– Успокоилась? – голос Стэйна прозвучал хрипло, и в нем мне почудился жар южных пустынных песков. Я кивнула, отчего моя макушка задела его подбородок, и отстранилась. И сглотнула, увидев обжигающий взгляд, в синей глубине которого мне вновь почудилось расплавленное серебро. Оно манило, завораживало, и я, испугавшись этого притяжения, произнесла, лишь бы только что-то сказать, разорвать эту опасную тишину: – Лучше бы ты на меня наорал… – При этом еще и обвиняюще шмыгнула носом. И только договорив, вспомнила народную мудрость, смысл которой сводился к тому, что сказала – спасибо, промолчала – большое спасибо. Лицо оборотня, услышавшего мою претензию, было эпичным. Думаю, если бы к нему сейчас заявилась жрица любви со словами: «Я ради вас профессию сменила! Теперь я содержанка. Ваша!» – и то Стэйн не был бы так удивлен. Пришлось пояснить озадаченному двуипостасному: – Я к твоему рыку уже привыкла. И накричи ты на меня – я не расплакалась бы, а разозлилась в ответ… – «Так что ты и виноват» я не озвучила, но Стэйн прекрасно это домыслил. М-да… моя логика сейчас хромала на обе ноги. А все потому, что она была исключительно женской и наверняка носила туфли на высоких каблуках, которые ей и жали, и натирали одновременно! – Ну извини, Дэйна! – тоном «твои выверты меня настолько достали, что уже почти не бесят… Хотя нет… Все же бесят» отозвался Мрак. – Мне проще поймать целую банду или ликвидировать прорыв барьера – в таких случаях я хотя бы четко предоставляю, что нужно делать. А со слезами адепток-стажеров, уж прости, как-то дел иметь не приходилось. Но спасибо за пояснения, в следующий раз буду знать и обязательно на тебя наору. Даже два раза. Оборотень это произнес и тут же посуровел. Видимо, поняв, что сказал, а точнее – признался: непогрешимый Риднор Стэйн все же терпеть не может женских слез. Потому что они топят его железное самообладание. – Хорошо. – Я в последний раз шмыгнула носом. – А теперь, когда ты пришла в себя, рассказывай, что произошло, – уже командирским тоном приказал Стэйн. Дважды просить не пришлось. И спустя четверть часа Мрак знал все подробности случившегося. Он же вызвал Мириам и Северина. А еще в категоричной форме стал настаивать на том, чтобы вызвать бригаду целителей. И тут уже запротестовала я. Сошлись на том, что, как прибудут Мири и Сев, Мрак сам отвезет меня в лечебницу. – Посмотри пока, что в доме пропало, – приказал Стэйн, сам предварительно пройдясь по комнатам и убедившись: больше никакой опасности нет. И я, дожидаясь приезда двуликих, двинулась по комнатам. Да, некоторые вещи были не на своих местах. Но если не приглядываться, то и не заметишь подвоха. Но – самое главное – я не заметила, чтобы что-то пропало. Да, ценностей с отцом у нас особо не было, но мы и не сказать чтобы бедствовали. Обычный грабитель прихватил бы мою шкатулку, в которой лежала пара золотых сережек, серебряные колечки и перевязанная резинкой пачка банкнот на «самый-самый черный день». Да и папины заготовки – ограненные драгоценные и полудрагоценные камни – остались не тронуты. Но зато в них явно рылись… У меня закономерно возник вопрос: что вор искал? И почему старался, чтобы его действия не заметили? И почему тогда пытался меня убить? Испугался? Все эти вопросы я и озвучила Стэйну. – Может, и испугался. Или, как вариант, посчитал конкурентом… Договорить Мрак не успел. Именно в этот момент у дома притормозил, ревя выхлопной трубой, ма-байк, на котором восседал Северин. А следом за ним аккуратно припарковался и спортивный чабиль Мири. – Что за погром, а трупа нет?! – радостно воскликнул вместо приветствия громила. – Сев, тебе не говорили, что у тебя шутки порой не к месту и дурацкие? – отозвалась Мири, в последний момент виртуозно пихнув здоровяка плечом и первой протиснувшись в дверной кухонный проем. – Ну как говорили… – широко, во все свои белые острые зубы, улыбнулся оборотень. – Пытались. В основном на уровне так и не озвученной идеи. Я глянула на фигуру Северина… Да-а-а… Она была идеальной для поэта, певца или просто оратора. Потому как такого точно дослушают до конца. Не перебивая. И даже не возражая. Ибо трудоустраивать целителей, переча такому спикеру, никому из слушателей, полагаю, не хотелось. – Так что, можно сказать, ты у меня в этом роде первая… – продолжил зубоскалить громила. – Придушу, – многообещающе отозвалась Мири. Надо ли говорить, что Сер лишь обрадовался такому заявлению. Впрочем, увидев мрачный взгляд Стэйна, здоровяк-оборотень тут же перестал паясничать. Повторный пересказ событий занял у меня уже меньше времени – всего минут десять. Вот что значит практика дачи показаний. Еще раз двадцать – и я уложусь в несколько минут! – Значит, отсюда он выстрелил в тебя. – Мири встала ровно на то место, где не так давно был грабитель, и вытянула руку, имитируя зажатый в ладони чарострел. Мы, как в замедленной съемке, но лишь обозначая движения, еще раз «прошли» наш с вором бой. И когда добрались до выбитого зуба, оставшегося под завалами посуды и буфетного «надгробия», оживился уже Северин. И не только оживился, но и озверился. На его скулах, лбу, руках, которые почти не скрывала футболка, выступила шерсть. А черты лица стали напоминать… – Он гриззи? – я не смогла удержаться от вопроса Стэйну. – Да. И у него отличный нюх. На следы. Впрочем, и на неприятности тоже. А Сев в это время уже поднял одной рук… хотя, точнее, лапой буфет и стал чутко принюхиваться к осколкам. При этом его нос уже скорее напоминал внушительную черную пуговицу, чем обычный, человеческий. Северин, наклонившись, осторожно едва касался им разбитой мной и вором посуды, при этом пофыркивая и явно боясь поцарапать столь чуткий и нежный орган о черепок тарелки или чашки. А потом аккуратно длинными черными когтями, которые лесные гриззи вонзают в кору, ловко карабкаясь по стволу за диким медом, отодвинул сначала разбитое блюдце, потом ручку от вазы, и… звериные черты громилы вдруг исчезли. Перед нами вновь был байкер в футболке, кожаном жилете и броне из непробиваемой самоуверенности. – Зуб – это, конечно, не полноценный череп врага… – начал он. – И, увы, не сгодится, чтобы его отполировать и использовать вместо чаши для утреннего кофе, но след того, кто напал на нашу малышку, я по нему найду. – И громила поднес клык – а выбила я именно его, а не резец или какой-нибудь малый коренной – к своему носу и еще раз вдумчиво понюхал, словно запечатывая в памяти запах. Потом повертел свою находку меж пальцев и со словами: – Держи. Это твой трофей, эксперт, – вручил мне собственно клык. А после этого Сев начал скоростной стриптиз… Правда, тот был без музыки и больше походил на команду «газы», когда нужно облачиться в обмундирование на скорость, но только наоборот. В общем, я и глазом моргнуть не успела, как мы уже лицезрели могучую волосатость Северина, облаченную лишь в носки и боксеры. Причем если первые были со стратегической вентиляцией класса земля-земля – в смысле с дырками пятка-носок, – то второй предмет гардероба гриззи радовал взор зрителей новогодним принтом: елочками, снежинками, оленями… – Сев, ты лучше не пытайся шутить, а раздевайся сразу, – прыснула Мири в кулак. – Поверь, такой юмор прятать просто кощунственно. – Да что б ты понимала, сова несчастная! Это подарок моей сестры! – И Сев растянул боксеры, как иные хозяйки – передник фартука, выискивая на том пятна джема. – Интересно, за что она тебя так невзлюбила, что подарила тебе отличный оберег от разврата? – Еще слово – и я таки достану легендарное перо из ж… хвоста одной совы! – рыкнул Сев. – И кто тогда будет прикрывать твои волосатые тылы? – ничуть не смутилась Мири. А я, слушая их дружескую перебранку, вдруг поняла: не все так просто у этой парочки. Громила же в ответ начал стягивать с себя, собственно, предмет дискуссии. Я едва успела отвернуться. Все же люди и оборотни во многом различны. Взять то же смущение. Порою мне казалось, что у двуипостасных оно отсутствует как класс. А потом раздались странные, чуть щелкающие звуки, словно вылетевшую головку кости вправляют в суставную сумку, и… Я решила, что слишком быстро оборачиваться не стоит. И благоразумно досчитала до двадцати. Вообще, насколько я знала, полный оборот, в отличие от почти мгновенной частичной трансформации, в зависимости от силы оборотня и его способностей мог длиться от нескольких секунд до пары минут. И первые мгновения двуликий был в звериной ипостаси слегка дезориентирован и неповоротлив. Так вот про «слегка» информаторы мне врали. Гриззи, едва обретя своего медведя, тут же разнес на кухне едва ли не все, что мы с грабителем не успели сломать: стол – встав на задние лапы и неудачно на него опершись, и пару навесных полок – стукнувшись о них своей лобастой головой… Ах да, мохнатый еще оставил вмятину на холодильном шкафу, с наслаждением почесавшись о тот хребтом. К слову, получив по последнему от Мири со словами: – Хватит кривляться, мохнатый, займись делом! Гриззи фыркнул, боднул на прощание плафон под потолком, с удивительной для его габаритов легкостью вскарабкался на подоконник (надо ли говорить, что край последнего обломился) и сиганул на улицу. Мири же, проворно подхватив вещи напарника, устремилась за ним, крикнув вслед мохнатому: – Куда ты несешься? Подожди, я тебе не Зар! Парочка исчезла так же стремительно, как и появилась, оставив после себя еще большие разрушения и неловкую тишину. – Они найдут вора? – задала я вопрос, хотя подмывало спросить совершенно другое. – Да, – произнес Стэйн так уверенно, словно не сомневался в здоровяке, как в самом себе. – А пока они идут по следу, я отвезу тебя в леч… – Мяу! – перебил Мрака решительный голос откуда-то снизу. Мы с оборотнем синхронно опустили головы и увидели, как под чудом не снесенной тумбой сидит мантикоренок. Пушистая мелочь воинственно топорщила свой хвост-жало и расщеперила темно-зеленые кожистые крылья, отливавшие обсидианом в тусклом свете единственной целой лампы. Видимо, усато-полосатый храбрец, поняв, что опасность миновала, решил показать, что он тоже защитник. В меру своих сил, возможностей и здравого смысла. А я почувствовала себя никудышной хозяйкой: при осмотре дома совершенно забыла о новом питомце. – Кис-кис-кис… Я машинально засунула выбитый у вора клык в карман, потянулась за котенком и тут ощутила, как руку пронзила боль. Тихо взвыла и схватилась за плечо. – Дэй?! Миг – и Мрак оказался рядом. – Ничего, наверняка просто ушиб. – Вот это мы и выясним в лечебнице, – тоном, не терпящим возражений, припечатал он. – А как же Мелочь? Он наверняка голодный… – Я совершенно не думала давать имя мантикоренку. Планировала, что, как появится свободное время, найду для него любящие, заботливые руки. Но «Мелочь» вырвалась сама собой. И, судя по усмешке Стэйна, оборотень принял это за кличку. Двуипостасный тихо фыркнул, но все же полез доставать кусачего, царапучего, шипящего и пытающегося ужалить скорпионьим хвостом котенка. Но кто бы сомневался, что в этой битве победа будет за Мраком? Вот только выяснилось, что у Мелочи перебита лапа. – Похоже, попался грабителю под ноги и тот его швырнул об стену, чтобы не мешал… – предположил оборотень. – Мяу! – киса солидарно пискнула, ну точно показания давала. Мол, да, все верно говоришь, двуногий.