— Садись. Рассказывай. — Пап, хватит со мной обращаться, словно мне пять лет! — вспылила Соня. — Я вернулась домой. Точка. В доме наступила тишина, которую вполне можно было назвать гробовой. Первой опомнилась тетя Валя. — Трофим тебе что-то сделал? Обидел? Соня стиснула губы. — Я так и поняла. Соня, ты мне как дочь. Если он тебя обидел… — Пусть сами разбираются! — грохнул по столу отец кулаком. — Она сбежала из дома, как… диверсантка какая-то! Соня хмыкнула. Диверсантка… — Ты знаешь, что бедный парень едва умом не тронулся, разыскивая тебя? — Бедному парню вполне хорошо и без меня! Извините, тетя Валя. Не могу терпеть, когда на меня кричат. — Что значит ему хорошо? — переспросил отец. Но мамы, кажется, уже поняли, переглянулись, покачали головами. — Отец, может, я сама поговорю с ней? Матери-то скажет… Матери, может, и осмелится сказать. Соня поднялась с табуретки и хотела уйти с матерью в другую комнату, но тут распахнулась дверь. На пороге застыл распаленный и разозленный Трофим. Изо рта у него шел пар, а на волосах лежали снежинки. — Здесь!.. Ты что же делаешь?.. Как же ты могла?.. Я в полицию заявление относил… Соне показалось, сейчас он ударит ее. Но тут была тетя Валя, а при ней Трофим не осмелился бы поднять руку. — Дома, жива, здорова, — подтвердила Соня. — Все? — Почему? — Трофим шагнул к ней и навис над табуреткой. Соня съежилась. — Ты маленькая… дрянная… девчонка!.. Тетя Валя бросилась к нему, оттаскивая в другой угол. — Троша, пойдем домой! Завтра поговорите. Успокоишься… — Не хочу я успокаиваться, мама! — крикнул он. — Она мне всю жизнь испортила! Соня тут же вскочила с табуретки: — Это я испортила тебе или ты — мне? — Я люблю тебя, дуру! — сорвал Трофим голос. — Любишь, только меня зовут Соня, а не Аня… — Это какая Аня? — не понял отец. — Володь, — махнула на него мама. — Пойдем-ка мы к тебе, Валь. Им поговорить нужно. — Мам, не уходите! — Соня обняла ее, снова почувствовав себя маленький девочкой. — Не о чем нам говорить, не хочу я больше ничего… Спать хочу! Мать гладила ее по голове, тетя Валя гнала Трофима. — Или домой. Сначала я с тобой поговорю. Видишь, с девочкой неладно. Вдруг заболела? — Да нормально все с ней! — Трофим устало опустился на вторую табуретку. — Ребенка мы ждем… Она не сказала вам? У родителей случился очередной приступ тяжелого молчания, которое отец нарушил взмахом руки: — О чем тут говорить? У нее есть семья, муж и ребенок будет — пусть едет домой с мужем. Соня была готова к такому повороту событий. Зная отца и его непреклонность, она на всякий случай договорилась с Зойкой переночевать у нее. В деревне или в центре всегда найдется место жить и работать. Если что — в другую деревню уедет. Но без Трофима! — Я не поеду, папа. — Поедешь! Сложив руки на груди, Соня прижалась к стене. — Я приехала домой, но если мне здесь не рады, могу и уехать. Решать свою жизнь дальше я буду сама. Мне не нужен муж, называющий меня в постели именем любовницы. Трофим вспыхнул. Тетя Валя с размаху влепила ему пощечину: — Как же ты мог?! Потирая красный след на щеке, он огрызнулся: — Уже просил прощения, на коленях стоял. Что еще надо?! Не хочет со мной жить — не надо. — Не хочу, — подтвердила Соня. Он подошел к ней так близко, что она могла видеть радужку его глаз, переливающуюся всеми цветами. Она будет скучать по его глазам… По их прищуру, длинным пушистым ресницам, по взгляду… — Ты хорошо подумала? — У меня было время, — усмехнулась Соня. — Целая бессонная ночь, после того как ты назвал меня Аней. — Я не называл! В углу тихо плакала тетя Валя, вытирая глаза платком. — Стыдно-то как! Только жить начали… — Ладно тебе, Валь. Все в жизни бывает. Соня взглянула на свою мать, пытающуюся успокоить мать Трофима. Сами хотели услышать правду, а она никогда не бывает приятной. Трофим протянул руку: — Последний раз спрашиваю: ты едешь? — Нет. Взглядом можно приласкать, ободрить, поддержать или убить. Соне казалось, что глаза Трофима режут ее на мелкие части. Только больнее, чем есть, уже не будет. — Как хочешь! Он развернулся к двери и бросил через плечо: — Ты мне тоже не нужна! — Троша, не уезжай! — тетя Валя пыталась удержать его за плечо, но он вырвался. — Нельзя же так, у вас малыш будет! — Она хочет растить его одна — на здоровье! — кинул он в сердцах. — И ребенок этот тоже не нужен. — Трофим!.. Очередная пощечина от матери была заслуженной. Если бы Соня смогла добраться до него, ударила бы сама. — Если ты сейчас уйдешь, то считай, что у тебя нет матери!.. Бедная тетя Валя держалась за сердце. — Мама, я не останусь с ней! Ненавижу! — Уходи, Трофим! Тетя Валя сама почти вытолкала его за калитку и зашлась в плаче. Соня не знала, что ей делать, успокаивать ли мать Трофима или свою, которой тоже стало плохо. Да и ей самой нужно было отдохнуть. Отец, разводя руками, крутился на одном месте: — Что ж такое-то? — бубнил он. — Вот елки-палки!.. Валя, Кать… хватит реветь-то, всех слез не выревешь. Сонька, что натворила-то?.. Тащи валерьянку, отпаивать всех будем. Соня вздохнула и отправилась за коробкой с медикаментами.