— А мог кто-то намеренно вынуть листы из дела? Старик рассмеялся каким-то искусственным смехом. — И кому, по-вашему, это надо? Да про их дело с тех пор никто и не вспоминал. Вообще, скажу вам откровенно, эти супруги Роттер были гнойным прыщом на лице нашего города. Таким, как они, на этой земле не место. Их дорога лежала прямиком в ад. — Что вы имеете в виду? — То и имею, и мне не стыдно за свои слова. Я много чего повидал. А они… — Старик резко встал и сплюнул в раковину. — Они загубили своих детей, а сами продолжали пьянствовать, будто ничего не случилось. — У них были дети? — уточнил Ален. — В деле ничего про детей не говорится. — Да, были. Сирена и Александр Роттер. — Я могу с ними поговорить? Вы знаете, как мне их найти? — Знаю, дам вам адресок. — Старик, загадочно улыбнувшись, взял со стола салфетку, сходил в комнату за ручкой и написал адрес. — Больше мне нечего сказать. Тебе пора, — добавил он, показывая на дверь. — Спасибо, — недовольно произнес Расмус, поднялся, взял со стола салфетку и направился к выходу. Глава 31 На отшибе Прошел еще год, на дворе стояла поздняя осень, мне стукнуло четырнадцать. Уже второй год все свободное время мы с сестрой проводили за чтением книг и решением задач в лесу, в библиотеке и в компьютерном классе. Библиотека стала нам вторым домом, все сотрудницы меня знали и хорошо относились, а может, просто жалели. Они приносили мне всякие вкусности — домашние пироги, кексы, конфеты, иногда целый обед, только без мяса, которое мне так и не полюбилось. Да и как оно мне могло понравиться, когда дома его никогда не было. Вот колбаса и сыр мне пришлись по вкусу, и всегда принимались мной с большой благодарностью. А картофельная запеканка от Анны — пальчики оближешь, особенно с поджаренной хрустящей сырной корочкой. Ох, это было блаженство. Анна, администратор библиотеки и по совместительству волонтер в фонде помощи бездомным, подсказала мне место, где каждый день можно было получать бесплатно горячую еду. Еще там раздавали одежду и всякие средства гигиены. Мы с сестрой частенько наведывались туда во время раздачи еды, ели, пусть не домашний, но наваристый и довольно вкусный суп. На гарнир давали то пюре, то рис, иногда бывали чечевица или горох. Нас с сестрой все знали и оставляли нам самые лакомые кусочки и хорошую одежду. Для нас всегда находилось мыло, шампунь ну и другие средства гигиены, облегчающие жизнь. Мы никогда не брали лишнего, только то, в чем действительно нуждались. Бывали радостные деньки, когда нам подкидывали шоколад или бананы, или целую пачку печенья, которую мы с сестрой растягивали на несколько недель. Представляешь? Да, нам требовалось совсем немного, и мы ценили доброту, каждый маленький подарок, каждую крупицу заботы. Когда компьютер, программы, виртуальная сеть стали моими друзьями, мне посчастливилось вступить в компьютерное сообщество, которое было организовано учителем информатики. Там у меня появилась парочка сетевых виртуальных друзей, одним из которых стал Дэйв, мой соратник и компаньон по решению сложных программных задач, а также напарник в виртуальных играх. Мы никогда не встречались в реальности, но общаться с ним виртуально мне нравилось. Он был человеком, который воспринимал меня всерьез, уважал мое мнение и поддерживал меня. Наверное, когда я рассказываю о своем детстве, тебе кажется, что такой жизни не существует. Ты вырос среди любящих тебя людей, в доме, где холодильник всегда был полон еды, а шкаф — одежды. Я не жалуюсь, нет, у меня просто было по-другому. У нас не было холодильника, а вместо шкафа стояли картонные коробки. Но это все в прошлом, в таком далеком прошлом, что иногда кажется, что это было сном. В тот день сестра осталась дома с температурой. Меня она отослала в библиотеку со словами, что я мешаю ей спать. Но, скорее всего, она просто хотела для меня лучшего, чем прозябание в подвале. Тем более она знала, как я всегда рвусь на урок информатики. Три часа обучения пролетели незаметно, потом меня поглотила бесконечная прекрасная библиотека и новая фантастическая книга. Когда меня выпроводили домой, на улице смеркалось, воздух был прохладным, но легкой рубашки поверх футболки было вполне достаточно, чтобы не замерзнуть. В наших краях погода делилась по двум критериям: «очень жарко» и «терпимо жарко». Дорога до дома пролегала вдоль домов, через два больших перекрестка, один сквер и несколько проулков. Последний проулок был пройден, когда за моей спиной послышался громкий смех и выкрики. Меня сегодня слишком переполняло счастье, чтобы обращать на кого-то внимание. Следовало лишь ускорить шаг и не оборачиваться. Но такое развитие событий не устраивало моих преследователей, и через пару минут они меня нагнали. — Эй, педик, как дела? — крикнули мне. Осталось каких-то пятьсот метров, а потом начинался мой лес, где я смогу убежать и оторваться ну или просто спрятаться. Они не знали лес, как я. Толчок в спину повалил меня на асфальт и заставил посмотреть на обидчиков. — Педик, что, язык проглотил? — сказал высокий тощий парень с черными грязными волосами и волчьим оскалом. — Я не педик. Мне нужно было встать с асфальта, но нога другого упитанного парня угодила в живот. Воздух толчком вышел из легких, а боль пошатнула сознание. — Мерзкий педик, — сказал третий и плюнул в меня. Мыслей не было, только дикая злость и ненависть. Мое тело рефлекторно кинулось на него, но кто-то схватил меня за руку, что отвлекло от цели, а следом прилетел яростный удар в лицо. И вот перед глазами снова асфальт и мелкие камушки. Меня швырнули на твердый пыльный тротуар, и мозг с бешеной скоростью прокручивал варианты. Вставать не было смысла: убежать не получится. Если драться — их трое против меня, они сильнее однозначно, глупо рассчитывать на положительный исход, тем более, когда нечем даже отбиваться. И мой мозг выдал единственную здравую мысль — сгруппироваться, закрыв лицо. Они били ногами, а предательские слезы текли по моему лицу. Хорошо, что они этого не видели, хорошо, что никто не видел. Мне не было страшно или так уж сильно больно, чтобы плакать. Было безгранично обидно и горько, что они так меня назвали, а у меня не хватило сил доказать им обратное. Послышался скрежет колес по асфальту, звук открывающейся дверцы машины. Удары прекратились, остался только стук быстро удаляющихся шагов. Голова кружилась и болела, камушки на асфальте рябили и расплывались перед глазами, к горлу подкатывала тошнота то ли от пыли, которая при каждом вдохе попадала внутрь, то ли от ударов. Мне удалось провести ладонями по лицу, отирая грязь, непрошеные слезы, слюни и липкую кровь из носа и в некоторых местах на голове. — Эй, с тобой все в порядке? Тебе надо в больницу, — сказал подошедший мужчина. Мне нужно было встать. Боль толчками проходила по телу, давая о себе знать то в одном, то в другом месте. — Я не педик! — единственное, что удалось выдавить из себя, пока ноги стремительно несли меня в сторону дома. В лесу приходилось постоянно останавливаться, хвататься за стволы и ветки деревьев, чтобы вернуть пошатнувшийся мир в устойчивое состояние. Несколько раз меня вывернуло, после чего идти стало еще труднее. Шаги давались медленно и тяжело. Походка была какая-то пьяно-виляющая, так обычно отец расхаживал по дому. Зачем он пьет? Это ведь так неудобно, когда ноги не чувствуют твердой земли. Уже недалеко от дома пришлось остановиться и сесть на землю. Все тело гудело и сотрясалось от спазмов. Хорошо хоть, что сегодня мной была съедена только булочка, которой меня угостили в библиотеке. Иногда очень полезно недоедать. Мне хотелось поскорее добраться до нашей темной комнаты, забраться в кровать и спрятаться под одеялом. Кожа покрылась пупырышками, тело пульсировало болью, в ушах шумел ветер, а расплывающаяся перед глазами листва была неспокойна. Неподалеку лежал поваленный ствол, у меня вышло подползти к нему и облокотиться спиной. Отдышаться и прийти в себя не выходило, а от прикосновения к животу передернуло от боли. Силы покидали меня. Не знаю, через сколько времени, но в лесу послышались чьи-то шаги, хруст сухих игл и треск тонких веток под ногами. Шаги приближались. Сердце замерло, а потом бешено забилось. Второго натиска сегодня я не переживу, это уж точно. Но встать, а тем более бежать, не было сил. Оставалось только зажмурить глаза и ждать своей участи. А шаги были все ближе и ближе. Потом кто-то остановился совсем близко, справа от меня. — О, Святая Мария, ты чего тут сидишь? — ее голос разорвал тишину леса. Глаза открылись. Передо мной стоял мой ангел, мой спаситель, моя сестра. — Что с тобой? — воскликнула она и кинулась ко мне. И тут слезы прорвались и бурным потоком хлынули из глаз, изливая всю горечь раздирающих изнутри страха и стыда, всю ту боль, что была во мне. Сестра села рядом, прижала меня к себе, обняла своими тонкими руками и стала укачивать. Потом, когда буря стихла, помогла подняться и довела до дома. Сходила за водой и смыла с меня всю грязь, пыль, кровь и страх. Она тяжело вздыхала и периодически вытирала слезы со своих щек. — Все хорошо. Мне уже не больно. — Ну конечно, — улыбнулась она. — Ты же мой непробиваемый камушек, мой алмаз. Когда мы лежали в нашей темной маленькой прохладной комнатке, укрывшись одним старым одеялом, она спросила: — Расскажешь, что произошло? Слова сухо выходили изо рта, а слезы вновь бежали тонкими дорожками по щекам и падали на подушку. — Я же не педик? — вопрос вылетел из меня, словно пуля из пистолета. Только ее ответ был решающим для меня. Она обняла мое худое тело крепко-крепко, до боли. — Прости, прости, — извинялась она. — Ничего. — Ты не педик, малыш, они просто придурки, — произнесла она, сжимая зубы. Чувствовалось, как злилась сестра, как напрягалось ее тело, как она пыталась успокоиться, глубоко вдыхая и выдыхая, но у нее ничего не получалось. Тогда мне было до конца не понять на кого она злилась, то ли на меня за то, что не хватило сил дать отпор, то ли на этих козлов, которые избили меня, то ли еще на кого-то. Глава 32 Уже смеркалось, и Ален жаждал побыстрее закончить свою командировку. Он ввел в навигатор адрес, который ему дал детектив на пенсии, и направился в пригород за ответами. «Почему при расследовании не допросили детей? Почему в деле вообще ни слова про детей?» — размышлял он, постукивая пальцами по рулю и беспощадно сигналя нерасторопным водителям. Пачка сигарет была почти пуста, когда его машина подъехал к черным обветшалым воротам, которые преграждали путь на кладбище. Он еще раз перепроверил адрес на салфетке. «Неужели старый черт решил пошутить надо мной?» Остановив машину у самых ворот, детектив быстрым шагом прошел к будке сторожа и постучал. Ему открыл угрюмый невысокий парень с сонным выражением на лице. — Мы уже закрыты, если что-то срочное, позвоните в администрацию. — Он указал на листок бумаги, прикрепленный скотчем к двери. — Я детектив Ален Расмус, ищу Сирену и Александра Роттер, мне дали этот адрес. — Ясно. Сейчас посмотрю, — недовольно ответил парень. Он достал толстый журнал и стал медленно перелистывать. — Вам придется подождать. Никак не сделают электронный учет, а мне было бы намного легче. Ален достал последнюю сигарету и закурил, рассматривая старое кладбище, на которое безмятежно опускались сумерки. Минут через десять парень выглянул из-за двери и сказал: — Я нашел только Сирену Роттер. Девятая секция, шестой ряд, седьмое место. — Что? — растерялся детектив. — Его еще не нашел. Ладно, попробую еще раз. — Сторож пожал плечами и скрылся за дверью. «Вот старый говнюк, — разозлился Ален. — Не мог сразу сказать, что посылает на кладбище. Я мчался сюда как сумасшедший, чтоб задать вопросы мертвецам. Я это так не оставлю, старый бес. Жди в гости, раз не хочешь по- нормальному».