А затем в дверях появилась она. Он удивленно заморгал, потом оглянулся через плечо. Она пришла без своего обычного сопровождения. Теперь, когда эта мысль возникла у него в голове, он сообразил, что ни разу не видел мисс Уотсон без леди Люсинды. – Доброе утро, – встав, поздоровался Грегори. Тон был достаточно дружелюбным, чтобы не показаться занудой, но не настолько дружелюбным, чтобы она могла подумать, что он слишком уж рад ее обществу. Мисс Уотсон оглядела его, и на ее лице не отразилось никаких эмоций. Ни счастья, ни гнева – ничего, кроме легкого узнавания. И выглядел этот процесс довольно примечательно. – Доброе утро, – пробормотала она. – Не хотите ли присоединиться ко мне? – предложил Грегори. Ее губы приоткрылись, но она промолчала, как будто не знала, чего хочет. А потом, в подтверждение его упорной уверенности в том, что между ними существует некая высшая связь, он прочитал ее мысли. Честное слово. Он точно знал, что она думает. «Ах, ладно, мне все равно нужно завтракать». Это немного согрело ему душу. – Мне нельзя задерживаться надолго, – сказала мисс Уотсон. – Люси плохо себя чувствует, и я пообещала принести ей завтрак. Трудно было представить неукротимую леди Люсинду больной, хотя Грегори и не понимал почему. Ведь он практически не знал ее. Ну что там – пару раз побеседовали. – Надеюсь, ничего серьезного, – сказал он. – Я тоже надеюсь, – сказала мисс Уотсон, взяв тарелку, а потом устремила на него взгляд своих потрясающих зеленых глаз. – Вы ели рыбу? Грегори посмотрел на треску. – Сегодня? – Нет, вчера вечером. – Кажется. Я обычно ем все. Она задумчиво надула губки, потом сообщила: – Я тоже ее ела. Грегори надеялся услышать пояснения, но мисс Уотсон, судя по всему, давать их не собиралась. Поэтому он продолжал молча стоять, пока она накладывала себе небольшие порции омлета и ветчины. Затем, после секунды размышлений: «Голодна я или нет? Чем больше я накладываю на тарелку, тем дольше я буду это есть. Здесь. В утренней столовой. С ним», – она положила себе тост. «Гм… Да, я действительно голодна». Грегори дождался, когда она сядет напротив, и тоже сел. Мисс Уотсон слабо улыбнулась – это была даже не улыбка, а едва заметное движение губ, – и принялась за омлет. – Как вы спали? – осведомился Грегори. Она вытерла рот салфеткой. – Очень хорошо, благодарю. – А я плохо, – сообщил он. Ладно, если не удалось пробудить ее к жизни светской беседой, попытаемся вызвать у нее удивление. Мисс Уотсон подняла голову. – Я сожалею. И опустила голову. И продолжила есть. – Мне приснился страшный сон, – сказал Грегори. – Настоящий кошмар. Просто ужасный. Мисс Уотсон взяла нож и отрезала кусочек бекона. – Я сожалею, – проговорила она, вероятно, не отдавая себе отчета в том, что минуту назад произнесла те же самые слова. – Не помню, что мне снилось, – не унимался Грегори. Естественно, он все выдумывал. Спал-то он плохо, но кошмар был тут ни при чем. Либо он разговорит ее, либо умрет от перенапряжения. – А вы помните свои сны? Ее вилка остановилась на полдороге ко рту – и снова возникла эта восхитительная связь сознаний. «Господи, ну почему он меня об этом спрашивает?» Ну, может, к Господу она не взывала. Ведь для этого требуется чуть больше эмоциональности, чем у нее имеется в резерве. – Э… нет, – ответила она. – Не помню. – Серьезно? Как интересно! Я, по прикидкам, запоминаю примерно половину своих снов. Она кивнула. «Если я кивну, то избавлю себя от необходимости говорить». А Грегори, хоть и с трудом, продвигался вперед: – Мой вчерашний сон был очень ярким. Там был ливень с ураганом. Гремел гром, и сверкали молнии. Очень эффектно. Мисс Уотсон очень медленно повернула голову и посмотрела через плечо. – Мисс Уотсон? Она повернулась обратно. – Я подумала, что мне послышался чей-то голос. «Я так надеялась, что мне послышался чей-то голос». Честное слово, эта способность читать чужие мысли начинает утомлять. – Хорошо, – сказал он. – Так на чем я остановился? Мисс Уотсон стала есть с огромной скоростью. Грегори подался вперед. Нет, ей так легко от него не отделаться. – Ах да, на ливне, – якобы вспомнил он. – Лило как из ведра. Это был самый настоящий потоп. И у меня под ногами начала таять земля. И засасывать меня. Он намеренно помолчал, продолжая смотреть ей в лицо и тем самым вынуждая ее сказать хоть что-нибудь. После нескольких секунд чрезвычайно неловкого молчания мисс Уотсон наконец-то оторвала взгляд от своей еды и устремила его на Грегори. На зубцах ее вилки трепетал крохотный кусочек омлета. – Земля таяла, – повторил Грегори и едва не расхохотался. – Как… неприятно. – Это было очень неприятно, – оживленно согласился он. – Я думал, она поглотит меня. Мисс Уотсон, вы когда-нибудь испытывали нечто подобное? Молчание. А потом: – Нет. Нет, не могу сказать, что испытывала. Грегори неторопливо подергал себя за мочку и довольно небрежно заявил: – Мне это совсем не понравилось. Он испугался, что она поперхнется чаем, и продолжил: – А ведь серьезно: кому может понравиться? И тут впервые с момента их знакомства у него возникло впечатление, будто выражение безразличия исчезло из ее глаз, когда она почти равнодушно сказала: – Даже представить трудно. Она даже замотала головой. Надо же, тройной успех! Целая фраза, проблеск эмоций и даже мотание головой. Господи, может, он и достучится до нее! – Мистер Бриджертон, а что было дальше?