А затем Стэйн подхватил возмущенно мяукнувшего мантикоренка, и мы помчались к чабилю. Я – в чужом комбинезоне, у которого перманентно спадали лямки, и балетках, которые готовы были свалиться с ног в любой подходящий (да и не подходящий тоже) момент. Рид – в спортивных штанах, футболке и кроссовках. В общем, в классической униформе людей и нелюдей, проспавших все на свете. И с котенком под мышкой. Когда мы сели во вседорожник, серого полосатого пушистика пришлось взять мне. И как я раньше не догадалась, что он – камень? Просто с заключенной в него душой, которая очень хотела жить. И, спасаясь от взрыва, обернулась живым существом… Улицы, как назло, были одной сплошной пробкой. Причем причиной такому затору были сами дивные. Из-за их прибытия перекрыли пару проспектов. Рид, глянув на скопление машин, произнёс: – Придется выйти. И мы, выпрыгнув из чабиля, помчались к музею, теряя тапки. В прямом смысле теряя. Последнего Мрак не выдержал и, рыкнув, просто подхватил меня под колени, перекинул через плечо и понесся, ничуть не сбавляя хода. А я, свесившись с двуликого, вытаращенными глазами глядела на мантикоренка, которого держала в руках. Живой камень выпучился на меня в точно таком же офонарении. В музей мы ворвались вылетевшим из чарострела пульсаром. Нас попробовала остановить охрана, но стоило Мраку назваться и сообщить, что мы по срочному приказу Торкра, как нас пропустили: похоже, начальник Стэйна успел предупредить стражей. Мы пролетели на верхний этаж и вбежали в зал с Оком. Оно лежало под усиленной защитой. Настоящее, без камня. И вокруг него, помимо Торкра, толпилось еще несколько архимагов. Все – артефакторы. Некоторых я до этого видела лишь на чарографиях в газетах. Не знаю, были ли они здесь до звонка Стэйна начальнику и готовили ли коллективную извинительную речь, почему Око пострадало, но не совсем, или шеф их экстренно собрал. Но так или иначе, артефакторы были тут. И я не сомневалась, что они смогут заменить мелкий алый самоцвет, который исполнял роль протеза и не позволял нитям силы Ока ослабнуть или разорваться, на настоящий камень. Но самое удивительное – среди умудренных сединой архимагов был и сверкавший почти темной макушкой Катафалк (посеребренные виски не в счет). Преподаватель смерил меня взглядом и усмехнулся: – Нашли все же камень, Драккарти? – Да. – И я торжественно протянула ему мантикоренка. Кис, которого я держала обеими руками перед собой, слегка растерялся от такого внимания и… оконфузился. В общем, момент передачи камня мог бы быть и попомпезнее. И уж точно вручать потерянную часть реликвии должна была бы в идеале не растрепанная девица в комбинезоне с чужого плеча, а оборотница, облаченная в отглаженную форму законника. Но… – Что у вас случилось? – шипя в сторону Стэйна, поинтересовался Торкр. – Форс-дожор, – так же тихо ответил двуликий. – Именно благодаря ему Дэй и догадалась о том, где все это время был спрятан камень. – В мантикоре? – на грани слышимости уточнил шеф, глядя, как маститые артефакторы бережно берут котейку. – Нет. Котенок и есть камень, – участливо просветил Торкра двуликий. Начальник витиевато, но проникновенно выругался. И я его понимала: искали, значит, всем отделом самоцвет, а он оказался пушистым, с усами и отменным аппетитом. А я, слушая Стэйна и шефа лишь краем уха, следила, как мантикора бережно подносят к Оку, как маленькое тело окутывается дымкой и… – Избыточная масса… – произнес один из магов. – Где он так напитался энергией? От накопителя? – это уже обеспокоенно второй. – От холодильного шкафа, – я не удержалась от минутки просвещения и услышала, как фыркнул Катафалк. А затем мой преподаватель, он же светило современной маготехники и еще более уникальная и исключительная язва, скомандовал: – Коллеги, отделяем излишки… Итогом расщепления стал камень и… новорожденный мантикоренок. Слепой. Его скорпионий хвостик напоминал морковку, а крылья и вовсе пока были лишь валиками на спине. И он был размером с мой мизинец, умещался в раскрытой ладони. И если серый самоцвет общими усилиями артефакторов поместили в Око, то с новорожденным мантикоренком возник вопрос. Решить его не успели: в зал вошла делегация дивных. Я же, воспользовавшись моментом, цапнула мантикореныша и спрятала в рукаве. Ибо мое! Я его нашла! И вообще: пусть хозяйка из меня отвратительная, но все же… Участь лабораторной мыши для коти хуже! И быстренько попыталась спрятаться за спину Стэйна… Вот только маневр мой получился удачным лишь наполовину. Если маги и законники не обратили внимания, то беловолосый фэйри, судя по всему, и возглавлявший делегацию, глянув на меня единожды, не отрывал взгляда. И пусть тот был не внимательно-изучающим – не пристало дивным проявлять интерес, особенно к людям, – но я его чувствовала. И Рид тоже, потому как ощутимо напрягся. А фэйри, высокий, изящный и в то же время излучающий шлейф силы, подошел не к Оку, а к… Мраку. – Отойди, двуликий, – холодно приказал он, словно Рид был помехой на его пути. – И не подумаю, – пристально глядя глаза в глаза, ответил Стэйн. А я… испугалась. Потому что так, как смотрел сейчас Мрак, на фэйри смотреть было нельзя. Особенно если дивный, стоявший перед тобой, – могущественный или древний. А светловолосый, по моим ощущениям, являлся и тем, и другим. И дело тут даже не в расе или почтении. Просто взгляд перворожденного мог убить. В прямом смысле слова. Спина Рида дрогнула, но двуликий устоял, даже не покачнувшись. И я поняла: сейчас между этими двумя шел бой. Незримый. Лишь в сознании, но… – Ты настоящий альфа. Силен, смел и готов умереть за тех, кто тебе дорог. Но меня интересует не твоя… – он словно заколебался, подбирая подходящее слово, скользнул взглядом по моему комбинезону и добавил: – …Девушка. А то, что у нее в руке. Я чувствую зов наследия древних в ее руке… «Угу… Наследие древнее, – мысленно возмутилась я, – только слегка новорождённое». Но вслух ничего не сказала. И как ни жаль было отдавать котейку, но Рида было жальче. Как я поняла, сейчас фэйри провел на него пси-атаку. И я, коснувшись одной рукой плеча Рида, протянула на второй ладони котеныша. Лицо дивного, до этого бывшее истинной маской холодного спокойствия и величия, дрогнуло. – Откуда у вас воплощение камня истины? – выдохнул он, бережно, словно великое сокровище, держа новорожденного. Мне очень хотелось ответить, откуда именно. Даже рецепт разведения дать: разъединить Око, накормить до отожравшегося состояния камень, поделить, запихнуть обратно… Но боюсь, что фэйри от первого-то пункта придут в ужас. А по поводу приличного варианта… В моей голове была идеальная, вакуумная пустота. Ну я и поступила в лучших традициях вендетты: – Боюсь, моих знаний для объяснения будет недостаточно. Но профессор Кат… Ульрих фон Грейт, – я успела исправиться лишь в последний момент, но преподаватель все понял и… даже не сильно удивился, кажется, своему едва не прозвучавшему прозвищу. Видимо, он его прекрасно знал. А может, даже гордился им! – …наверняка сможет все подробно объяснить. И все присутствующие дружно уставились на Катафалка. А я удостоилась от последнего взгляда в духе: «Драккарти, ты помнишь, что тебя ждет пересдача? Так вот, даже не надейся!» Меж тем дивный с грацией высшего хищника, тело которого полно быстроты, ловкости и разрушающей силы, двинулся к Грейту, обронив напоследок: – Юный камень Лиалы является достоянием дивного народа, – его голосу вторил писк котенка, словно мелкий гордо заявлял: «Слышите! Это все про меня!» – каким бы путем он ни был получен… А я, глядя на спину удаляющегося фэйри, подумала, что мне глубоко наплевать на всю их красоту. Потому что рядом был тот, равных которому в мире не было. Мой Мрак. Но вот котенка было жалко… Привязалась я к нему, что ли… И обернувшийся ко мне Рид, видимо, прочел тоску в моем взгляде. Иначе с чего бы он шепотом предложил: – Хочешь, я подарю тебе такого же, только нормального, который не жр… без способностей к окаменению? – исправился он. Я же, окинув взглядом фигуру Мрака, так же тихо ответила: – Знаешь, я, кажется, сегодня утром уже завела одного… кошака. Большого и с хорошим аппетитом. И мне его достаточно. Почему-то Мрак, услышав про «завела кошака», улыбнулся в лучших традициях демона-искусителя. Словно я сказала что-то на грани провокации. Я даже нахмурилась, не понимая. А когда сообразила… Меж тем Рид, взяв меня за руку, тихо вывел из зала. И я смогла облегченно вздохнуть. А вот чего не ожидала, так это того, что следом за нами, крадучись, вышел…Торкр. Шеф облегченно смахнул пот со лба и… увидел нас. – И вы тут? Кто бы сомневался, – фыркнул он. – Раз с делом по краже Ока покончено, то жду вас в отделении. Нужно еще дожать крота, которого Риру поймала сегодня ночью, и, Стэйн, я все еще жду от тебя отчет! – А кто был предателем? – не удержалась я от вопроса, пока мы шли по лестнице. – Орм, – как само собой разумеющееся ответил начальник. А я вспомнила того самого офицера, который постоянно вламывался без стука. И из-за него мои кости перемывал весь отдел! И никому оные не стали поперек горла! Так это он крот? А вот Рида информация, в отличие от меня, не сильно удивила. Его слова лишь это подтвердили: – Я давно к нему присматривался. Но уверенности не было. – Ну вот теперь, когда его взяли при попытке кражи твоего… кхм… булыжника, появились неоспоримые доказательства. Его сейчас колют Сев и Леард. Как позже выяснилось, гриззи не просто расколол, а почти размазал предателя. А все потому, что Северин – бывший военный – испытывал личную ненависть к трусам и предателям. «Давил, давлю и буду давить гадов. По законам барьера, а не гражданским», – прорычал тогда громила. И, похоже, очень убедительно. Потому как Орм, видимо знавший, как у границы расправляются с такими, как он, выложил все тут же. И сколько ему заплатили, и кому, что и когда он сливал… Но это я узнала чуть позже, а пока… Мы приехали в отдел. Правда, перед этим я успела заскочить домой и переодеться. Торкр и Стэйн ждали меня в гостиной. И я, спускаясь, услышала: – …вчера я не стал говорить, но сейчас скажу: яйца бы тебе оторвать, Риднор Стэйн. Со стажером, в кабинете… – наверняка шеф припомнил, как мы целовались с Мраком и он рявкнул на начальство. – Она моя истинная пара, – перебил оборотень. И Торкр осекся. А спустя несколько секунд молчания совершенно другим тоном произнес: – Я сегодня заметил на ее шее метку, но подумал, что временная… – Нет, – отчеканил Рид. – Но истинная может быть, только если у тебя есть зверь, – подозрительно, словно от него что-то скрывали, и весьма успешно, отозвался Торкр. – Он ко мне вернулся. Сегодня. И тоже признал Дэй своей. – Твой отец будет в восторге, – скептически хмыкнул шеф, словно знал Стэйна-старшего лично. – Я всегда умел его радовать…