Когда мы попрощались около полуночи, он склонился для поцелуя. Но я не могла ответить. Его действия разозлили меня, и даже если он говорил, что делал это для меня, что-то шло не так. Может, дело было в том, что сказала Ада, что она не могла доверять ему. В любом случае, я была насторожена, была не в настроении для любви, хотя было что-то сексуальное в том, как яростно он вел себя при ритуалах. Но это была моя женская часть. Голова и инстинкты говорили отвести взгляд и сказать: — Потом поговорим. Спасибо за помощь, — и закрыть дверь. Может, словно немного поблагодарить его. Я сильно устала, и к десяти утра меня грубо разбудил звонок телефона. Я приоткрыла один глаз и увидела серый мрак, проникавший из окон в мою комнату. Я перекатилась и схватила телефон, посмотрела на экран размытым взглядом. Черт. Это была Шэй. Я кашлянула и быстро ответила: — Алло? — Перри, — сказала она странно деловитым тоном. — Как ты? — Кхм, — я перевернулась на спину и прижала ладонь ко лбу. Как ответить? — Уже лучше, поправляюсь. — О, рада слышать, — сказала она, словно я сказала ей то, что стоило миллион баксов. — Ты не против заглянуть сегодня? — В кофейню? — Да. Не для смены. Я просто хотела поговорить. Ох. Я вдруг ощутила волну тошноты, а потом пустоту в груди. — Ох… ладно. — Не переживай, — сказала она. — Приходи к трем. — Хорошо. Увидимся, — вяло сказала я и посмотрела на телефон, я слышала, как она положила телефон. Я нажала на кнопку завершения вызова и опустила телефон рядом с собой. Я уже это проходила. Я знала, что это было. Она могла говорить мне не беспокоиться, но я знала, что меня ждало. Может, я всегда просто спешила выбрать самый худший вариант. Шэй только хотела увидеть меня. Я же ей нравилась, да? Она не уволит кого-то из-за болезни. Это ведь было незаконно? Я выдохнула с шумом. Она просто хотела увидеть меня и разработать график, сделать это не по телефону. Шэй предпочитала такое. Я вдохнула и встала, чтобы начать день. * * * Мои нервы пылали, когда я припарковала Тыр-тыр у кофейни и прошла через стеклянные двери. И хотя был час-пик, я все равно ощущала, как все смотрят на меня, шепчутся: «О, это та девушка, что вела себя буйно». Конечно, никто не замечал меня, никому это не было нужно. И я была обычной одежде, это помогало. Но я не могла скрыться от Эша или Хуана, студента из Колумбии, с которым я работала только пару раз. Я слабо улыбнулась им, пока неловко заходила за стойку. Они были заняты заказами, так что они не могли поговорить со мной, но это мне даже нравилось. Чем меньше слов, тем лучше. Я смотрела на лицо Эша. Он был теплым и сдержанным, как обычно, но на меня смотрел как-то иначе. Будто я вот-вот сорвусь, будто я — обезьяна в клетке зоопарка. Мама смотрела на меня так раньше, когда я была не в себе. Стоило ожидать, что Эш изменится, увидев «настоящую» меня. Он не звонил и не писал мне с вопросом, в порядке ли я. Было больно, но я пыталась не обращать внимания, пока шла к двери, поглядывая на уборную по пути, ноздри раздувались, запах все еще был, теперь он был связан с жутким запахом смерти. Я услышала приглушенный голос Шэй: — Войдите, — когда я постучала, и я открыла дверь с тревогой и прошла в комнату. Она распаковывала только доставленный кофе, пакетики зерен были под ее руками, она посмотрела на меня, темные волосы упали ей на лицо. — Перри, — она неловко выпрямилась. — Привет, проходи, садись. Она указала на раскладной стул за столом в комнате. Я подошла и села, она сунула пакетики на полки и вытерла руки о фартук. — Выглядишь лучше, — она оценила меня взглядом, устроившись на краю стола. Это было не так. Мое лицо выглядело изможденным, ведь я плохо ела, от впадин под глазами я напоминала ходячий скелет. Теперь уже я теряла вес. Но я знала, что она пытается быть хорошей, так что поблагодарила ее и ждала, затаив дыхание, того, что будет дальше. Сначала была добрая улыбка, как у мамы, когда ее дочь плакала, ведь не могла получить Барби, которую сильно хотела. А потом прозвучало печальное: — Перри, ты нам здесь нравилась, — а потом была унизительная речь о нуждах компании, моем поведении, болезни и последней капле. Которой были деньги. Всегда они. Я сидела, онемев, не ощущая ничего. Меня уволили. Снова. В этот раз, потому что я была для них недостаточно нормальной. Она не сказала этого, но явно подразумевала. Особенно, когда Шэй сказала, что рассказал ей Эш. Он перестал молчать о моих головных болях, о головокружениях. Теперь это было известно, и это подтверждало, что случай был не одним, и что такой я была, что я всегда была проблемой. Как я могла спорить? Я даже не пыталась. Я не знала, что сказать, потому что не знала себя. Казалось, что нормальной я уже не буду. И у меня не будет нормальных друзей, нормальной работы, потому что кто-то где-то решил, что я была связью с загробным миром. Я не могла прийти на собеседование и сказать: — Мое худшее качество — меня часто преследуют призраки. Это, а еще промедление. Я не двигалась, пока Шэй не закончила. Она смотрела на меня с виноватым видом, словно говорила, что ей самой это не нравилось, и этого хватило. Слезы полились из моих глаз, горячие и быстрые, лились по щекам, оставляя следы от туши. Это было слишком. Слишком много. Ночь с Дексом, разрыв с ним (лучшим другом и моей любовью!), после чего я вырвала его из своей жизни, потеря друзей и шоу, потеря цели, депрессия, боль, что преследовала меня, кровавый выкидыш, Эбби, призраки, что терроризировали меня, Максимус, родители угрожали мне лечением, думая, что демон хочет захватить мою душу. А теперь это. Меня уволили из чертового кофейного магазина даже не по моей вине, но я была привязана, как собака на коротком поводке. Как бы я ни лаяла или рычала, я не могла сбежать, прикованная, из-за чего я никогда не могла освободиться. Мне было всего 23. Я никому не вредила. За что? ПОЧЕМУ Я? — Я этого не заслуживаю! — прокричала я, всхлипывая. Я содрогалась, будто тонула, вопила, терзая горло. Я ощущала, что Шэй еще там, что она не знала, что сказать или сделать, но я ощущала себя одной в этом ужасном горе, вопль вырывался из моего рта как предсмертный крик. Я впилась ногтями в голову так сильно, что пошла кровь, я раскачивалась, пока не услышала изо рта Шэй одно слово. Оно было далеким, тихим, я не видела ничего, кроме слез в мокрой тьме. — Доктор. Я вскинула голову и попыталась увидеть в тумане, среди слез и макияжа, волос, что липли к моему мокрому лицу. — Ч-что? — спросила я, судорожно дыша. — Думаю, тебе нужен доктор, — сказала она. — Я позвоню. Она прошла к телефону, но я схватила ее за запястье. Это было не грубо, но на ее лице появились удивление и страх. — Нет, — пролепетала я, пытаясь перевести дыхание. — Прошу. Не надо докторов. Просто… поймите. Вы не знаете, через что я прохожу. Она печально улыбнулась и опустила руку. — Знаю, Перри. Я желаю тебе удачи. Ты всем нам нравилась, особенно Эшу. Но тебе не стоит переживать из-за работы. Ты не в себе, тебе нужно поработать над собой. — Это не поможет, — пробормотала я. Я всхлипнула и вытерла слезы руками. — Обещай, что попытаешься, — сказала она. Она подняла руку, словно хотела похлопать меня по спине или плечу, но замешкалась и неловко кашлянула. — Мне нужно дальше разбирать товар. Я слабо кивнула, чувствуя себя бесполезной. Ненадежной. Ненужной. Нелюбимой. Она продолжала говорить о том, что мне выплатят зарплату, что нужно попрощаться с Эшем и Хуаном, что я могу оставить форму, если хочу, но все это влетало в одно ухо и вылетало из другого. Это не имело значения. Я развернулась и ушла под тучи, что выглядели тяжелыми, как мое сердце, оставив позади еще одну попытку жить нормально. * * * — Перри, что такое? — крикнула мама, когда я промчалась мимо нее по лестнице, направляясь в ванную. Только там был замок. — Ничего, — крикнула я из-за двери, хотя знала, что она видела мое заплаканное лицо и слышала хрип в моем голосе.