Лыков нервничал. Он хорошо помнил ту плюху, которую ему много лет назад отвесил китайско-японский шпион Забабахин[74]. Их там действительно учат драться голыми руками… Он убрал в карман браунинг и бесшумно вошел в сени. Плечистый телохранитель стал было разворачиваться, но получил кулаком по загривку и повалился на пол. Питерцы ворвались в комнату. Лже-посредник лежал на постели со скорбным лицом. Другой китаец, в возрасте, пытался встать со стула, но запаздывал. А вот третий, помоложе, махнул ногой. Зная, чем может кончиться дело, сыщик успел уклониться. Сапог больно заехал ему по уху. В ответ полетел кулак, и противник распластался лицом вниз. На этом схватка и закончилась. С улицы монголы потащили внутрь остальных телохранителей Тунитая. Их уже оприходовали как следует, о сопротивлении речи не было. Плечистого подняли, но он был без сознания. Тунитай мотал головой и стонал. Лыков был зол: ухо болело, и вообще… Он как-никак статский советник. Алексей Николаевич поднял резидента за волосы и тихонько стукнул затылком о косяк. Тут же из-под руки вынырнул Насников и посмотрел укоризненно: — Алексей Николаевич! Я вас прошу! — Без вас разберусь, — сухо ответил сыщик и бросил китайца на стул, как ветошь. Тот посидел-посидел и открыл глаза: — А? Что это было? Резидент говорил по-русски без акцента. Ишь, выучился, сволочь… Лыков был по-прежнему зол и начал агрессивно: — Ну? Допрыгался? — В каком смысле? Вы кто такой, чтобы драться? — А ты еще не понял? Я Лыков. Китаец уже взял себя в руки и усмехнулся: — Что с того? А я Робинзон Крузо. Докажите обратное. Алексей Николаевич поставил перед пленником стул, уселся на него, кивнул Насникову. Тот пристроился рядом. — Начнем? Первый вопрос: где Чума? Китаец выпучил глаза: — Какая чума? — Понятно. Говорить ты не желаешь. Тогда наша беседа пойдет по-другому… В отношении шпионов недавно приняты более суровые законы. Пятнадцать лет каторги! — Я мирный торговец, китайский подданный, и прошу говорить мне «вы». Позовите консула, только при нем возможен дальнейший разговор. — Ты резидент китайской разведки, а между нашими странами вот-вот начнется война. И как, думаешь, с тобой поступят? — И думать не буду. Вызовите генерального консула Лу Шиюаня и подполковника Лединга. Тут вдруг заговорил пришедший в себя Тай-хо: — Да! Я требую присутствия господина полицмейстера! Не… Лыков грубо его оборвал: — Молчать! Миллионер опешил. Видимо, с ним давно так не разговаривали… — Скажешь, старый пень, когда тебя спросят. А пока заткнись. Тут нет полиции, а есть контрразведка. У нее разговор короткий. В Якутию захотел, во внесудебном порядке? Поручик! Насников вскочил и подыграл: — Слушаю, ваше высокородие! — В тюрьму его. В военную, на хлеб и воду. — Я требую прокурора!.. — заверещал купец, но его тут же увели. С постели, кряхтя, поднялся Юн Дэтан и быстро уковылял прочь. Обстановка в комнате сразу изменилась. Резидент доверительно обратился к сыщику: — Зачем нам ссориться? Я хорошо знаю, кто такой Олег Геннадьевич. Про вас тоже слышал. Давайте разговаривать как люди одной профессии. То есть уважительно. — Попробуем. Только для этого тебе придется удовлетворить наше любопытство. Если слышал обо мне, стало быть, знаешь, для чего я приехал во Владивосток. — Ну, знаю… — уныло ответил Тунитай. — Лыков Алексей Николаевич, дежурный волкодав Департамента полиции. Сыщик для самых важных дел. Разъезжаете по стране со своим греком как пожарная команда… А вы-то знаете, с кем связались? В Дунсаньшэне[75] пойманы два ваших топографа. Слишком далеко забрались со своими шпионскими рекогносцировками. Меня на них обменяют. А вам выйдет шиш! — Обменяют или нет, мы еще посмотрим, — вмешался поручик. — На вас свет клином не сошелся. Поторгуемся, глядишь, и… Советую отвечать на вопросы статского советника Лыкова. Он приехал с полномочиями и от министра внутренних дел, и от министра военного. — Про чуму не ко мне, я торговец сувенирами. — А я думал, ты Робинзон Крузо, — поддел задержанного Азвестопуло. — Пойми, мы сыщики. Нам до ваших шпионских дел как до лампады. А вот негодяя Чуму отдай. Ты же в курсе, где он прячется. — Но… Лыков жестом оборвал китайца, потер все еще саднящее ухо и сказал подчеркнуто грубо: — Мы знаем, кто ты. Знаем, что нанимал русских головорезов убивать китайцев, не желавших возвращаться домой. Раскинь мозгами, ты же умный. Или я арестую тебя надолго, как резидента враждебной нам разведки. И карьера твоя в Китае на этом закончится, будешь списан в отставку. Или мы договоримся, Олег Геннадьевич тихо вытурит тебя прочь, спустя время станешь начальником вашей секретной службы… На одной чаше весов твое будущее, на другой — маньяк Чума и бандиты Погибельцев с Ударкиным. Взвесь. Удивляюсь я тебе… Но Тунитай и не думал сдаваться: — А я все это время удивляюсь вам, Алексей Николаевич. Вроде тоже умный человек. А несете такое… Руки распустили… Не может русская полиция без мордобоя! Вы залезли в чужой огород. У меня заключена сделка с вашей верховной властью. Вызовите сюда подполковника Лединга, он подтвердит. Не верите Генриху Ивановичу — телеграфируйте в Огенквар, полковнику Монкевицу. Монкевиц был помощником первого обер-квартирмейстера ГУГШ и заведовал его Особым делопроизводством. В этом качестве он руководил военной разведкой и был начальником обоих сыновей Лыкова. Однако тот не смутился: — Николай Августович сделает то, что ему прикажет Виктор Рейнгольдович. Знаешь такого? — Барон Таубе? — пытался сохранить лицо резидент. — Он давно не у дел. — Это ты будешь не у дел, — пригрозил сыщик. — Многочисленные убийства китайских подданных пусть разбирает полиция. И купленный тобой Лединг, конечно, улик не найдет… Но придется ответить другим людям, не здесь. Придется ответить короне. Тут опять заговорил Насников: — Господин Тунитай, расскажите, как устроены ваши отношения с полицмейстером Ледингом. И что за сделка с верховной властью? Жандармы тоже в ней участвуют? — Разумеется. Резидент преобразился: расправил плечи, гордо поднял голову: — Поймите наконец! Есть договоренность между вашими охранителями и нашими. И я гарант этой договоренности. Секретные службы всего мира с виду воюют между собой, но когда надо — сотрудничают. И нужны офицеры связи, уполномоченные лица. Такие, как я. Взять, к примеру, полковника Меранвиля де Сент-Клера. Я никогда с ним не встречался, но он тоже в игре и хорошо обо мне осведомлен. Просто стороны условились, что их общение будет идти через меня и Лединга. Так что ни меня, ни Генриха Ивановича тронуть никто не даст. И перестаньте меня пугать. — Но… — Дайте закончить! — властно прикрикнул Тунитай и даже стукнул кулаком. — Вот вы тут упоминали войну между Россией и Китаем. Не будет никакой войны! Потому, что мы уже договорились. Задействованы главные силы, правительства общаются через меня! Достигнуто соглашение, что Россия не примет суверенитет Внешней Монголии, только ее внутреннюю автономию. Между нашими странами огромный товарооборот, таможенная война несет обеим сторонам убытки, от поножовщины решено отказаться. Плюс на прошлой неделе мы обсуждали с представителем Коковцова[76] условия займа на сумму двадцать миллионов рублей. А вы тюрьмой стращаете… Хоть бы разобрались сначала, на кого руку подняли. Как дойдет до Петербурга — сами вылетите в отставку. — Ну, тюрьмы вам все равно не миновать, — усмехнулся Лыков, которого речь резидента нисколько не впечатлила. — Пока там главные силы сообщат мне о вашей гигантской значимости, посидите в одиночке. На это могут уйти недели. А то и месяцы. Потом, битые карты обычно выбрасывают. И кто вылетит в отставку, узнаем по весне. У меня имение в Костромской губернии, капитал в Париже… Олега Геннадьевича тоже в обиду не дам, суну в упомянутый вами Огенквар. А вот что будет с вами? Резать головы соотечественникам… — Я выполнял приказ, это наше внутреннее дело, — твердо заявил китаец. — И потом, кому именно отсекли башку? Лединг уверял вас, что все убитые — рядовые кули. Вы действительно в это поверили? Чума получал за службу мясником хорошие деньги. Не за головы же землекопов я ему платил? Он казнил преступников, которым мое правительство заочно вынесло смертный приговор. Помните покойника с пристани Кайзерлинга? Это был один из вождей маньчжурской партии роялистов. «Знаменные» пытаются возродить монархию, пляшут под японскую дудку. Великий князь Су этим летом попробовал учредить маньчжурское государство во главе с малолетним императором Пу И. Тем, что отрекся от китайского престола. Ему сразу дали отпор, но роялисты не унимаются. Вот их переговорщика с японцами мы и прикончили руками вашего психопата. Другие не лучше: изменники-сепаратисты из Внутренней Монголии, беглые каторжники, крупные торговцы опиумом… Дрянь, мусор, которого не жалко. — Да? А если сведения об этом проникнут в прессу? Бессудные казни на территории другого государства! Скандал, конечно, замнут. Со временем. Но владелец магазина сувениров никогда больше не попадет в колоду, его выкинут напрочь. Вы провалились, Хунтанхао! Китаец впервые смутился: — Что вы хотите? — Всего два вопроса, и вы отправитесь в одиночку. Дальше будет видно. — Я вас слушаю. Лыков демонстративно убрал допросные листы в карман: — Расскажите о Лединге. Он просто жулик или ваш шпион? Резидент хмыкнул: — Зачем вам это, Алексей Николаевич? Никто не позволит его тронуть, я не блефую. Лединг — неприкасаемый. — Мне интересно. Считайте это моим любопытством.