На полу, кажется, следов от когтей все же стало больше, однако он остался на удивление чист, хотя, если честно, я ожидал худшего. Как ни странно, ни луж, ни других «подарков» нурры мне не оставили. А вот земля и сухие листья в появившемся поутру ящике оказались разворошены. И это было на редкость хорошим признаком, наглядно доказывавшим, что «сюрпризов» поутру мне больше опасаться не придется. Своих кошек я увидел чуть позже – обернувшись на шум, обе нурры бесшумно спрыгнули со стола и, усевшись на полу, как примерные девочки, уставились на меня снизу вверх одинаково вопросительными взглядами. Одна чуть побольше, другая слегка поменьше… Однако не их необъяснимая покладистость заставила меня озадаченно замереть. Как выяснилось, пока меня не было, эти шмакодявки успели о чем-то договориться. И теперь белых нурр у меня стало не одна, а две. Угу. Похожих как две капли воды. Одинаково белобрысых, зубастых и хвостатых. Желтоглазая мелочь и впрямь развивалась намного стремительнее, чем ей полагалось по возрасту. И на удивление быстро освоила такое свойство своей чешуи, как мимикрия. Более того, с какого-то перепугу решила перекраситься в серебристый цвет. И теперь, если бы не глаза и некоторая разница в росте, даже сам черт не сумел бы отличить этих хитрюг друг от друга. – Хм. Похоже, вы все-таки сумели договориться? – по достоинству оценив разыгранную передо мной пантомиму, поинтересовался я, прикрывая за собой дверь. Пакость согласно мявкнула. – Это значит, за сохранность вещей мне больше переживать не нужно? «Мрр». – И с послушанием у нас проблем не возникнет? «Мяф!» – Очень хорошо, – успокоился я, стягивая с себя куртку и позволяя Изе выбраться на волю. После чего прошелся по комнате, избавляясь от насквозь пропитавшейся потом одежды. Плюхнувшись на стул, подхватил со стола заботливо оставленную там горстку бриллиантов. Не стал возражать, когда Пакость двумя быстрыми прыжками взобралась на мое плечо. А когда слегка замешкавшаяся Мерзость, подбежав, посмотрела на меня снизу вверх просительным взглядом, подхватил ее ладонью под пузо и усадил на колени. – Лопай, – благодушно сказал я, всунув ей в зубы золотой. Мерзость, радостно пискнув, тут же вцепилась в монету передними лапами и со знакомым хрустом вгрызлась в неудобоваримую кромку. Более того, судя по тому, как та зашипела, выделять кислоту малявка тоже научилась. И, глядя на то, с какой скоростью она пожирает несчастный молг, я искренне порадовался, что мне теперь есть на кого ее оставить. * * * – Да-а, – задумчиво обронил следующим утром лесс Отти, который по распоряжению коменданта был обязан регулярно осматривать Мерзость на предмет нехороших изменений. – Это действительно необычно. Смена окраса, поведения, определенно появившиеся зачатки разума… Она развивается значительно быстрее, чем положено детенышам в ее возрасте. С другой стороны, о нуррах мы знаем мало. Возможно, как раз для них это в порядке вещей? Я покосился на вцепившуюся в мой палец кошку, но в подобной позе малявка и впрямь вела себя спокойно. Когда целитель только пришел, она вздыбила чешуйки на загривке. Но стоило ей всунуть палец в рот, как все это безобразие моментально прекратилось. И теперь нурра лишь сердито косилась на аккуратно прикасающегося к ней мага, но не делала попытки его укусить. Рефлекс у нее, что ли, такой? Или из положения «соска во рту» ей инстинкты не позволяли показывать норов? – Скажите, коллега, а вам раньше приходилось иметь дело с нуррами? – поинтересовался я, когда осмотр закончился и старичок присел за мой стол, подперев выбеленную сединой голову ладонью. – Так близко – нет. В этих краях живой и здоровый нурр – это редкость. – Ну хотя бы измененных вы видели? – Да, – неожиданно кивнул целитель. – Приходилось вскрывать несколько экземпляров. Я ведь давно тут живу. За это время всякое… случалось. Я уложил мелкую на колени и с интересом воззрился на коллегу: – А что вы можете сказать насчет их так называемого изменения? – Хех, – крякнул маг. – Если подумать, не так уж и много. Нурры вообще удивительные создания. Они сами по себе настолько гибкие, что ни одному другому виду даже близко не удается подойти к тому, на что они способны. Что же касается измененных зверей, то таковыми мы называем лишь тех нурров, которые утратили контроль над своей способностью менять собственное тело. – Как вы думаете, почему это происходит? – Не знаю, – вздохнул лесс Отти. – От возраста и пола это практически не зависит. Начать безудержно меняться могут и детеныш, и взрослая особь. И самец, и самка. Но, пожалуй, единственное, что можно сказать точно, это то, что здесь, в шекковых лесах, это происходит гораздо чаще, чем обычно. Мне как-то сразу вспомнилась тварь из сокровищницы Олерона Аввима. Информация, которая имелась по этому поводу в памяти магистра Ноя, свидетельствовала о том, что ужас подземелий – вовсе не отдельный вид, а всего лишь результат воздействия на живых существ какого-то вида облучения. Как показала практика, образоваться такая тварь могла и из нурра, и из человека. Из нурров, наверное, даже с большей степенью вероятности, потому что сама среда их обитания подразумевала контакт со всякими нехорошими природными явлениями. Я, когда об этом узнал, естественно, сразу подумал о радиации. Но ведь видов излучений много. Да и при резко повышенном магическом фоне состояние здоровья у живых быстро ухудшается. Хотя при определенных условиях даже это явление можно использовать. Нурров ведь как-то создали? Сумели добиться у них высокой приспособляемости? Быть может, это тоже мутации, только уже не спонтанные, а контролируемые? Быть может, именно это свойство закрепилось за ними в результате многочисленных экспериментов? Однако в естественных условиях такие мутации скорее исключение из правила. Собственно, «ужас подземелий» – настолько редкая тварь, что я бы не удивился, узнав, что Аввим сам ее создал и выкормил, дабы она берегла его имущество от воров. Но если лесс Отти говорит, что здесь частота спонтанных, ну, пусть будет изменений, превышает у нурров все мыслимые и немыслимые пределы, то возникает вопрос: а чем это вызвано? Это особенности среды? Близость шекковых лесов? Какое-то другое природное явление, о котором нам ничего не известно? В пользу природного явления свидетельствовал тот факт, что изменения коснулись не только нурров. Сами по себе здешние леса, некко… Я ведь упоминал, что именно на южных плантациях были обнаружены деревья, дающие особо ценный сорт шекка? Тот самый, из которого получалась антимагическая пропитка для тканей, кожи, экипировки карателей. Они же не сами по себе так видоизменились. Что-то должно было на них воздействовать. Причем долго – годами, столетиями. И только это могло хоть как-то объяснить особенности флоры и фауны в этом регионе. Смущало другое. – Скажите, лесс Отти, – снова спросил я, придя к неутешительным выводам, – а здоровые нурры в этих краях встречаются? – Иногда, – спокойно отозвался маг. – Здоровое животное поймать крайне трудно. Нурры – осторожные и умные звери. Однако даже они иногда забредают туда, куда не следует, и становятся жертвами обитающих здесь некко. Несколько лет назад я видел такого нурра. Он был молодым и, насколько я мог оценить тело, не имел признаков спонтанного изменения. – То есть у него была всего одна голова, четыре лапы, нормальный хвост и никаких подозрительных выступов или наростов? – Совершенно верно. Внутренние органы тоже выглядели нормально. Так что я предполагаю, что это был просто неопытный, совсем еще молодой зверь, который не понял, какая опасность таится в наших лесах, и сунулся к некко в надежде на удачную охоту. – Получается, то, что вызывает в нуррах такие грубые отклонения, поражает далеко не всех? – озвучил я тревожащую меня мысль. Маг пожал плечами: – Получается так. Хотя есть некоторая вероятность, что изменения в том молодом самце просто не успели по-настоящему проявиться. И спустя месяц или год он стал бы похож на ту тварь, тело которой до сих пор пылится в моей лаборатории. Я озадаченно помолчал, а затем спросил: – Почему вы считаете, что эта вероятность небольшая? – Потому, молодой человек, – снисходительно улыбнулся старик, – что сразу за шекковыми лесами находятся Лысые холмы. А еще дальше – Норратские горы. Нурры, если помните, обитают стаями. И тот факт, что время от времени они здесь все-таки появляются, говорит о том, что сравнительно недалеко, под холмом или в горах… находятся их норы. И нурров там обитает достаточно, чтобы мы это заметили. Вы, кстати, знаете, что именно там чаще всего устраивают облавы охотники? И именно оттуда в лаборатории привозят живых и здоровых нурров? Даже если считать, что на поверхность выходят лишь больные, ослабленные или бесполезные для стаи особи, то совершенно очевидно, что далеко не все животные подвергаются процессу неконтролируемого изменения тела. – Значит, источник изменений находится не в горах, а здесь?! – замер я. – И он воздействует лишь на тех нурров, кто вышел на поверхность?! Старый целитель только вздохнул: – Мне тоже так кажется. Хотя я, конечно, ни в чем не уверен. – Постойте, – спохватился я и снова настороженно воззрился на мага. – А как же люди? С обитателями форта тоже происходят какие-то… неприятности? На лицо целителя словно тучка набежала. – Нет. Сейчас – нет, потому что я настоятельно не рекомендовал находиться тут людям более трех смен подряд. И комендант к моим словам, к счастью, прислушался. – А раньше? – напрягся я. И вот тогда лесс Отти поморщился: – Раньше люди в форте часто болели. Много болели, лесс Саррато. Обычная рана становилась для некоторых непосильным испытанием. Банальная простуда почти всегда оборачивалась осложнениями. Когда я еще только начинал работать, это не так бросалось в глаза, но чем дольше здесь находятся люди, тем им становится труднее. В записях старого коменданта тоже что-то такое проскакивало, поэтому мы посовещались с нессом Катерсом и ввели ограничения на пребывание здесь сотрудников. И для рабочих, и для карателей. Вот уже несколько лет всех их приглашают сюда на работу посменно. Три смены подряд, не больше, затем одна смена – перерыв. Потом – новая смена. Орден пошел нам навстречу, приняв информацию к сведению и направляя сюда контрактников со всего Архада. Конечно, постоянно меняющийся состав доставляет определенные сложности. Но только после этого люди у нас болеть перестали. Я ошарашенно воззрился на старика: – А как же вы? И господин комендант?! – Как все, – пожал плечами маг. – У коменданта есть заместитель, который заменяет его, когда приходит время. Сам несс Тойри постоянно здесь не живет. Бывает смену через смену. У мастера Дорга тоже есть на кого оставить пост. Ну а я отправляю сюда учеников. Так и живем. Ого. Вот почему здесь такой скудный руководящий состав, да еще и преклонного возраста, и вот почему народ сюда, несмотря на хорошие деньги, особенно не стремится. Тот же Дол прибыл в форт всего на полгода. По договору. Часто меняющиеся рабочие. Такие же регулярные замены среди карателей. Наверное, среди постоянных сотрудников тут остались лишь сам комендант, два его зама и маг. Тогда как все остальные – пришлые, которым к тому же нужно еще и разъяснять правила безопасности. С целителем мы в общей сложности проговорили в тот день около рина, и его откровения, мягко говоря, выбили меня из колеи. А когда чуть позже я еще раз прокрутил в голове недавний разговор, то пришел еще к одному неприятному выводу. Мне изначально показалось странным, что местная «радиация», воздействуя на все живое в округе, так неоднозначно повлияла именно на нурров. Понятно, что птичек-мышек-мошек тут по определению водилось немного, так что других измененных в шекковых лесах, будем считать, не водилось. Но все же если нурров в этих краях было достаточно много, то почему тогда контроль над собой утрачивали не все? Каратели же не находили обезображенные тела в массовом порядке? Шесть трупов за полгода в разгар экологической катастрофы, согласитесь, это ничто. А если считать, что нурры массово менялись и гибли из-за мутаций глубоко под землей, где их никто не видел, то откуда-то ж тогда на поверхности берутся новые? Получается, этому излучению мои дикие сородичи могли как-то сопротивляться. А если вспомнить, что они практически не подвержены воздействию колебаний естественного магического фона, то получалось… получалось, что воздействие, которое на них оказывалось, могло быть вызвано только искусственно?! Но тогда источник мутаций должен находиться именно здесь. В шекковых лесах, благо они со своими уникальными свойствами служили прекрасной защитой от любопытных. И это не магия. Нет. Иначе деревья давно бы уничтожили ее источник и высосали его подчистую. Но что это? Или кто? Я пока не знал. Однако был намерен выяснить, что за хрень тут вообще творится. Глава 14