В это время Эстебан прорвался к эшафоту. В чёрных глазах гладиатора пылала чистейшая ненависть. Жажда мести застилала его разум. Всё, чего ему хотелось сейчас, — это увидеть коменданта, испуганным и окровавленным, с распоротым и выпотрошенным животом. Позади гладиатора сквозь бегущую толпу проталкивались Гаспар, Карим и Тахо. Комендант, заметив приближающегося Эстебана, попятился, толкая вперёд свою охрану. — Что встали, болваны?! А ну убейте его!!! — заорал он. Солдаты нерешительно двинулись на верзилу. Взмахи гладиуса и зубодробительные удары кулаков и локтей в считаные секунды превратили нападавших в гору изувеченных трупов у ног жестокого гладиатора. Убив последнего, Эстебан двинулся к обнажившему меч коменданту. Несмотря на грузное телосложение, негодяй оказался искусным дуэлянтом, сумев не только уйти от первых ударов гладиатора, но и ранить того, оставив на спине чернокожего гиганта кровоточащий рубец. Однако ни раны, ни усталость не могли остановить жаждущего мести Эстебана. Очередной выпад и удар пудового кулака послали коменданта на землю. — Не надо! — взмолил комендант. — Не убивай! Вспомни, я пощадил тебя тогда, я подарил тебе свободу! — закрывшись руками, закричал он. Позади среди лязга мечей послышался голос Гаспара. — Эстебан! Нас окружают! — закричал крестоносец. Гладиатор обернулся и, снова взглянув в испуганные глаза коменданта, занёс над ним меч. — Таким, как ты, мерзость, даже в Аиде не должно быть ни покоя, ни пощады! Благодари Богов, что у меня нет времени убить тебя медленно, — прошипел гладиатор и потянулся к коменданту. Однако умереть ему в этот день было не суждено. Мощный подземный толчок пошатнул Эстебана. Потеряв равновесие, гладиатор оступился и упал. Землю залихорадило так, что стены домов полопались, крыши их проваливались, каменные мостовые покрылись глубокими трещинами. Сверху вновь раздались оглушительные трубы. Там и тут вспыхивали опрокинутые масляные чаши. Клубы дыма и пыли окутали город. Налетевшие порывы ветра больно секли лицо летавшими в воздухе пеплом и мусором. По земле поползла трещина. Она становилась всё глубже, дальше и шире. Ещё одна. И ещё. В обнажившуюся бездну полетели повозки, куски зданий и люди. Огромная пропасть разверзлась в самом сердце города. Люди, хватаясь за рваные края мостовой, с криками срывались в непроглядную тьму бездонной могилы. Эшафот с горящими на нём телами узников накренился и, заскрипев, обрушился. Полыхающие столбы, с привязанными к ним телами казнённых, с рокотом и воем сорвались в бездну. Точно две гигантских свечи, пылающие столбы озарили антрацитовые недра, словно глотку исполинского чудовища, и, ударившись о её выступы, с искрами разлетелись в щепки. — Уходим! — закричал Гаспар, поднимая Эстебана. — Сюда! Сюда! — раздался голос Тахо. Эстебан, кашляя и продирая глаза, в сердцах надрывно заревел, поняв, что его врагу удалось бежать. Коменданту хватило минутного замешательства, чтобы скрыться в пелене разразившегося хаоса. В этом кромешном аду искать ублюдка было уже бессмысленно. Медлить нашим героям было уже нельзя. Этот новый для них мир рушился на глазах, да и в проклятой Ракше их больше ничего не держало. Петляя в стороне от разваливающихся домов, индеец уводил товарищей к старому амбару у мельницы в надежде, что тот, как и в прошлый раз, уцелел, а испуганные лошади не разбежались по округе. Теперь их путь лежал на восток — туда, где в «Белом дворце» хранились ответы на все терзающие их вопросы. Глава 12 Землетрясение утихло. Не замолкали только крики из полуразрушенного города, неустанно вторящие завыванию северного ветра. — Кажется, обошлись без погони! — прихрамывая, произнёс Веласкес. — Им сейчас не до нас! — сказал Гаспар, отряхиваясь от пыли. — Всё ещё крутится, — произнёс Веласкес, глядя на мельницу на холме. — И амбар, кажется, не тронуло. Целёхонький. Как будто здесь и не трясло вовсе, — подметил Гаспар. — Пошевеливайтесь! — буркнул Барт на Тахо и Веласкеса. — Плетётесь, как слизни! — Может, тебе понести моё ружьё и кирасу? — недовольно огрызнулся конкистадор. — Тише! — сказал Карим и, подняв вверх руку, прислушался. — Думаешь, может быть, засада? — глядя на амбар, спросил Гаспар. Карим молча кивнул индейцу. Тахо лёгкими прыжками приблизился к стене амбара и прильнул к тёмной щели. — Всё спокойно, — тихо сказал индеец. — Ну хоть в чём-то нам повезло, — проворчал Барт. — Драться — последнее, чем бы я хотел сейчас заняться. А вот пожрать и отдохнуть я не против. — Отдыхать и есть ты сегодня будешь в седле, — сбрасывая на землю ружьё, произнёс Веласкес. Со стороны склона показался шедший последним Эстебан. Угрюмое, отрешённое лицо гладиатора потухшим взглядом скользнуло по товарищам. — Отпусти свой гнев, — глядя на Эстебана, тихо произнёс Тахо. — Даже могучие реки не могут сдвинуть горы. Огибая их, они движутся дальше. Духи возмездия настигнут виноватых. Никто не уйдёт живым. Взглянув на краснокожего, Эстебан ничего не ответил, однако лицо его избавилось от гнетущей тени былого отчаяния. — Этот красавец — мой! — отодвинув Барта, произнёс Веласкес и погладил лоснящегося жеребца. — Да забирай! — проворчал пират. — Конечно, он твой, вы с ним на одну рожу. — Тахо! Подай из погреба тюки с провизией, — открывая ворота амбара, сказал Карим. — Я сам, — положив руку на плечо индейца, произнёс Эстебан и направился к погребу. Через четверть часа всадники апокалипсиса, покачиваясь в сёдлах, неспешно двинулись в пыльную степь. Спустя несколько часов однообразной и изнурительной дороги группа остановилась напоить лошадей. — Гаспар?! Ты уверен, что ведёшь нас правильной дорогой? — хрипло заорал Барт. — Мне кажется, что за тем дальним пригорком скрывается задница этого мира. — Надеюсь, твоя кобыла оступится и ты с неё свалишься, — жуя сушёный инжир, произнёс Веласкес. Дорога петляла, суховей пощипывал лица всадников колючим песком. К вечеру вокруг были уже одни пески и колючки. Добравшись до небольшого оазиса, группа остановилась на привал. — Заночуем здесь, — слезая с коня, произнёс Гаспар. — Моя задница от этого чёртова седла стала плоской, как рея! — поглаживая пятую точку, заворчал Барт. — Да она всегда у тебя такой была, — послышался голос Веласкеса. Засиял огонёк костра. Редкие деревья откинули длинные пляшущие тени. — Взгляните на небо, — подняв лицо к ночному куполу, произнёс Карим. — Да… — протянул Гаспар. — Даже в пустыне под Иерусалимом звёзды не были такими большими и яркими. — Да, светят что надо, — отозвался Барт. — В море с такими ориентирами сам дьявол с курса не собьёт, — добавил он, глядя на небо сквозь причудливо растопыренные пальцы. — А я не люблю звезды, — бросив в костёр сухую ветку, сказал Эстебан. — Они мне напоминают о кандалах и решётке в крыше моего лудуса. Я каждый день смотрел на них сквозь железные прутья. День за днём, год за годом. — А я домой хочу, — стукнув по песку своей каской, сказал Веласкес. — Что думаете? Мы выберемся из этой задницы? Вернёмся когда-нибудь? — бросив взгляд на притихших мужчин, спросил он. — Хорошо, когда есть, куда возвращаться, — сказал Эстебан. — У меня там только кандалы и арена. Кровь и песок. Я бы остался где угодно, лишь бы там не было решёток и не приходилось никого убивать забавы ради. — Здесь тебе тоже свободой надышаться не выйдет, — хрипло произнёс Барт. — Судя по тому, что я видел сегодня на площади, и этому миру недолго тебя терпеть. Скоро он вместе с тобой провалится в огромную дыру, и ты полетишь в ад, гремя своим нытьём и цепями. — А не заткнуться ли тебе? — буркнул Веласкес. — Опять несёшь пьяный вздор. — Да ну вас к чертям, — заворчал пират и, укутавшись в тонкое шерстяное одеяло, отвернулся. Опустившаяся ночь прошла беспокойно. Голодные шакалы подходили к лагерю так близко, что под утро Веласкесу пришлось одного подстрелить. Едва первые лучи солнца позолотили барханы, Гаспар поднял группу. Тратить утро на сон было крайне нецелесообразно, учитывая, что днём их ожидало адское пекло. Пока солнце ещё не взошло в зенит, уйти нужно было как можно дальше. — Проклятье! Пират на лошади! Чёртова дыра! Я уже забыл запах моря, — прохрипел Барт, взбираясь в седло. — А вот море едва ли горюет, что позабыло твой запах, — пришпоривая коня, произнёс Веласкес. — Где Тахо? — раздался голос Гаспара. — Да вон он, на бархане, — ответил Карим, кивнув головой в сторону восхода. — Отправляемся! — произнёс Гаспар и направил лошадь рысцой в сторону индейца на холме. Поравнявшись с Тахо, Гаспар взглянул в его бесстрастное лицо. — За нами следят, — тихо произнёс Индеец.