На этот раз меня хотела услышать Линк. А еще узнать, все ли в порядке после той злополучной вечеринки, услышать, как проходит моя стажировка, и в ответ пожаловаться на свою… Слово за слово выяснилось, что подруга, которая вот уже пять лет изучала лечебное дело, проходит практику в столичной психо-эмпатической лечебнице. И ее за два дня практики уже успело достать несколько пациентов. Первый – оборотень с раздвоением личности. Причем психическое расстройство было у блохастого не в целом, а, так сказать, по частям: в звериной ипостаси его волк считал себя хомячком. И после него приходилось кушетку чистить от шерсти. Вторым оказался вежливый вампир, пробовавший ухаживать и даривший вместо цветов стейки с кровью. Чтоб быть оригинальным, как заявил клыкастый. Третий – спокойный гном-неврастеник, отлично умевший уклоняться от летящих в него предметов и от уплаты налогов, но словивший-таки тремор рук. Болтали мы с подругой примерно столько же, сколько я чинила сам переговорник. И когда закончили, за окном опять распустилась пышными соцветиями мирабилиса пряная жаркая ночь. Впрочем, я еще успевала на последний общественный вагончик, если потороплюсь. Поэтому я прихватила грязное платье и поспешила на остановку. И, о чудо, меня даже никто не остановил и не задержал. Так что я успела как раз вовремя на остановку. А вот подходя к дому, я отчего-то ощутила тревогу. Глава 5 Страха, когда я поднималась по ступеням крыльца, не было. Нет. Потому как страх – это сторожевой пес, который накидывается на тебя, валит с ног, впивается зубами в горло, не давая сделать вдох. Он концентрирован, но не может длиться долго. Как и падение с небоскреба. Другое дело – тревога… Она звучит сначала едва различимо, словно отголоски шепота, доносимые ветром. Но с каждой секундой становится все громче и отчетливее. Так вот, сейчас то, что одни называют интуицией, другие – чуйкой на неприятности, в голос вопило: опасность. Настолько явственно, что я, несмотря на всю свою усталость, насторожилась, открывая дверь. Еще не щелкнув выключателям, я в скудном свете уличных фонарей, который проникал из дверного проема в прихожую, заметила видавшие виды папины гогглы. Они лежали там же, где и обычно, – на полочке рядом с зеркалом. В них он работал исключительно в своей ремонтной мастерской и никогда не брал в поездки: боялся потерять в дороге. Домашние тапки отца также привычно стояли в углу. А вот кепка, которую отец никогда не вешал на крючок для одежды, а клал на трюмо – дескать, чтобы та не теряла форму и не вытягивалась, а была всегда круглой, – сейчас была нанизана на крючок, подцепивший еще и петельку плаща. И вот это маленькое несоответствие насторожило еще больше. Мелькнула мысль позвонить законникам. Но что, если это всего лишь мои расшалившиеся нервы? За ложный вызов по головке не погладят. А вот приветить штрафом – это могут. Чувствуя себя параноиком, я на обеих руках активировала все пять точек и заготовила атакующий аркан. И лишь после этого, крадучись, пересекла прихожую и бесшумно двинулась на кухню. Шаг. Второй… Третий я сделать не успела. С грабителем мы увидели друг друга одновременно. Коротко чавкнул чарострел, и в меня полетел пульсар. Я же в ответ выпустила заготовленное плетение, одновременно пытаясь уклониться. В итоге с незваным гостем у нас вышла почти ничья. Его сгусток магии врезался в стену. Мой аркан лишь полоснул его по плечу и со звоном выбил кухонное окно. – Тебе не жить, дрянь! – взревел грабитель, зажав правое плечо свободной ладонью. Он попытался вновь прицелиться. У меня же времени на то, чтобы кастовать еще одно заклинание, не было. Зато под рукой на плите оказалась сковородка. Как итог – я ей и прикрыла голову, когда в оную полетел еще один заряд. Чугунная утварь приняла на себя жар пульсара, раскалившись докрасна. Благо ручка была зачарованной и не обожгла моих пальцев. Я же, глянув на алеющий в темноте кухни блин, перехватила сковороду поудобнее и решила, что лучшая защита для слабой одинокой девушки – это сильный упреждающий удар. Как итог – я не стала прятать в рукаве карты нападения на противника и… До этого я не играла в теннис. Но инстинкт самосохранения – лучший учитель, правда, берущий оплату за свои уроки нотками нервных клеток. Прыжок. Я взлетела вверх, оттолкнулась от табуретки и приземлилась уже на стол. А потом была подача. В лучших традициях турнира Большого щита. Я при этом даже кричала, как полагается маститым спортсменкам, – громко, долго и на одной ноте. Поэтому, когда сковорода встретилась с оторопевшей физиономией вора, еще неизвестно, отчего грабитель больше ошалел: оттого, что вместо приличествующей случаю перестрелки его атаковали раскаленной сковородой, или от ударной звуковой волны. Но, увы, порадоваться удачной атаке я не успела, потому как в следующую секунду получила по колену рукояткой чарострела. Ворюга, падая, с размаху врезал мне ей по ноге. От удара оружие вылетело из его ладони. Но и я не смогла устоять. И, потеряв равновесие, упала на стол, больно приложившись о край последнего затылком и едва не вырубившись. Но сковородку так и не выпустила. Вот только когда перед глазами перестали летать крылатые шестеренки, я почувствовала, как на моей шее сомкнулись пальцы. Я захрипела, глотая ртом воздух. Взмахнула рукой, и… Дзинь! Звук от встречи сковороды с черепом был такой, будто я от души шибанула половником по пустой кастрюле. Мужик чуть отстранился, помотав головой. Для меня этого оказалось достаточно. Я согнула ногу в колене и от души заехала пяткой по челюсти грабителя, заставив того отлететь от меня на пару футов и удариться спиной о тумбу, на которой стояла подставка с кухонными ножами. Сама же скатилась с разделоч… с обеденного стола. Аккурат в тот момент, как противник не только успел очухаться от «пощечины подметкой», но и вонзить в то место, где я только что лежала, нож для разделки мяса. – Гад! А если бы я порезалась?! – выкрикнула, на долю секунды заворожённо уставившись на лезвие, на треть вонзившееся в полированное дерево. – Сдохни, тварь! – проревел в ответ противник. – Сам ты тварь! Я артефактор! – возмутилась такой вопиющей безграмотности в профориентации и мстительно сосредоточилась на том, чтобы, собственно, не сдохнуть. – Тогда тем более! – с этими словами в меня полетели ножи. Метавший их оказался правшой. И он наверняка попал бы в меня, если бы именно эту его руку я не зацепила арканом. Я отбивала острия сковородкой. А второй рукой пыталась нащупать, чем в противника можно запустить в ответ. В итоге в вора полетели зеленые луковые перья, полотенце, свекла, кочан капусты, орехокол, кастрюля с супом (почти полная! она окатила противника своим содержимым), табуретка… И если поначалу грабитель бесстрашно рассекал предметы очередным ножом, то от последних уже старательно уклонялся, впрочем подбираясь все ближе. Так что мы оказались на расстоянии вытянутой руки. Противник замахнулся, явно намереваясь отсечь мне башку. Во всяком случае, лезвие метило мне точнехонько в шею. Я резко нагнулась. Сталь пролетела над моим затылком, а грабитель качнулся чуть вперед, не встретив сопротивления. И в этот момент я распрямилась. Мой многострадальный затылок врезался в челюсть вора. От удара взвыли мы оба. – Да чтоб тебя! – застонала я, рефлекторно схватившись за голову. Противник тоже промычал что-то. Судя по интонации – матерное. И сплюнул. Мой взгляд метнулся следом за его выбитым зубом, и я увидела лежавший в углу чарострел. Увы, его узрел и грабитель. Мы оба кинулись к оружию вместе. Но брошенная по косой в противника сковородка дала мне секунду форы. Успела. Сжала рукоять, палец лег на спусковой крючок, когда я еще только начала оборачиваться. И в этот момент противник обрушил на меня буфет. Его створки распахнулись, и вниз полетели тарелки, чашки, стаканы… Я, падая на пол, под градом из посуды выстрелила в бросившегося к окну. Промазала. И тут на меня рухнул и сам буфет, придавив к полу. Я оказалась распластанной животом на паркете, с вытянутыми вперед руками, лицом к противнику. Еще один выстрел, заставивший грабителя шарахнуться в сторону. Сгусток энергии пролетел совсем рядом с мужиком, задев бок. Вор зашипел от злости, глянул на чарострел в моей руке и, видимо решив, что в третий раз я могу и попасть, сиганул в окно. Как раз в ту секунду, когда я дернула дулом и нажала еще раз на крючок. Но грабитель успел скрыться мигом раньше. А я так и осталась лежать на полу. В груде осколков, придавленная буфетом, не в силах пошевелиться. Неразбавленный адреналин, который тек по моим венам вместо крови, вдруг схлынул, и я… запоздало испугалась! Меня. В МОЕМ СОБСВЕННОМ ДОМЕ! В самом безопасном из всех мест в этом мире – и пытались отправить на тот свет?! Меня затрясло. Вот теперь это был страх. Осознание, что меня только что чуть не убили, накрыло волной. А может, произошедшее сейчас стало последней каплей в квесте «обстоятельства пытаются прикончить Драккарти»? Захотелось послать практику ко всем фтырхам! А Катафалка – того сразу за барьер к демонам! Он быстро нашел бы с ними общий язык. Но как мне это сделать? Тем более под нынешним гнетом буфетных обстоятельств. – Так, Дэй, возьми себя в руки и держи покрепче, чтобы не вырвалась! – приказала вслух. А потом, шипя, активировала точки. Они вспыхнули вокруг запястья не враз: все же я поистратила силы днем, а на атакующий аркан ушли последние запасы магии. И теперь я черпала ее из неприкосновенного резерва – своей ауры. И все же мне удалось выбраться. Надо было вызывать отряд законников. Рука потянулась к переговорнику и случайно достала не мой, починенный, а тот, что дал Стэйн. Всего миг раздумий – и все же свои, уже знакомые законники, точнее законник, пусть и вечно ворчавший и, кажется, уже использующий мою фамилию вместо тысячи бранных слов, был ближе. И я нажала на первый кристалл. Пальцы мои при этом подрагивали. И когда спустя несколько секунд я услышала хрипловатое Мрака: «Слушаю», выдохнула: – На меня только что напали. В собственном доме, – мой голос прозвучал сухо, в то время как тело начала бить крупная дрожь. – Ты ранена? – Несмотря на разделявшее нас расстояние, я почувствовала, как Стэйн в этот момент весь подобрался. Его голос звенел от напряжения. – Вроде бы нет… – ответила я, еще сама до конца не понимая, так ли это на самом деле. – Жди. Я сейчас приеду. Никогда еще «сейчас» не было столь длинным. И… столь коротким. Прошло совсем немного времени, как у моего дома раздался звук тормозов. Такой, при котором протектор резины сжигается в ноль, оставляя после себя дымящуюся подпись аса-гонщика на асфальте. Я не знаю, на какой скорости мчался сюда Стэйн, столько правил он при этом нарушил. Но он сейчас был рядом. И лишь когда Мрак вошел и обнял меня, откуда-то родилось ощущение: теперь я в полной безопасности. Да, Стэйн на меня может нарычать, сверкнуть грозным взглядом. Но при этом поймает, не дав упасть с лестницы, закроет собой от огня взрыва. Или, как сейчас, сорвавшись, примчится, наплевав на знаки судьбы, впрочем, как и на дорожные. И я уже приготовилась услышать раздражённое: «Драккарти!» – с оттенком: «Ну что опять?!» – но вместо этого прозвучало полное тревоги: – Дэйна, что случилось? – это было первое, что спросил Мрак, когда прижал меня к себе, обнимая и… обнюхивая! Оборотень, что с него взять. И еще эта его нетипично заботливая интонация… Да демоны подери этого Мрака! Не мог наорать? Я бы привычно взбесилась в ответ, и здоровая злость вытеснила бы страх. А тут… хлипкая дамба моего самообладания, сдерживающая лавину эмоций, не выдержала. – Мрот тебя подери, Стэйн! И весь ваш фтырхов отдел! И гремлинова Катафалка! И демонову практику, чтоб ее крыхты сожрали! Я от души стукнула кулаком по твердокаменной груди двуликого. Потом еще раз и еще. При этом волосы упали на лицо. Плечи мои дрожали, в носу свербело, а по щекам катились злые слезы… Да, я ревела. Позволила себе стать на минуту слабой. Потому что просто устала быть сильной. Я уже слишком долго была ею. – Дэй… Дэй, ты чего? Что с тобой? – Мрак, не ожидавший такой реакции, на секунду опешил. А затем, схватив меня за плечи, встряхнул. При этом волосы перестали заслонять лицо, и оборотень увидел мои заплаканные глаза и дрожащие губы. И я впервые лицезрела ошарашенного Стэйна. У него было такое выражение лица, словно он в руках держит бомбу, которая вот-вот рванет. И не просто держит, но и готов упасть на нее, чтобы закрыть своим телом. Никак не меньше. Его теплые пальцы дотронулись до моей скулы, стирая влагу. И на этот раз уже замерла я. Не знаю от чего: от неожиданно ласкового прикосновения, или от вкрадчивого голоса, или от самого смысла сказанного: – Тише, моя девочка, тише. Я всегда буду рядом… Он еще что-то шептал, вытирая сочившуюся влагу. И каждое его касание рождало магию. Ту самую, которую невозможно облечь в формулы заклинаний. Ту единственную, что делает двоих ближе друг к другу. И едва я перестала шмыгать носом, как он меня обнял. Нежно, крепко, собственнически. И я прижалась щекой к его груди, вдыхая аромат Стэйна. Он пах южной ночью, теплым морем, а еще – душистым острым перцем и корицей. И эти пряные ноты хотелось вдыхать снова и снова. Его горячее тело. Горячее дыхание. Горячие прикосновения… Все это рождало в моей крови огонь, который пульсом отдавался в висках, обжигал изнутри с макушки до пят, так что я стояла, не в силах пошевелиться.