Исида резко поднялась, отодвинула кресло и пошла вокруг стола, сцепив руки за спиной в замок. — А меня затошнило, — негромко произнесла она. — Я решила, что Гугл опять испек булочки на маргарине, поэтому направилась на кухню. Если бы не мое желание разобраться с поваром, я бы не оказалась в портальном коридоре во время соприкосновения, и неизвестно, чем бы закончился визит бесов. Когда стена порвалась так, словно она была соткана из паутины, я сразу поняла, кто пожаловал, и успела нажать кнопку аварийного оповещения. Резкий сигнал спугнул тварей, и на Заставу прорвались лишь самые наглые из них. — А откуда остальные узнали, что пожаловали бесы? — Макар вспомнил, как гном при первом ревущем звуке произнес короткое «бесы». — А кто еще будет блуждать в пространстве, кроме пожирателей душ? Только эти убийцы не подписали Межмировую конвенцию. Ни одна Застава добровольно им не откроется, поэтому они всегда действуют исподтишка. Выплывают внезапно и рвут стены. — А что теперь? Раз бесы ушли на Пскопскую сторону, значит, стоит ожидать их возвращения и еще одного соприкосновения, чтобы они убрались в свой мир? — Макару страшно было представить, что твари вновь пролезут на их Заставу. — Нет. Их соприкосновения случайны, и бесы не могут знать, когда произойдет следующее, — Сапфир отвечал лениво, крутя кубик льда во рту. Он принес с собой бутылку замороженной минеральной воды. — Бесовский мир никогда не возвращается за своими, — вступила в разговор Галатея. — Он словно кукушка, откладывающая яйца в чужом гнезде. — И бесы навсегда останутся в моем мире? — Навряд ли, — Сапфир сделал глоток из высокого стакана. — На Пскопской стороне им, скорее всего, не понравится. У вас скучно. Одно дело захватить тело мага, другое — обыкновенного человека. Если бы Сида их не заметила, они поселились бы в телах веров или кого-то из нас, а потом перешли бы в понравившийся им магический мир в теле проходимца. И так до бесконечности — из тела в тело. — Их невозможно убить? — Можно, — эльф откинулся на спинку кресла. Он поднял глаза на Макара и тот понял, что ответ ему не понравится. — Только если убить само тело. До того, как из него выберется бес. Носителя лучше всего утопить или удушить. Так что, поверь мне, если бы бесу удалось опередить тебя, пришлось бы убить Надежду. Убить Надежду звучало так чуждо и грубо, что Макар едва сам не задохнулся, только представив страшную картину смерти девушки. Он почему-то ни минуты не сомневался, что не Хочь, а именно Сапфир привел бы приговор в исполнение. Тут же, у барной стойки. Настолько холодны были его глаза. Длинные пальцы, обхватывающие стакан, всего полчаса назад могли сомкнуться на горле несчастной девушки. А Макар считал палачом Хоча. Сапфир — вот кто убьет и глазом не моргнет. — Бесы обязательно вернутся на Заставу. К этому нужно быть готовыми. Сколько их было? Шесть? Семь? — Сапфир обернулся на стоящую за его спиной Исиду. — Семь, — подтвердила она. — Нужно будет обращать внимание на тех, кто входит в кафе с Пскопской стороны. Если мы увидим только Пскопских, без сопровождения Йеллопухцев — это бесы. И перед нами тут же встанет выбор — убить их немедленно или позволить дождаться соприкосновения с одним из миров и выпустить их туда. Для общего спокойствия лучше убить. Макар посмотрел на лица ведьм и Хочь-Убея. На них не отразился ужас от того, что предложил Сапфир. Убить семерых ни в чем не повинных землян только из-за того, что кто-то допустил выход бесов на Заставу? И этот кто-то, как понял студент — женщина Хочь-Убея. Видимо, она отвечает за несанкционированные касания, и так халатно отнеслась к своим обязанностям, развлекаясь в постели с метаморфом. А теперь должны погибнуть семеро землян. — А как же межмировое соглашение о неприкосновенности попаданцев? — Ты считаешь попаданцами бесов в чужих телах? — Сапфир ожег ледяным взглядом. — А нельзя бесов как-то иначе изгнать? — не сдавался Макар. — Я слышал об экзорцизме. — Очередная легенда, — поморщился Сапфир. — Я не знаю ни одного реального случая изгнания беса. Эти твари живут в чужом теле до тех пор, пока оно не износится. Но поверь мне, оно очень быстро приходит в негодность. Чем больше времени проходит с момента заселения, тем меньше существо похоже на то, что было вначале. Я понимаю, тебе хочется, чтобы была хоть какая-то надежда. Макар не желал соглашаться. Хоть ему было неизвестно, в кого вселятся бесы, сам факт того, что человек обречен, заставлял искать выход. — А если повернуть время вспять? И ждать появления бесов? Не дать женщине Хоча отвлечься? Хочь с удивлением посмотрел на Макара, а Сапфир чуть не подавился водой. — Ты еще слишком неопытен для такого большого отрезка времени, — Исида оставалась серьезна. Тебе нужно набраться мастерства, чтобы делать все быстро и точно. — Я попробую! — Макар решил не отступаться. — Нет, я запрещаю! — хлопнул по столу Сапфир, и в его голосе послышались знакомые властные интонации, но Макар никак не мог вспомнить, где он их слышал. Как ни странно, никто из присутствующих не стал возражать Сапфиру, хотя тот исполнял на Заставе лишь роль бармена. «И убийцы», — напомнил себе студент. — У меня же получилось вернуть время, когда веры бросились за Окси? — Макар посмотрел на каждого, но видел лишь недоумение в их глазах. — Это было, просто вы не помните. — И ты не должен бы… — с сомнением произнес Хочь. — Не знаю, как это работает, но я почему-то помню то, что должен бы забыть, — начал оправдываться Макар. — И я помню, что спас Окси, повернув время вспять. — Я догадываюсь, как это работает, — Сапфир опять вперил свой взгляд в студента. — Я видел, КАК ты целовал Надежду. Ты влюблен в нее, Капец? — И совсем недавно мы говорили о новенькой и о надежде, которая тебе нужна, — подхватила Галатея. — Выходит, упоминание слова «надежда» запускает твою память, — задумчиво произнесла Исида. — Интересно. — Но я все равно против, чтобы Капец вернул события до момента вторжения бесов, — упрямо мотнул головой Сапфир. — У него получилось лишь раз, и риск был минимален. Разве что веры все-таки покусали бы Окси. А здесь мы рискуем тем, что у Макара не хватит сил вернуть все к исходной точке, и мы окажемся в середине процесса. Ты знаешь, что Ловцы времени не всегда сразу после работы со временем приходят в форму? Что будет, если ты сможешь вернуть время лишь до того момента, где стоишь перед Надеждой и смотришь, как бес тянется к ее рту? А у тебя и мысли не мелькнет ее поцеловать? Да что мысли? Ты и шагу не сможешь сделать и от бессилия рухнешь на пол. И как итог, мы останемся с двумя большими проблемами: бесноватой Надеждой и не менее бесноватым Ловцом времени. Бесы не упустят случая воспользоваться твоей беспомощностью, а у меня просто не будет времени запечатать твой рот поцелуем. — Но что же делать? — временно сдался Макар. — Ждать бесов и быть бдительными. На Пскопскую сторону никому не выходить. Это и тебя касается, Хочь. И твоей женщины, — с улыбкой закончил Сапфир. — Мне шапку-невидимку вернуть? — Макар достал ее из кармана. — Оставь, — вяло махнула рукой Исида. — Мало кто понял, что произошло, и откуда ты появился. Люди пребывали в шоке. Продолжай следить за Надеждой. Кстати, кто-нибудь ею занялся? — Я послала к ней Бай-юрна, — Галатея достала зеркальце и коротко взглянула в него, облизав губы, понимая, что экстренное заседание закончено. — Сейчас пойду, вывешу график дежурств у входной двери, чтобы не прозевать появление семерых Пскопских. — И ты не зевай, — обращаясь к Хочу, Сапфир легко поднялся и подхватил со стола пустую бутылку. — Следи за гаражной дверью. Бесы — очень хитрые твари. Глава 12. Как пережить блокаду или для чего Наде лопата Сил никаких не было. Аппетита тоже. Макар рухнул на кровать как подкошенный, и только хруст бумаги заставил его посмотреть, на что же он улегся. «Спасибо» было написано круглым женским почерком на страничке, вырванной из блокнота. Под запиской лежала выстиранная майка. Та самая, которую Макар снял с себя, сидя по шею в озере. «Выходит, Надя догадалась, кто выручил ее у водопада? Конспирации конец», — устало подумал он, перед тем как провалиться в сон. И снился ему долгий поцелуй с Надеждой, который прерывался лишь для глотка воздуха. Тело девушки было податливым и нежным. Скользя по нему ладонями, Макар чувствовал упругую кожу — одежда, которая только что сминалась под пальцами, куда-то пропала, как исчезла и преграда, сдерживающая желание. У Макара сносило крышу, а ответный стон Нади подтверждал, что и она находится на грани. Но вдруг чья-то рука в черной перчатке грубо схватила его за плечо и оторвала от девушки. — Она моя! — властный голос хлестнул по оголенным чувствам. Макар с болью наблюдал, как в Надежде гаснет огонь страсти, сменяясь равнодушием и холодностью. — Разве тебе с ним так же хорошо? — выдохнул Макар в ее губы, пытаясь вернуть жар пламени. Но девушка его уже не слышала, на глазах превращаясь в марионетку, подвластную лишь хозяину. Даже волосы утратили свой золотистый цвет, словно солнце, только что играющее с красивыми прядями, в одно мгновение закрыли тучи. Медленный поворот головы испугал ненатуральностью, как будто бы перед Макаром стоял не человек, а оживший манекен. Надя подняла пустые, бесчувственные глаза на того, кто находился за спиной Макара. — Я люблю вас, мой лорд, — механическим голосом произнесла она. И эти слова не казались искренними. Они были какими-то заученными, записанными на спрятанный где-то в ее теле носитель, который включался нажатием кнопки. Так обычно отвечают говорящие куклы, и только дети могут верить, что куклы что-то чувствуют. Но Макар давно не ребенок. Он схватил Надежду за плечи и встряхнул, ожидая, что эта встряска поможет вернуть человека, но услышал лишь заученную фразу, произнесенную не для него: «Я люблю вас, мой лорд». Рука в черной перчатке сделала повелевающий жест, и Надежда повернулась к разверзнувшейся в стене щели, за которой клубился туман. Макар попытался помешать, встать перед ней, но рука незнакомца больно сжала плечо, не позволяя шевелиться. Надя между тем уже занесла ногу, чтобы переступить призрачный порог. Кричи — не кричи, чужая марионетка не услышит. Мысли лихорадочно метались, пытаясь найти выход, боль в плече отвлекала, но Макар не сдавался. Он не мог позволить Надежде уйти туда, где нет чувств, и где любовь заменяет магия. Что-то должно остановить игрушку, вновь сделать ее живой! — Останься со мной, — прошептал Макар. И заметил, как порозовела щека девушки. — Никто и никогда не будет любить тебя так, как люблю я… Она обернулась, и в ее глазах появилась такая нежность, что Макару стало трудно дышать. Но рука в черной перчатке толкнула девушку, и она полетела во тьму. — Помни меня! — донеслось откуда-то издалека. — Найди свою надежду… Макар выплыл из сна так, будто вынырнул из воды. Задыхаясь, положил руку на грудь, где от нехватки воздуха болели легкие, а сердце заходилось в бешеном ритме. — Я найду тебя! — пообещал он, не соображая, что дает клятву ушедшему видению. Тоска от потери еще съедала его, когда Макар понял, что странное происшествие — всего лишь сон. Наступило утро. На самом деле наступает на Заставе утро или нет, никто не знал, но за окном вновь пели птицы, а призрачный ветер трепал занавеску. Слышался лай собаки. Привычный гул просыпающегося города и шум машин немного успокоили, но завывание сирены скорой помощи вернули мысли о маме. Как она? Выдержит ли разлуку с сыном ее больное сердце? Сейчас, когда он узнал, что может повернуть время вспять, все его желания были направлены лишь на то, чтобы научиться управлять этим даром. Что там говорили ведьмы и Сапфир о его способности возвращать время? Существует опасность, что силы кончатся на полпути и будущее обретет новые черты, еще более страшные, чем были до того. Макару стало не по себе, когда он всего лишь представил, что не успел поцеловать Надежду, и в нее вселился бес. Он понимал, что любой эксперимент со временем может закончиться неудачей, а то и трагедией. Он не имеет права подвергать риску тех, кто стал ему близок. Гугл, Бай-юрн, Хочь-Убей, Петра, Мурила, Надежда… Надежда… Как быстро рождается любовь? Всего лишь один поцелуй и та девушка, которая до этого только нравилась, становится чем-то большим. Он включил ледяной душ, чтобы смыть мысли о Надежде. Два месяца пролетят быстро, и она навсегда уйдет в мир эльфов. Макар помнил, как светилось счастьем ее лицо, когда она обрела надежду на встречу с любимым. И опять перед глазами предстал человек в черной одежде. Не его ли рука больно сжимала во сне плечо? И почему Надя вдруг стала похожей на бездушную куклу, если она искренне любит ректора Дагара?