– Нет. Около двух с половиной месяцев. Джон подошел к столу и сел напротив Лайзы. Он дрожал от нетерпения, но сдерживался, боясь ее отпугнуть. – Как вы познакомились? Лайза рассмеялась. – Случайно. Нас пригласили на день рождения – большое торжество в отеле «Кенсингтон». Бывшему коллеге моего мужа исполнялось семьдесят пять лет. Муж настоял, чтобы я поехала с ним, хотя мне и нездоровилось. Я была на грани нервного срыва, не говоря уже о «фиалке» под левым глазом. Вдобавок веко опухло. Не очень-то удобно показываться на люди с таким украшением. – Понятно, – кивнул Джон. – Но вашего мужа, похоже, не смущало, что это может вызвать подозрения? – Он знал, что я умею скрывать следы побоев. Это ведь был далеко не первый случай. Для чего еще изобрели косметику? Чтобы избитые жены не выносили семейные проблемы на всеобщее обозрение. – Итак, вы поехали на юбилей бывшего коллеги мужа… Лайза кивнула. – Там было много людей. Юристы… Адвокаты, прокуроры, судьи… И мой муж, как всегда, в центре внимания – произносил громкие речи, хвалился своими успехами. Он организовал теннисный турнир в Африке, чтобы собрать деньги для детей, чьи родители умерли от СПИДа. Получилась неплохая сумма, его превозносили до небес… Хлопали по плечу, говорили, какой он замечательный… а я стояла в стороне и боялась, что меня вырвет. Мне действительно хотелось проблеваться посредине зала, на виду у этих разодетых людей, которые думают, что творят добро, а на самом деле только развлекаются и не замечают, что среди них есть кто-то, кому действительно очень плохо. Джон уже понял, к чему она ведет. – Тара Кейн была среди гостей и, в отличие от остальных, что-то заметила? – Мне было паршиво в тот вечер, – кивнула Лайза. – В зале стояла духота, я почувствовала, что моя косметика вот-вот поплывет, и испугалась. Звучит глупо, не так ли? Если б все увидели синяк у меня под глазом, моему мужу пришлось бы плохо, но я… я боялась опозориться, именно так я это воспринимала. – Насколько мне известно, – заметил Джон, – в вашем положении многие женщины чувствуют то же самое. – Я убежала в дамскую комнату. К счастью, там никого не было. Я пыталась поправить макияж перед зеркалом, но в результате расплакалась. Слезы хлынули, это было как приступ. Я пришла в ужас. Косметика стекала по лицу, глаза опухли… Мне нужно было срочно возвращаться в зал, но я не могла остановиться… просто не могла. Лайза замолчала. По ее лицу было видно, что она снова переживает тот момент – который изменил ее жизнь. – И вот дверь открылась, – продолжала Лайза. – Я испугалась до смерти. Вошла Тара. Тогда я не знала, но сразу заподозрила, что она тоже из числа приглашенных. Я хотела спрятаться в одной из кабинок, но не успела. Помню, как возилась с влажными салфетками и все пыталась изобразить аллергию или что-то в этом роде. Тара встала у меня за спиной и спросила, не нужна ли мне помощь. От неожиданности я выронила салфетки. Я плакала, и мы смотрели друг на друга в зеркало. К тому времени у меня на лице почти не осталось косметики, и кожа под глазами переливалась всеми цветами радуги. Некоторое время мы обе молчали, а потом Тара спросила: «Муж?» Это был риторический вопрос, и я впервые не стала прибегать ни к оправданиям, ни к уловкам. Никаких падений с лестницы, ни велосипедной аварии, ни травмы во время теннисного матча. Я просто кивнула. И тогда Тара поинтересовалась, не жена ли я Логана Стэнфорда. Я кивнула еще раз. – Тогда и появился этот план побега из дома, – догадался Джон. – Не совсем, – возразила Лайза. – Я сказала, что не могу вернуться в зал в таком виде, и Тара помогла мне. Она незаметно вывела меня из отеля, вызвала такси и отвезла домой. Заплатила женщине, которая присматривала за Финли, и выпроводила ее, когда я еще ждала в машине. Потом приготовила горячий чай. А я все это время только плакала. – То есть вы всё ей рассказали? – Да. Абсолютно все. Это хлынуло из меня потоком. – Тара Кейн – прокурор. По идее, она должна была предложить судебное разбирательство и спросить вашего согласия. – Она и предложила. Я умоляла не делать этого, и в конце концов Тара дала мне слово… Но, прежде чем уйти, посмотрела на меня и сказала: «Лайза, я не сдамся, пока вы сами не пойдете в полицию и не заявите на него. Вы должны это сделать. Это очень важно. Речь идет не только о безопасности, но и о вашем человеческом достоинстве. Посадите его за решетку!» Вот ее слова. – Но она не ушла насовсем, – догадался Джон. – Да, она звонила мне почти каждый день. Уговаривала, подбадривала. Я была рада слышать ее голос. Я чувствовала себя загнанной в угол, и для меня было большим утешением, что наконец появился человек, которому небезразлична моя судьба, в которой Тара приняла… уж слишком активное участие. – То есть она взяла вас в оборот. – Да, – подтвердила Лайза, – и это меня, признаюсь, удивило. Иногда мне казалось, что она ненавидит Логана больше, чем я. Ей давалось с трудом наблюдать мою ситуацию со стороны и ничего не предпринимать. Но Тара не могла инициировать расследование без моего согласия. Свидетелей нашего разговора в туалете не было, и основания для обвинения были бы шаткими без моих показаний. Кроме того, для Тары было важно, чтобы первый шаг сделала я. Она все время подчеркивала, что я должна защищаться. Дать отпор. Покончить с ним, наконец. У меня не должно возникнуть ощущения, будто меня спасает она, Тара, или полиция. Я сама должна себя спасти. Это очень важно для моего будущего, говорила Тара. – Правильная мысль, в общем и целом, – одобрил Джон. – Вы описываете Тару как очень эмоциональную особу. У меня даже сложилось впечатление… Джон не договорил, потому что вдруг подумал о том, что только отвлекает Лайзу своими замечаниями. Но она, по-видимому, так не считала. – Что вы хотели сказать? – Мне просто стало любопытно, с какой стати Тара взялась решать ваши проблемы, да еще с таким энтузиазмом. Может, сыграл роль собственный опыт? Мы ведь ничего не знаем о ней. – Она никогда не рассказывала о себе, – подтвердила Лайза, и в ее пустых, равнодушных глазах мелькнуло выражение недоверия. – Что вообще происходит? С какой стати вы так интересуетесь Тарой? – Почему она сняла для вас эту квартиру? – в свою очередь, спросил Джон. – Все произошло слишком быстро. В середине ноября проблемы с мужем достигли пика, и я умоляла Тару помочь мне бежать. К счастью, за несколько дней до того мы успели во всех подробностях обсудить мою ситуацию, и Тара пришла к выводу, что Финли можно оставить с отцом. Она очень беспокоилась за него, хотя и понимала, что Логан никогда не поднимет руки на сына. Он безумно любит мальчика – в чем в чем, а в этом ему не откажешь. – Тем не менее он ведет себя жестко по отношению к Финли. Или же безответственно, – возразил Джон. – У меня сложилось впечатление, что Финли замкнулся в собственном мире. Уму непостижимо, что пережил этот ребенок. Даже если отец не поднимал на него руку, душа Финли глубоко травмирована. – Тара заходит ко мне время от времени, – продолжала Лайза, – и уговаривает заявить на Логана в полицию. Подать на развод и начать новую жизнь с Финли. «Хватит прятаться!» – говорит она. И это правильно, но я… – Лайза покачала головой. – Я не чувствую себя готовой к такому повороту. Выползти наконец из убежища и атаковать… нет, это слишком опасно. Но Тара не сдается, и, может, когда-нибудь ей удастся уговорить меня. Иногда мне кажется, что я для нее… всего лишь очередной «проект». Она использует меня в своих целях. Но до сих пор это приносило мне только пользу. «Неплохо сказано, – подумал Джон. – “Проект” – да, это вполне может быть правдой. Тара Кейн ведет кампанию против Логана Стэнфорда, причем не своими руками, а через подставное лицо, хотя у нее как у прокурора есть для этого все возможности. Но она предпочитает действовать через Лайзу и уже вложила в нее немалую сумму. В случае успеха Тара без проблем вернет все обратно, ведь Лайза будет очень богатой после развода». Но деньги – не главный стимул для Тары. Джон сам не мог объяснить, почему он так в этом уверен. Речь шла о чем-то большем. Гораздо более важном и значительном. – Вы рассказывали Таре о Карле Робертс и Энн Уэстли? – спросил он. – Я рассказала ей о них обеих, да. Тара спросила, знает ли кто-нибудь из моего окружения о проблемах с Логаном, и я ответила, что да, я доверилась двум знакомым женщинам, в надежде, что они смогут как-то повлиять на ситуацию. Но это, похоже, не сработало. Во всем этом определенно что-то было. Общая картина едва наметилась, но мысли Джона пришли в движение, как будто решающий момент осознания приближался. Как долго они – сам Джон и полицейские – искали этого человека, который знал всех троих, Карлу, Энн и Томаса, оказавшегося на месте Джиллиан? И саму Джиллиан, которая должна была быть на месте Тома? Впервые с начала расследования такой человек появился, потому что ничто не свидетельствовало о том, что Самсон Сигал был знаком с Энн и Карлой. Тара Кейн – одержимая идеей помочь женщине, которая не могла справиться с ситуацией собственными силами и отчаялась найти поддержку на стороне. Конечно, далеко не все пока ясно. Но Джон чувствовал, что встал на верный путь и что разгадка как-то связана с Тарой Кейн. Той самой Тарой, у которой живет Джиллиан! Он вытащил мобильный: – Извините, мне нужно срочно позвонить. Набрал номер Джиллиан, но ему снова никто не ответил. Спустя некоторое время на дисплее всплыл почтовый ящик, и Джон оставил голосовое сообщение: «Джиллиан, это я, Джон. Пожалуйста, позвони мне. Это важно. Свяжись со мной при первой возможности!» – Что случилось? – спросила Лайза, которой передалось его волнение. Джон махнул рукой. – Сейчас не время объяснять, но у нас могут возникнуть очень серьезные проблемы. Он понимал, что настал момент обратиться к детективу-инспектору Филдеру. Джон больше не мог ни скрывать информацию, оказавшуюся в его распоряжении, ни действовать без помощи полиции. У него не было возможности защитить Лайзу Стэнфорд. У бывшей коллеги Кейт Линвилл, по-видимому, тоже. Может, наконец он выйдет из игры. Но прежде чем заявиться в полицию, Джон должен съездить к Таре Кейн. Джиллиан наверняка до сих пор у нее в квартире. Видит на дисплее его номер и не отвечает, потому что боится лишний раз разозлить Тару. И все же эта версия самому Джону представлялась малоправдоподобной. Когда они виделись в последний раз, Джиллиан говорила, что уезжает из Лондона. Сейчас вечер пятницы. Наверняка она в пути уже несколько часов. Где Тара? И тут Джону пришла идея. – Можете дозвониться до Тары Кейн? – спросил он Лайзу. Стационарного телефона в квартире не было, только мобильник Лайзы. Она набрала номер Тары и передала телефон Джону. – Номер ее мобильного, – пояснила Лайза. – Другого у меня нет. Никто не отвечал, что было ожидаемо. На этот раз не всплыл даже почтовый ящик на дисплее. Джон выругался себе под нос. – Пожалуйста, оставайтесь здесь, Лайза, – попросил он, направляясь к входной двери. – Не убегайте из квартиры в поисках нового убежища, или что вы там еще задумали. Вы можете мне понадобиться. Джон надеялся, что она не возьмет с него слова не обращаться в полицию, но Лайзе эта мысль как будто не приходила в голову. – Что же мне делать? – покорно спросила она. – Без Тары я все равно не смогу ничего изменить. – Я буду на связи, – пообещал Джон и вышел на лестничную клетку. Сбегая по ступенькам, он слышал, как Лайза закрыла дверь и дважды щелкнула замком. 11 В машине было жарко – похоже, Тара включила отопление на полную мощность. Толстое одеяло, под которым лежала Джиллиан, довершило дело. Ей казалось, что пот ручьями струится по телу. Шерсть царапала лицо. Джиллиан охватил панический страх смерти от удушья. На борьбу с ним уходили все психические силы. Запертая словно в ящике, накрытая тяжелым одеялом и с заклеенным скотчем ртом, Джиллиан ни в коем случае не должна была допустить тошноты. Тогда она точно задохнется. Джиллиан умоляла Тару воздержаться хотя бы от скотча: – Прошу тебя, Тара, не делай этого… пожалуйста… мне страшно! Она клялась, что не издаст ни звука, но Тара оставалась неколебима, как скала: