1 Милли и Гэвин внизу только что посмотрели новости. Милли уже оделась – пальто, сапоги. У нее ночное дежурство в доме престарелых, и через полчаса уходить. Неудивительно, что она не в настроении. Милли всегда раздражительна перед выходом на работу, тем более в выходной день. Неудивительно, что за ужином я снова сыграл роль громоотвода. Когда я наложил себе вторую порцию жаркого, Милли спросила, не хочу ли я что-нибудь внести в общую кассу. Мелочь, которую она от меня получила на прошлой неделе, давно израсходована. Настороженное выражение лица Милли не предвещало ничего хорошего. В конце концов, сказала она, я получаю пособие. – Ты ведь регулярно рассылаешь резюме, не так ли? – спросила она. – Ты пытаешься устроиться на работу, значит, получаешь пособие. – Конечно, – солгал я и покраснел. Со мной такое происходит постоянно. Не думаю, что это так уж заметно со стороны. Милли что-то заподозрила. Она, конечно, стерва, но не дура. И ей интересно знать, чем я занимаюсь во время ежедневных отлучек из дома. В то, что я хожу от двери к двери и прошу работу, она, конечно, не верит. В такой ситуации хорошо бы несколько дней посидеть дома и побездельничать – именно так Милли воображает себе жизнь безработного. Но я не выдержу, сойду с ума. С деньгами туго. Я ничего себе не покупаю, зато регулярно вношу суммы на еду, отопление, электричество, и мои сбережения тают с каждым днем. Вчера мы опять встречались с Бартеком в «Доме на полдороги». Он жаловался на свою девушку, которая предъявляет повышенные претензии и вообще дорого ему обходится, но все-таки одолжил мне пятьдесят фунтов. Их-то я и вытащил из кармана за ужином и широким жестом положил перед Милли: – Хватит на первое время? Она озадаченно кивнула. Тем самым я не развеял ее подозрений, но повода для нападения у нее больше не было. Гэвин, как всегда, молчал. Смотрел в тарелку и надеялся, что все разрешится мирно. Сегодня в обед я видел Джиллиан, Тома и Бекки. Они как будто собирались на прогулку. Я стоял чуть ли не под их дверью, так что пришлось поздороваться. Это могло навести на подозрения, но, надеюсь, я недолго занимал их мысли. Может, они даже поверили, что я просто проходил мимо. Так или иначе, они как будто не придали этой встрече большого значения. Тем не менее впредь я решил быть осмотрительнее. Короткие декабрьские дни склоняют людей к беспечности, потому что каждый чувствует себя надежно скрытым покровом сумерек. Но это обман. В сумерках человек еще заметнее. И потом, дневной свет ведь тоже никто не отменял, хотя сейчас он и не такой яркий, как летом. На первый взгляд Уорды производили все то же впечатление безупречной во всех отношениях семьи. В пуховиках, сапогах и ярких шапках, они как будто радовались предстоящей прогулке. Но, присмотревшись внимательнее, я понял, что это не совсем так. Томас Уорд выглядел очень плохо. Лицо серое, вид измученный, и в то же время весь будто вибрирует от нездорового возбуждения… Это не могло кончиться ничем хорошим. С Бекки тоже не все благополучно. Что-то как будто подтачивало ее радость изнутри. Вряд ли за этим стояла настоящая взрослая драма, но и к подростковым проблемам не стоит относиться легкомысленно, я слишком хорошо знаю это по себе. Больше всех меня обеспокоила Джиллиан. Хотя она и выглядела гораздо лучше мужа – в том смысле, что никаких опасений насчет ее здоровья у меня не возникло. И все-таки за этим чувствовалось нечто более серьезное, чем просто плохое настроение, как у Бекки. Джиллиан была… чем-то обеспокоена, что ли. Или нет, «обеспокоена», пожалуй, слишком мягко сказано для такой напряженности на грани взрыва. У Джиллиан будто что-то разорвалось внутри, нарушились какие-то связи. И я спрашивал себя, в чем причина внутреннего конфликта. Она улыбнулась мне – коротко, как случайному прохожему. Джиллиан ведь толком меня не знает и едва ли догадывается, как глубоко успела проникнуть в мои мысли, фантазии, сны – как ночные, так и наяву. Я так хочу быть рядом с ней, но ни в коем случае не ценой разрушения ее семьи. Любая семья в моем понимании священна. Меня ужасает, как легко сегодня люди расстаются, разводятся и вступают в новый брак. Как будто семья для них – перевалочная станция, и нет большой трагедии, если в очередной раз что-то не заладилось. Поэтому я никогда не стану добиваться благосклонности замужней женщины. Я презирал бы себя за одну только мысль об этом. Я всего лишь хочу участвовать в их жизни, чтобы хоть так испытать то, чего у меня никогда не будет. Я знаю, что никогда не женюсь, не создам семьи, не стану отцом. Я понял это давно, хотя мой друг Бартек все еще не считает меня конченым в этом плане человеком и втягивает в очередную авантюру с интернет-знакомствами, которая, конечно, ни к чему не приведет. В театре жизни я не более чем зритель и давно с этим смирился. Я смотрел, как они уезжали. Было холодно, шел дождь со снегом, но меня промораживало скорее изнутри. Что-то случилось с Уордами, и это ощущение не прошло у меня до сих пор. Я продолжил прогулку, однако больше не мог ни на чем сосредоточиться. Без преувеличения, я назвал бы это предчувствием надвигающейся катастрофы. Я не ясновидящий, но тем не менее… Парень, с которым Джиллиан сидела в пабе, не шел у меня из головы. Он мне сразу не понравился, и угроза, нависшая над Уордами, похоже, исходила от него. Входная дверь захлопнулась, я слышу шаги Милли по садовой дорожке – энергичные и озлобленные. Да и дверь она могла бы притворить тише. Похоже, они с Гэвином опять поссорились, и причина этому – я. Может, и в самом деле имеет смысл съехать? Я усложняю жизнь Гэвину и себе. Уж лучше одному, чем каждую секунду ощущать себя лишним ртом. А еще лучше, если б меня вообще не было. И вместо меня был кто-то другой. 2 Джиллиан набрала номер, прежде чем мужество успело покинуть ее окончательно. Было около десяти вечера, но Джон не оставлял впечатления человека, который рано ложится спать. Кроме того, проблема времени суток была ничто в сравнении с тем, что Джиллиан собиралась сделать, – позвонить мужчине, который признался ей в любви, ни больше ни меньше. И совершенно определенно собирался закрутить роман. С ней, замужней женщиной! Том рано ушел в спальню – смотреть какую-то спортивную передачу, судя по звукам, доносившимся из-за прикрытой двери. В полдень они все вместе ездили в Виндзор, долго гуляли, пили кофе в пригородном отеле, вернулись раскрасневшиеся и в прекрасном настроении. На ужин Джиллиан запекла багет с травяным маслом. Потом Бекки захотелось посмотреть «Сумерки» на DVD. Джиллиан уединилась с ней в гостиной и все пыталась понять, почему не только дочь, но и все ее подруги так пристрастились к этому сериалу. Но длительная прогулка на чересчур свежем воздухе утомила девочку, и в конце концов она уснула, прижавшись к матери. Джиллиан погладила Бекки пальцы, как делала, когда та была совсем маленькой. Бекки чуть слышно дышала. Ее лицо полностью утратило мрачновато-недружелюбное выражение, каким она в последнее время реагировала на мать. Джиллиан давно отвернулась от Эдварда и Беллы на экране и любовалась спящей Бекки. «Как же я люблю ее», – думала она. Но внутреннее беспокойство не проходило. Джиллиан уложила дочь в постель, тщательно накрыла одеялом и спустилась в гостиную. После двух бокалов вина ей удалось немного расслабиться. Джиллиан редко употребляла алкоголь, поэтому даже небольшие дозы оказывались действенными, и два бокала приравнивались к двум бутылкам. – Это я, Джиллиан. – Боже мой, – раздался голос Джона Бёртона. – Я боялся, что ты вообще никогда не позвонишь. Похоже, он и в самом деле ждал ее звонка. – Мне кажется, во время нашей последней встречи я не совсем адекватно отреагировала на твои слова. Не хотела оставлять это так… – «Не совсем адекватно» – в каком смысле? – Я просто встала и ушла, чего не должна была делать. Но то, что я услышала, стало последней каплей… Смех на заднем плане усилился. – Где ты? – спросила Джиллиан. – В «Доме на полдороги». В клубе был турнир, а потом я приехал сюда. И теперь сижу за столиком в полном одиночестве и утешаюсь бутылкой виски. Буду рад, если составишь мне компанию. Джиллиан поймала себя на том, с каким облегчением услышала, что он там один. – Мне трудно вырваться, – ответила она. – Только не сегодня. – Когда же? Джиллиан рассмеялась: – Почему ты так уверен, что я вообще захочу с тобой встречаться? Он оставался серьезен. – Ты только что сказала «только не сегодня». Вот я и решил, что это вопрос времени, а не окончательный отказ. – Ты прав… – Она задумалась. – Я всего лишь хотела с тобой поговорить. Меня потрясло то, что ты рассказал о своем увольнении из полиции. Я хотела бы знать об этом больше. – Только скажи когда. – В следующий четверг Бекки приглашена на день рождения с ночевкой, а у мужа заседание в теннисном клубе. Я буду свободна. – Следующий четверг? Впереди почти неделя… – Я знаю. За это время все успеет тысячу раз перемениться. – Take it or leave it[2], – сказал Джон. – Вот и весь мой выбор… Значит, договорились? В следующий четверг у меня. – У тебя дома? – Почему бы и нет? Джиллиан показалось, что ее вопрос прозвучал глупо. Выглядеть ханжой тоже не хотелось. – Хм… Ну хорошо. Ты живешь в Лондоне? Он продиктовал адрес в Паддингтоне, который Джиллиан записала на квитанции с его номером телефона. – До встречи, – попрощалась она. – Буду рад, – отозвался Джон. Четверг, 17 декабря 1