— Ладно, пойдем и мы домой. Но долго грустить она не умела и через минуту уже бежала вприпрыжку впереди матери, напевая: Ножки, ножки Бегут по дорожке. Раз упала, два пропала — Вот вам две картошки! Ксюша любила складывать случайные слова в рифму, так что песенки выходили веселые и забавные. ГЛАВА 5 На следующий день после завтрака тетя Сара решила тоже сходить на речку: — Девчата, составьте мне компанию, я нонче тоже хочу искупнуться. — Ура! На речку пойдем! — И Ксюшка, помчавшись в комнату, вытащила из комода свой ярко-оранжевый купальник, что Катя приобрела ей в «секонд-хенде», и, быстро скинув одежду натянула его на себя. — Мам, а ты круг с рыбками у тети Шуры взяла? — Нет, доченька, это круг Саши. И к тому же на кругу только в море плавают, а в речке течение сильное, может и унести. — Куда унести? В омут, где русалки водятся? И водяной? — испуганно спросила Ксюша. — Да нет, — успокоила ее Катя, — русалки и водяные водятся только в сказках. Унести может на середину речки, где очень глубоко и вода холодная. Поэтому ребята на отмели плещутся, да и вода там теплее. — Ребята? — Девочку это замечание явно заинтересовало. — Какие ребята? Дети? — Да, — подтвердила мать, — местная детвора. — Мама, собирайся быстрее, — заторопилась Ксюша. Она явно соскучилась по общению со сверстниками. Кате не хотелось идти на речку, она опасалась встречи со Стасом. Но подумала, что в компании хозяйки и дочки она будет чувствовать себя уверенней. Да и вряд ли Стас сам захочет продолжить с ней общение. Она еще раз вздохнула по красивому утерянному купальнику и надела старый. На этот раз они расположились поближе к воде. Здесь было шумно, но Катерина испытала некоторое облегчение, увидев вокруг много детворы. Дочка скинула шорты и майку и ринулась в воду, а через несколько минут ее звонкий голосок слился с другими ребячьими голосами — девочка легко входила в любую детскую компанию. Тетя Сара, один раз окунувшись, полежала на солнышке, пока не высох ее купальник, и засобиралась. — Вы куда? — встрепенулась Катя. — Да надо еще за мосток сходить. Я тут яйца подсобрала за неделю, надо бы продать, а то селедочки захотелось. Вот деньги выручу и на базар схожу. — Так я дам вам деньги, вы не беспокойтесь, я расплачусь, — засуетилась Катерина. — Да разговор не об том. Все равно ведь яйца все не съедим. Куды их девать? И людям мило свеженькие яйца поесть, и мне прибыток. Да ты не беспокойся, нам я тоже оставила… Она вынула небольшую корзинку из тени кустарника и, пожелав Кате не перегреваться на припекавшем уже солнце, ушла. Катя встала и огляделась. Ее встревожило, что голоса ее девочки не было слышно. Но она быстро успокоилась — ярко-оранжевый купальник был виден даже из-за кустов. — Ксюша, — позвала она, — подойди сюда. Девочка не сразу услышала голос матери. Но после третьего окрика прибежала. — Мам, мы там ужа нашли! Он такой длинный и скользкий. — Глаза девочки весело блестели от возбуждения. — Ты не бойся, я рядом, мы с ребятами играем. — Хорошо, хорошо. Давай-ка намажемся кремом от солнышка. Девочка, сгорая от нетерпения, прыгала на месте, оглядываясь на кусты, где мелькали голые спины ребятишек. И как только мать ее отпустила, стремглав бросилась к своим новым приятелям. А Катерина немного поплавала и опять растянулась на полотенце, подставив солнцу уже не такую бледную, как прежде, кожу. — Ну что, нимфа долбаная, опять загораешь? Катя как ошпаренная села. Она даже не заметила, как задремала. Стас сидел рядом и ехидно улыбался. Он уже снял с себя рубашку и положил рядом. — За такие шуточки и прибить можно. Катя только хлопала глазами от неожиданности. — Ну да ладно, на первый раз прощаю. Не знаю, что вчера на тебя нашло, убежала и даже купальник с книжкой забыла. Парень бросил рядом с ней ее полиэтиленовый пакет. — Спасибо, — растерянно поблагодарила Катя и убрала пакет за спину, старательно пряча глаза. Она недоумевала, как можно после вчерашней жуткой сцены продолжать отношения. Она посмотрела на Стаса. Он был таким же красивым, как и в день их знакомства. Ни тени сожаления, раскаяния или злобы не было на его лице. Или он прекрасно владеет собой, или просто глуп, подумала Катя. Она еще раз заглянула в чистые, небесно-голубые глаза Стаса, пытаясь понять, что скрывается за этим безмятежным взглядом. Но глаза его были пустыми и холодными. — Да ладно, я не сержусь, — Стас дотронулся до ее плеча. — Ты бы просто сказала, что не хочешь. — А я тебе говорила, но ты не слышал. — Катя вскинула голову, и глаза ее гневно блеснули. — Не сверкай глазами, русалка, — попросил ее Стас, — женщин разве можно понять, у женщин «нет» означает «да». — А тогда что означает «да»? Он засмеялся, так что опять показался частокол его мелких зубов. Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Он повернулся к ней всем корпусом, и на этот раз его лицо было жестким, а глаза ледяными. — «Да» означает «да». Ты же первый раз легко дала. Что второй-то раз заерепенилась? Его губы неприятно растянулись в усмешке. Он протянул руки и попытался обнять ее. Катя инстинктивно отпрянула, от омерзения передернув плечами, и резко сказала: — Мое «нет» всегда означает «нет», но для тебя и мое «да» отныне будет означать только «нет». — Мама-а-а-а! — Из-за кустов выбежала Ксюшка и стремглав кинулась к матери. — Мама, меня Васька ужом пугает! Она споткнулась о кочку и плюхнулась прямо на расстеленную рядом с мужчиной одежду. Девочка поднялась. Катя невольно бросила взгляд: на нежно-белом поле отчетливо были видны темно-коричневые отпечатки детских ладошек. Стас даже задохнулся от неожиданности. — Б…! Ты знаешь, сколько эта рубашка стоит?! — заорал Стас, и его лицо исказила гримаса: глаза, казалось, вылезли из орбит, на лбу вздулись вены, рот перекосился и на губах выступила слюна. Он повернулся к девочке, которая с ужасом смотрела на грязную рубашку. — Я-я-я не хотела… — залепетала Ксюша, растерянно мигая ресницами. Он схватил девочку за косичку и пригнул к рубашке так, как делают хозяева, когда учат шкодливого котенка. — А-а-а! — закричала девочка то ли от боли, то ли от страха. Горячая волна гнева подбросила Катю с места — она, как любая самка, кинулась защищать своего детеныша. Но Стас одним движением руки откинул ее прочь. Она упала, стукнувшись затылком о камень, черные круги поплыли перед ее глазами, и она потеряла сознание. …— Мамочка, мамочка… Катя открыла глаза. Зареванное личико Ксюши было прямо над ней. Голова раскалывалась. Она повела рукой — на лбу лежало мокрое холодное полотенце. — Мамочка, не закрывай больше глазки, ладно? — Девочка доверчиво смотрела на нее. — Ты ведь не умрешь? Нет? Катя постаралась улыбнуться, несмотря на дикую боль в затылке.