– Дамы, прошу, успокойтесь! Уверен, что ваш конфликт можно мирно уладить… Вот только я решила не тратить время и силы на разговоры, а сначала уничтожить противника. А потом все «мирно улаживать». Двуликая, видимо, подумала так же. Потому как от еще одного удара лихо увернулась. И не просто увернулась, а вырвала из моих рук единственное оружие и… швырнула его же в меня. Я пригнулась исключительно на рефлексах. Баллон просвистел над моей макушкой и, не встретив препятствия, устремился в сторону Хука. Дзинь! Судя по звуку, снаряд врезался все же не в тролля, а в стену. – Пожалуй, мне стоит вернуться в лабораторию, – услышала я задумчивое от мастера. И возмутилась. Меня тут убивают, а он решил, что это милая девичья свара, какие не редкость для оборотниц? – Стоять! – рявкнула я, не оборачиваясь. И приказала: – Спасать меня! Срочно! – Дэй, а точно тебя надо? – боязливо уточнил Хук. – А то Мьяла выглядит более… помятой. – Точно! – крикнула я, уворачиваясь от апперкота. Оборотница била технично. Зато я была страшна своей непредсказуемостью: уклоняясь от удара, я вместо того, чтобы выставить блок, перехватила запястье двуликой и дернула на себя. Чернявая потеряла равновесие и, полетев вперед, боднула лбом стену. Вот только я не успела уйти вбок, и противница схватила меня второй рукой за горло в удушающем хвате. Моя же спина оказалась прижата к груди чернявой. Я захрипела. Мое горло оказалось зажато согнутым локтем. Я чувствовала подбородком каменные мышцы плеча и предплечья оборотницы. Демоны! Они были твердыми, как гранит. Воздуха стало не хватать. Перед глазами расплывалась стена коридора. Она была близко: руку протяни – и дотронешься, но я ее уже почти не различала – так стремительно начало темнеть в глазах. И я из последних сил подтянула ноги к груди, повиснув на руке, душившей меня. А затем резко распрямила колени, оттолкнувшись от стены. В результате мы обе врезались в противоположную. Вот только если мой удар смягчила грудь оборотницы, то она сама от души приложилась об оштукатуренную кладку. И ослабила удушающий. Я же, еще ничего не видя, только чувствуя, сделала единственное, что могла, — укусила запястье фтырховой девки. И, вонзив зубы в кожу, сжала челюсти: Драккарти не останавливаются на полпути! По коридору пронесся дикий вой. И тут же меня попытались сбросить. Словно это я была волком, впившимся в руку слабому испуганному человеку, а не наоборот. Мах – и я отлетела в сторону. Если бы не сгруппировалась, закрыв лицо и макушку согнутыми перед собой руками и округлив спину, чтобы перекатиться через голову, то у меня были неплохие шансы на свидание со своими почившими предками сию же минуту. А так всего лишь врезалась боком в дверь и тут же начала медленно подниматься. – Я тебя уничтожу, магическое отродье! – патетично прорычала полузвериной глоткой чернявая, глядя на кровившее запястье. Лицо ее при этом приобрело черты росомахи. – Лицо поправь, у тебя с него пафос подтекает, – ощерилась я, одной рукой берясь за дверную ручку. Делая вид, что опираюсь на нее, чтобы встать, а на самом деле проверяя, не заперто ли. Дальше одновременно произошло сразу два события: я нажала сильнее, открывая дверь, и оборотница ринулась в атаку. Но, видимо, мне хотелось жить больше, чем ей – меня убить. Ибо я первой ввалилась в пустой кабинет и, прикрывшись створкой, врезала по дереву всей своей массой. Оборотница впечаталась в дверь со всего маху. А я, недолго думая, метнулась к стоявшему в кабинете стулу и, схватив его за спинку, встала у дверного косяка. Причем все это я провернула за какую-то секунду. Вот что инстинкт самосохранения с людьми делает! И когда в комнату ворвалась оборотница, ударила ее не по лицу или корпусу, как она ожидала, а по ногам. Отчего противница полетела носом вперед. Но она не была бы оборотницей, если бы не смогла в последний миг хотя бы повернуть корпус. Как итог – приземлилась чернявая все же на спину, готовая отразить мой пинок или хук. Но вот к удару судьбы двуликая оказалась не готова. В роли оного выступил стеллаж с папками. Он обрушился на девицу, придавив ее тело. Лишь голова осталась свободной. Ну и я немедля присела на упавшую мебель, добавив весу. И почувствовала, что во мне еще теплится искра магии. На заклинание ее не хватит, но вот припугнуть… На кончиках моих пальцев засветились искры. Я поднесла руку к самым глазам двуликой, без слов намекая: сейчас я выжгу твои ясные очи. И задушевным голосом спросила: – На кого работаешь, дорогая? – Ты больная? – взревела чернявая. – На Торкра, как и ты! – Неверный ответ. – Я подалась вперед, отчего полка наверняка врезалась в грудь двуликой: уж больно выразительно она зашипела. – Тогда спрошу по-другому. Кто приказал меня убить? – Да не хотела я тебя убивать, ведьма проклятая! Просто руку хотела сломать или ногу… – Или череп… – зловеще подхватила я, приблизив пальцы, на которых танцевала магия, так близко к глазам противницы, что взмахни она ресницами – и коснулась бы. И двуликая испугалась. Такой неподдельный ужас практически невозможно сыграть: когда зрачок расширяется, заполняя собой всю радужку, лицо вмиг становится мертвенно-восковым, с него уходят все краски, на лбу выступает холодный пот, а жилка у виска начинает бешено биться. – Да забирай ты Рида ко всем демонам. Я сдаюсь! – прошептала она бескровными губами. – К-к-какого Рида? – опешила я. – Стэйна! Офицера Риднора Стэйна! Ты ведь на него нацелилась, чтобы метку получить! Весь отдел в курсе ваших отношений. И я выругалась. Смачно, многоэтажно, от души. И слезла со стеллажа. А когда из цензурного на ум перестали приходить только запятые, я выдохнула: – Знаешь, я вообще-то и не думала в ваших брачных играх участвовать. Я решила, что ты ко мне по серьезному делу. – Какому? – теперь уже удивилась чернявая. – Минимум – убийству, – припечатала я. – Боюсь спросить о максимуме, – пропыхтела двуликая, пытаясь поднять стеллаж. Пришлось ей помогать. А когда мебель была возвращена в горизонтальное положение, как и сама двуликая, бывшая противница протянула ладонь со словами: – Мьяла. Офицер третьего ранга. Будем знакомы. – Дэй. Стажер. Артефактор. – Я пожала протянутую руку. К слову, она была та самая. Прокушенная. Правда, я и сама выглядела немногим лучше. – Дэй. На будущее. Если вызываешь оборотня на поединок, кусать нужно ДО, а не под конец боя. – Сильно болит? – Я кивнула на запястье. – Бывало хуже. А ты где так отлично сражаться научилась? Против оборотня не всякий опытный маг выстоит, не то что стажер, – чуть шамкая, отозвалась двуликая. А потом замерла. Ее щека чуть округлилась, словно она языком что-то проверяла. А затем, подставив руку, двуликая сплюнула в нее… зуб. – Крых, Драккарти! Ты мне клык выбила… Она с сомнением посмотрела на обломыш, словно размышляя: а не приставить ли обратно? Но потом, видимо, все же решила, что нет, и положила его на край стола. А в следующую секунду дверь снесло с петель и в кабинет ворвался Стэйн. За его плечом маячил Хук. Тролль все же вызвал подмогу. – Уже все почти в порядке, – я постаралась, чтобы мой голос звучал доброжелательно. Совсем как пять минут назад, когда я плела за спиной заклятье для атаки. – У нас возникло некоторое недопонимание, но мы уже все выяснили. – Вот, а я говорил, что все можно решить мирным путем… – вставил тролль, увидев разгром в кабинете и оценив его масштабы: поломанную мебель, разбросанные папки и бумаги и даже разбитый горшок. – Ну почему именно его? – глядя на поломанное растение, возопил Хук. Как позже выяснилось, это был его фикус-собутыльник. Иногда вечерами тролль, фикус и хозяин кабинета – аналитик Мухс – соображали здесь на троих. Стэйн же, убедившись, что я цела и лишь немного вредима, начал разбираться уже с оборотницей. – Рапорт о нападении на сослуживца и заявление об увольнении по собственному, – холодно отчеканил он. И мне показалось, что в эти мгновения кабинет резко уменьшился. И Мрак… Он заполнил его собой. Весь. У Мьялы задрожали губы, она вся будто уменьшилась в росте и, не проронив ни звука, лишь кивнула. – Свободна, – рыкнул Стэйн. И в следующую секунду чернявой уже не было в комнате. Хук, на удивление, испарился еще раньше. Но я заметила это только сейчас. И я, лишь когда мы остались одни, решила спросить: – А ты с Мьялой не слишком строг? – Вопрос задала специально наедине, чтобы не подрывать авторитет Стэйна перед подчиненными. – Она пыталась тебя покалечить, – голос двуликого звучал отточенной сталью. И я поняла, что под этим ледяным панцирем внешней холодности внутри взрываются вулканы. – Ну, и я ее тоже… – отозвалась я и, шагнув к краю стола, взяла пальцами клык. Рид подошел ко мне со спины и заключил в объятья, словно еще раз убеждаясь: со мной все в порядке. – Как ты себя чувствуешь? – Думаю, то ли кофе все же попить, то ли кого еще прикончить, – призналась я, рассматривая трофей. – Хм… – прозвучало задумчивое. Похоже, и Рид рассматривал обломыш. А мой взгляд упал на собственное запястье, на котором были хроносы, подаренные Заром. Простенький амулет на удачу – сейчас он был абсолютно пустым. Выжженным. Похоже, своим спасением я обязана «везению» рыжего, которое сегодня израсходовалось все подчистую. – Дэй, больше от меня ни на шаг, – тоном «это не обсуждается» произнес Рид. Он хотел еще что-то добавить, но я перебила, поспешив сменить тему: – Договорились. – Я повернулась в кольце рук двуликого, оказавшись с ним лицом к лицу. Правда, для того, чтобы посмотреть в глаза оборотню, пришлось еще чуть запрокинуть голову. А затем я поспешила сменить тему: – А сейчас – на выставку? Сколько у нас осталось времени на поиск Ока? – Меньше суток, – помрачнел Рид. – И я хотел бы проверить кое-какую теорию в музее… Наши взгляды встретились. И из горла Рида вырвалось хриплое дыхание. А я почувствовала, как внутри меня разгорается дико пляшущее пламя. Не от прикосновений, не от жарких слов или поцелуев. От одного взгляда синих глаз. Я ощутила себя стоящей на краю пропасти. Стоит чуть податься вперед, к губам Мрака, – и я сгину. Навсегда и безвозвратно. Вот только будут ли наши чувства настоящими? Или это все просто притяжение моей магии и его зверя? Сомнения и страхи – они, словно червоточина, как едкая кислота, выжигали душу. И не давали сделать шаг навстречу пропасти. Чтобы взлететь. Или разбиться. Сейчас я буквально слышала, как наши с Ридом нервы гудели, словно стальные канаты, до предела натянутые над этой бездной. И в них под бешеным напряжением, до полного истощения, с сумасшедшей скоростью брали разгон чувства. Такой, от которого даже металл мог распасться пылью. Мы оба были на грани безумия… Безмолвные. – Дэй, – голос двуликого звенел, словно он неимоверным усилием воли все же сумел взять чувства под контроль, но не знал, надолго ли хватит его самообладания. Я прикрыла глаза, пытаясь последовать его примеру. Секунда. Вторая. Бешеный пульс, набатом отдававшийся в ушах. И я отстранилась.