– Я очарован вами, – сказал он. – И хочу увидеть вас снова, вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам. Поймите, я не могу просто взять и выкинуть вас из головы. Я пробовал сделать это на выходных – ничего не получилось. – Уверена, что желающих вас утешить найдется более чем достаточно, – ответила Джиллиан. Джон Бёртон серьезно посмотрел ей в глаза. – Это не так, – возразил он. – Возможно, то, что я говорю, не вяжется со слухами обо мне, но вы должны мне поверить. Таких женщин не существует. Похоже, он был искренен. – Но среди родительниц в клубе вы имеете репутацию донжуана. – Мне лестно, но это неправда. Мой последний роман остался в далеком прошлом. Все эти годы я жил как монах. – При этом производите впечатление очень опытного соблазнителя. – Если б это действительно было так, я вовремя обнаружил бы, что иду по ложному следу. Я извинился, Джиллиан. Я вел себя как идиот. – …и при этом вам так нравится окутывать себя тайной… – продолжала она. – Спрашивайте, что бы вы хотели обо мне знать. Я все скажу! – Его взгляд стал умоляющим. – Мне нечего скрывать от вас, Джиллиан. – Почему вы ушли из полиции? Бёртон всплеснул руками в беспомощном жесте: – О боже… Почему это вас так волнует? – Просто интересно. – Ну хорошо, – согласился Бёртон. – Только, боюсь, после этого вы вышвырнете меня из машины и заберете дочь из клуба. – Звучит интригующе. – На самом деле, ничего интересного. Восемь лет назад одна молодая женщина заявила на меня в полицию… Моя практикантка. Она утверждала, что я ее изнасиловал. Прокуратура закрыла дело за недостатком улик. Мне даже не было предъявлено обвинение. Но оставаться после этого на прежнем месте я не мог. Удовлетворены? Джиллиан испуганно посмотрела на него. 4 Когда она подъезжала к гаражу, на дорожке к дому скользнула тень. – Я услышал твою машину, – сказал Том. – И вот подумал… Джиллиан хлопнула дверцей. – Что ты подумал? – …подумал, что надо бы тебя встретить. – Он улыбнулся. Заботливость Тома тронула Джиллиан. Иногда у нее складывалось впечатление, что он женат на их совместном лондонском бюро и вторым браком – на теннисном клубе. Но были моменты, когда под толщей повседневных забот и проблем шевелилось нечто, связавшее их много лет тому назад, и Джиллиан чувствовала подступающее к сердцу тепло. Хотя именно сегодня предпочла бы обойтись без этого. Она заметила, как Том на нее косится. «Неужели догадался?» – мелькнула в голове пугливая мысль. Примерно то же в этот момент подумал и Том, который видел перед собой свою Джиллиан – женщину с длинными, чуть взлохмаченными волосами и тонким профилем. Ту, с которой познакомился еще в студенческие годы и вскоре после этого уже не представлял без нее жизни. Давно Том так не вслушивался в тишину в ожидании Джиллиан. Непонятная тревога выгнала его из теплой комнаты на холод, как только послышался гул автомобильного мотора. И его беспокойство было тем сильней, что он не знал его причины. Джиллиан было девятнадцать лет, когда она поступила в университет, и с первого взгляда заинтересовала Тома. Она отличалась от других студенток, и дело было не только в ярких, вечно растрепанных волосах. В ней чувствовалось что-то старомодное. Единственный ребенок не в меру заботливых родителей, она вдоволь наслушалась предупреждений об искушениях и опасностях взрослого мира и только в университете в полной мере насладилась свободой. Джиллиан выбрала Глазго, хотя и происходила из Норвича, то есть Восточной Англии. Основной причиной, которую она открыла Тому позже, было как можно больше дистанцироваться от родителей, чтобы мать не приезжала навещать ее каждые выходные. Иногда Джиллиан оставляла впечатление нерешительной и инфантильной девушки, но под застенчивостью ключом било жизнелюбие. До последнего момента, благодаря бдительности матери, она ни разу не оставалась с мужчиной наедине, и это тоже не способствовало решительности. Большинство девушек гуляли с парнями с шестнадцати лет. А Джиллиан и в восемнадцать понятия не имела, какое впечатление производит на мужчин и производит ли вообще. С появлением Тома все изменилось. Он быстро взял Джиллиан в оборот, и вскоре они стали любовниками. Джиллиан расцвела – не только из-за красивого молодого человека с репутацией звезды большого тенниса, но и потому, что открыла в себе новые силы и таланты – и вдруг обнаружила, что, вопреки предупреждениям матери, взрослый мир прежде всего безумно интересный и сложный, а представления о его опасности и искушениях иногда бывают преувеличены. Джиллиан пользовалась популярностью не только у однокурсников, но и у преподавателей. Получала высокие баллы на экзаменах и танцевала ночи напролет по выходным. Когда она, за несколько месяцев до выпуска, устроилась в кинокомпанию, чтобы немного подзаработать, ее не хотели оттуда отпускать, быстро предложили постоянную работу и научили делать финансовые расчеты. В то время она будто светилась изнутри. «Теперь все изменилось, – с тревогой подумал Том. – Может, это и заставило меня броситься ей навстречу? Джиллиан погасла. Она больше не светится». – Ну, как Тара? – спросил он, когда Джиллиан уже достигла входной двери и переступила порог. – Вы ведь были в пабе? – Да. Как ты догадался? – От тебя пахнет пабом. Кстати, ты рано… Простившись с Джоном Бёртоном, Джиллиан направилась к школе и некоторое время прождала там на парковке, чтобы не появляться дома слишком рано. Подумала было съездить к Таре, чтобы обсудить с ней тревожные новости, но вовремя осознала, что Тара не тот человек, с кем можно беседовать на эту тему. С Джоном Бёртоном, во всяком случае, после этого разговора было бы покончено раз и навсегда. И подруга не успокоилась бы, пока Джиллиан не забрала бы Бекки из гандбольного клуба. Тара была юристом, и факт, что делу против Джона Бёртона так и не был дан ход, не впечатлил бы ее. Тара слишком хорошо знала, что на самом деле в таких случаях может означать формулировка «за недостатком улик». В какой-то момент Джиллиан почувствовала холод и поехала домой, все еще слишком рано для возвращения с вечера в компании Тары. – У нее назначена еще одна встреча на сегодня, – объяснила она Тому. – Ты ведь знаешь, Тара вечно занята… Мы видимся в перерывах между ее деловыми встречами. – Понятно, – Тома посмотрел на нее в ярком свете прихожей. – Ты выглядишь напряженной. Всё в порядке? – Да. Это все истории из юридической практики Тары… Неудивительно, что я взбудоражена. – Никогда не понимал, что вообще между вами… – Том осекся, потому что затронул запретную тему дружбы с Тарой. – Бекки еще не спит? – Легла двадцать минут назад. Спала, когда я к ней заглянул. С Чаком в обнимку, конечно. С ней все хорошо. Ясно. У Бекки с Томом всегда все хорошо. Проблемы остаются на долю Джиллиан. – Мы заказали пиццу, – неожиданно сообщил Том, – и тут же съели всё до крошки перед телевизором. Ты знаешь, как она это любит… прямо из коробки, сидя на полу. Джиллиан истолковала это как намек. – Но я не могу каждый вечер доставлять ей такое удовольствие, – объяснила она. – Время от времени Бекки должна есть и здоровую пищу, пользоваться ножом и вилкой. Да и ложиться ей желательно пораньше, чтобы потом не спать на уроках. Это прозвучало резче, чем она рассчитывала. Том забеспокоился: – Я и не думал предъявлять к тебе претензий. Разумеется, сегодняшний вечер – исключение. Но я не так часто остаюсь с ней наедине, так что могу немного побаловать. Джиллиан и сама не знала, что вдруг на нее нашло. Том был прав, но то, что не следовало превращать каждый вечер в праздник для Бекки, тоже было верно. Джиллиан ревновала его к Бекки, поэтому и вела себя не как взрослая женщина. Несправедливость ситуации была очевидна, но это считалось нормой во многих семьях. Как отец, Том больше времени проводил на работе, поэтому каждый вечер с дочерью превращался в нечто необычное. Джиллиан же приходилось заставлять Бекки есть овощи, делать домашние задания и ругать за бардак в комнате. Ее популярность приносилась в жертву порядку. – Может, и мне стоило бы ездить в Лондон каждый день, – сказала Джиллиан. – Думаю, больше работы пошло бы мне на пользу. Том посмотрел на нее с удивлением. – Ничего не имею против. Ты отлично справляешься, и мне хотелось бы чаще видеть тебя в офисе. Но что будет с Бекки? – Бекки вполне может оставаться дома одна. Так или иначе, она тяготится моей заботой. Думаю, будет правильней ее отпустить – если не совсем, то хотя бы ослабить хватку. Я всегда считала, что мои родители слишком меня опекали, а теперь, похоже, повторяю их ошибки. – Бекки двенадцать лет, – напомнил Том. – В этом возрасте дети считают себя взрослее, чем есть на самом деле. – Он прошел в гостиную, встал у окна и выглянул в темноту, где мог видеть лишь отражение комнаты на стекле, и задумчиво закончил фразу: – Хотя… может, стоит попробовать и это. Джиллиан сбросила сапоги и последовала за ним. – Бекки хочет, чтобы я ей больше доверяла. Я не могу это игнорировать. Том повернулся к ней, и Джиллиан вдруг увидела, как он устал. В то же время муж вздрагивал от внутреннего напряжения, как будто стоял на теннисном поле и в следующую секунду собирался, взмахнув ракеткой, атаковать противника. Даже в нерабочее время Том не мог выключить перегруженный внутренний двигатель, и время лишь усугубляло эту проблему. Он выглядел как человек, двадцать четыре часа в сутки искусственно подпитывающий себя адреналином, но Джиллиан-то знала, что это не так. И не раз умоляла мужа обратиться к врачу, потому что боялась, что однажды его хватит сердечный приступ – классическое завершение сценария. – С сердцем всё нормально, – сказал он, как будто знал наперед все ее возражения. В конце концов, с тех пор, как они познакомились, Том по широкой дуге обходил все, что хотя бы отдаленно напоминало о медицине. Джиллиан подошла и положила руку ему на плечо. – Все будет в порядке, – заверила она. – Конечно, – ответил Том. Он не понимал толком, что она имеет в виду, но почему-то решил, что Джиллиан оставила тему Бекки и переключилась на что-то другое. С некоторых пор дистанция между супругами увеличилась, и исчезновение блеска в глазах Джиллиан не в последнюю очередь было связано и с этим тоже. Том много работал, фанатично играл в теннис и слишком мало времени проводил с женой. Джиллиан никогда ни в чем его не винила, его компания была и ее компанией, и она прекрасно видела, через что им пришлось пройти, с тех пор как мировая экономика погрузилась в кризис – самый разрушительный после двадцатых годов прошлого века. Джиллиан никогда не жаловалась, потому что Том из последних сил отстаивал их общее дело. И теннис был прежде всего отдушиной, без которой он мог бы не выдержать чудовищной нагрузки. И все-таки она не понимала, почему Том больше не с ней, даже когда лежит рядом в постели. Это причиняло ей страдания. Том и сам себя не понимал. Он любил Джиллиан и прекрасно помнил, когда принял решение связать с ней судьбу, потому что вдруг осознал, что другого варианта для него нет и быть не может. Как-то осенью на выходных, еще в университете, они отправились в поход по Шотландскому нагорью, с палаткой. Погода выдалась солнечная, вокруг расстилались бескрайние холмистые равнины, поросшие темно-фиолетовым вереском. Вечером разожгли костер, а потом уютно устроились в спальном мешке, согревая друг друга. За ночь сильно похолодало, и они не видели собственных рук в опустившемся с гор тумане. Пришлось возвращаться, но на скалистом утесе Том неудачно поскользнулся и упал. Позже выяснилось, что это перелом, но тогда Том лежал между огромными валунами в сыром тумане и чуть ли не терял сознание от боли. Его тошнило, кружилась голова. Где-то на парковке осталась его потрепанная, ржавая машина, но он понятия не имел, как теперь будет до нее добираться.