Закончив с проверкой и дав Старику знак, что он может снова загнать людей на деревья, я развернулся и потопал прочь. В смысле, еще дальше на юг. В ту самую часть леса, где мы пока не бывали. Топать пришлось довольно прилично. Даже взяв изначально хороший темп, мы шли не меньше рина, прежде чем зачищенные от некко территории закончились и дальше потянулись гораздо менее спокойные места. Помня о том, что комендант дал мне полную индульгенцию на посещение именно таких, облюбованных тварями территорий, мастер Ноос и его люди, постоянно мониторящие округу, тут же подобрались. А Дол по знаку командира сместился так, чтобы иметь возможность прикрыть мне спину. Прекрасно зная, как карателям не нравится моя самодеятельность, я тем не менее довольно глубоко забрел на территорию, где уже несколько столетий не ступала нога человека. Здесь идти приходилось гораздо медленнее, осторожнее, отслеживая малейшее движение в округе. Мастер Ноос во время таких вылазок всегда становился мрачнее тучи. Подобного риска он не одобрял. Глупо терять людей не собирался. Но это в первые дни наших «прогулок» он еще пытался протестовать и приводить свои доводы, настаивал и однажды даже крупно поспорил. Сперва со мной, а потом и с комендантом. А потом спорить ему расхотелось. Потом он своими собственными глазами убедился, что рядом со мной некко необъяснимым образом утрачивают желание нападать. Более того, наученные горьким опытом, теперь при приближении источника они старались поскорее убраться с дороги и забраться как можно выше. И даже присутствие поблизости нескольких смертных не могло заставить их опустить вниз хотя бы одно тощее щупальце. Собственно, если бы не это, далеко мы бы не прошли. Но на этот раз я, как уже сказал, позволил себе удалиться от лагеря гораздо дальше обычного. И вот там-то спустя какое-то время мы наткнулись на нечто, резко выбивающееся из общей картины. Собственно, это было обычное дерево… ну как обычное – шекковое, конечно. Здоровенное, высоченное и с такой толстой, бугристой, местами даже оплывшей корой, что я бы дал этому гиганту лет этак тыщу навскидку. Впрочем, заинтересовало оно меня не этим. А тем, что в сумеречном зрении кора у него светилась больше обычного. И это свечение было абсолютно ровным, без крохотных вспышек засасываемой внутрь магии. Как фонарь. Да. Как, мать ее за ногу, самая настоящая лампа дневного света. С таким неестественно ярким освещением, что это прямо-таки бросалось в глаза. Второе, что мне показалось странным, это те самые наросты на коре. Я бы сказал, что некоторые из них выглядели… упорядоченными, что ли? И, имея довольно большую протяженность, шли вдоль ствола идеально ровными полосами, как если бы внутри, под корой, кто-то однажды забыл водопроводную трубу. Таких «труб», обойдя странную находку по кругу, я обнаружил двенадцать. И именно они в сумеречном спектре давали такой неестественно ровный свет. Но что это было и с чем связан такой эффект, я не знал. Поэтому отошел в сторонку и попросил Дола направить на подозрительное дерево стандартное поисковое заклинание. Дол его добросовестно сделал. И оно без всяких проблем полетело в нужную сторону. Однако стоило только краешку поисковой сети коснуться коры, как на изнанке случилось такое светопреставление, что мы с парнем одновременно отшатнулись и с руганью прикрыли глаза. Тогда как заклинание, будто нашкодившего котенка, с силой отшвырнуло в сторону. И оно, не долетев до соседнего дерева, вдруг само по себе погасло. В реальном же мире произошла еще более странная штука. От мимолетного касания простенького и совершенно неопасного для живых заклинания могучее дерево содрогнулось, как опора ЛЭП, по которой шарахнули великанским молотом. По лесу пошел низкий вибрирующий гул. Земля под нашими ногами явственно задрожала. Густая древесная крона взволнованно зашелестела. А потом вниз, в целом облаке осыпавшихся листочков, оттуда один за другим начали падать растерянные, оглушенные и абсолютно дезориентированные некко. Если бы в этот самый момент остальные каратели, обеспокоенные шумом, не воспользовались поисковиками, то могли бы пропустить это невероятное зрелище. А когда заклинания принялись захватывать в свои сети сразу по несколько мертвых душ, моя охрана без малейших раздумий открыла огонь. Я, разумеется, тут же отступил за их спины, лихорадочно размышляя над причинами. Мастер Ноос зло выругался. Остальные сосредоточенно палили по тварям из тагоров. Но некко и впрямь выглядели заторможенными, вялыми. Поэтому сопротивления почти не оказывали и вообще вели себя так, словно их пыльным мешком из-за угла шарахнули. – Уходим! – процедил командир, решив, по-видимому, не испытывать судьбу. – Лотон! Дол!.. Оспаривать его приказ я даже не пытался. Но пока отряд торопливо пятился, на ходу добивая уцелевших некко, обратил внимание еще на одну странную вещь: оказывается, от коры этого дерева отскакивали не только поисковые заклинания, но и лучи тагора отражались, как солнечный свет – от хорошо отполированной поверхности. Я такое видел лишь однажды, когда мудак Жош пальнул в меня в упор. На мне тогда кожаный нагрудник оплавился, однако тончайшие пластинки с напылением из фэйтала уберегли от беды и отвели большую часть удара в сторону. Но чтобы заподозрить наличие фэйтала внутри простого дерева… Хм. Надо будет ночью сюда наведаться. А то и зубы поточить, выгрызая из коры вон те продолговатые штуковины. Если окажется, что это и впрямь фэйтал, то я эту деревянную дуру под корень уничтожу. Когтями располосую, мелко нашинкую на щепочки, но металл соберу весь до последней крупинки. – Что это было? – тихонько спросил Дол, когда мы убрались от странного дерева подальше и Ноос разрешил сбавить темп. – Понятия не имею, – так же тихо отозвался я. – Первый раз такое вижу. И точно так же, как все, ни демона не понимаю. – Это и есть то, что мы ищем? – Не знаю… – Р-разговорчики! – свирепо рявкнул мастер Ноос, на мгновение обернувшись. Мы с Долом тут же заткнулись и до возвращения в форт больше не произнесли ни слова. Глава 19 Поздно вечером, когда в форте прозвучал отбой, в мою дверь деликатно поскреблись. Я к тому моменту уже собирался создать очередной портал, поэтому открыл не сразу – сперва надо было одеться. А когда все-таки отодвинул засов, то сумеречным зрением успел уловить протиснувшуюся мимо меня тень. Искренне от такой наглости опешил. А Изя чуть не придушил незваного гостя, наглядно доказывая, почему нас не нужно пытаться обхитрить. – Ты что, сдурел?! – прохрипел Дол, вываливаясь с изнанки и судорожно пытаясь отодрать от собственной шеи обвившуюся вокруг нее фэйталовую «змею». – Чего надо? – неприветливо буркнул я, когда этот посиневший придурок бухнулся на колени. – Отпус… ти… Хвостяра, неохотно послушавшись, соскользнул с чужой шеи и вернулся под плащ, который я все-таки успел накинуть. А Дол, отдышавшись, нервным движением потер кадык. – Совсем спятил… чем это ты меня? Так же и убить можно! – Некоторых даже нужно, – с раздражением отозвался я, прикрывая на всякий случай дверь. – Ты чего приперся? Хочешь, чтобы Старик или Ноос всерьез заинтересовались, какого демона ты шастаешь сюда по ночам? – Так я ж по изнанке, – страдальчески скривился каратель, поднимаясь с пола. – Тихонечко. Меня и не видел никто. А от дежурств, как я уже говорил, меня временно освободили. Я неприязненно на него покосился: – Это разве повод врываться без приглашения? Ты какого хрена приперся? – Возьми меня с собой! – с жаром воскликнул вдруг Дол. – Ты ведь в лес опять собрался? Туда, к тому странному дереву? Возьми меня! Ну пожалуйста! Я тоже хочу на это посмотреть! – Еще не хватало, – фыркнул я, кидая плащ на стул. – У меня нет времени с тобой возиться. – Я не помешаю! Честное слово, буду делать только то, что ты скажешь! – Хорошо. Тогда я скажу тебе всего два слова: сиди дома. – Ну, Таор… – жалобно посмотрел на меня каратель. – Демон тебя задери! Это нечестно! Я могу помочь! Я тоже кое-что умею! И спину тебе прикрою, и на разведку сбегаю, если что, и тагор у меня есть… – Тагор и у меня есть. – А, ну да. Ты же тоже когда-то карателя убил… но все равно возьми! Два изоморфа – это лучше, чем один! Я скептически хмыкнул: – Я тебя почти не знаю. С отцом твоим мы пока не договорились. Зачем мне брать на шею такую обузу, да еще и показывать способ, позволяющий незаметно уйти из форта? – Ой, да невелика тайна. Я вчера навел справки. В последнее время ты никуда отсюда не выезжал, не пропадал, все время был на виду, поэтому в столице одновременно со мной мог оказаться только одним способом. Ты умеешь открывать порталы, – без тени сомнений заявил Дол. – Алуи утверждает, что это наше врожденное умение, однако мне оно пока недоступно, поэтому я и прошу взять меня с собой. Хм. Похоже, изоморф у Тары намного более образованный, чем мне казалось. «Ули, ты поддерживаешь с ним связь? Он с тобой говорит? Ему можно верить?» Улишш почти без колебаний ответил положительно на все три вопроса, а потом забросал меня таким количеством образов, что я не сразу во всем этом изобилии разобрался. Насчет того, что все они общаются эмпатически, я уже знал и небезосновательно подозревал, что солгать при таком способе обмена информацией довольно проблематично. Тем не менее когда-то улишши общались более чем охотно, а потом, обжегшись, стали осторожничать. Незнакомым улишшам полностью не открывались, научились прятать собственные эмоции и при желании выдавали информацию дозированно, не обманывая, но и не сообщая всей правды. Алуи же, как утверждал Ули, не побоялся открыться ему почти полностью. И он действительно многого из прежней жизни не помнил. Большая часть его воспоминаний – это хаотично набросанные обрывки, часть которых он понимал, а остальные не знал, что значат. – Что твоему улишшу известно о порталах? – хмуро спросил я, попутно изучая новую информацию. Дол самую чуточку приободрился: – Почти ничего. Войну с Ковеном он не застал – его хозяин погиб одним из первых. Однако работу источников Алуи видел своими глазами. И магию, которая была доступна «барьерникам». Да и про дом Олерона Аввима именно он мне рассказал. Жаль, что я так и не успел до него добраться. – Как звали бывшего хозяина твоего улишша? – Он не помнит. – А хоть что-то о нем он может тебе рассказать? Дол невесело хмыкнул: – Для улишша, потерявшего друга, почти брата, забвение – наилучший выход. Поэтому Алуи помнит только то, что хозяин у него когда-то был и оставил после себя самые теплые воспоминания. Они не доставляют ему боли. Он не чувствует горечи. И говорит, что это хорошо, потому что иначе он не смог бы принять меня целиком, не предав память о старом друге. Не смог бы начать все заново, понимаешь? Смерть хозяина он тоже не помнит. Тот человек просто отнес Алуи на изнанку, попросил не обижаться на него за это, и малыш тогда просто уснул. А когда его разбудили, он помнил так мало и оказался так слаб, что мы вместе с ним были как дети. Он рос и развивался вместе со мной. – Каратель невесело улыбнулся. – Мы вместе учились. Искали выходы на изнанку. Пытались понять, что именно я делаю не так, если каждый раз возвращаюсь оттуда на последнем издыхании. А потом оказалось, что малыш вспомнил себя немного раньше, чем я повзрослел. Тогда-то у меня и появился еще один учитель, которого я берегу, уважаю и очень люблю. Я помолчал, в который уже раз за последние дни подумав о Шэде. Однако собиратель, как ни странно, ни разу за это время не отозвался. Переполнившийся до отказа кристалл с чистыми душами я еще неделю назад перестал с собой носить. Но поскольку душ было много и ни одну я не хотел снова отдавать кому-то в пищу, то спросил у Пакости, сможет ли она создать нечто подобное. Вопрос вогнал нурру в непродолжительный ступор. Она даже как-то нахохлилась вся, насупилась, словно ее пытались в чем-то обвинить. Потом вообще убежала, придерживая лапой свой драгоценный мешочек. Но настаивать я не стал – нет так нет, это было всего лишь предположение. И всерьез удивился, когда на следующее утро у меня на столе появился еще один, только абсолютно чистый, кристалл. – Алуи почти ничего не знает о шкатулках и о тайниках лесса Аввима, – неожиданно добавил каратель, заставив меня оторваться от размышлений. – Он не застал того времени, когда война вошла в решающую фазу, поэтому все, что у него есть, это смутные ощущения. Зато он подсказал мне, как выглядят старые артефакты. Иногда он вспоминает какие-то чертежи, схемы… Но я не маг в отличие от тебя. Мне они ни о чем не говорят. Но если твой улишш сможет их запомнить, возможно, тебе они когда-нибудь пригодятся. «Не лжет. Нет опасности. Хочет поверить. Не враги», – молча просигнализировал Ули, когда Дол снова замолчал. Его улишш, проявив поразительную беспечность, снова впустил сородича достаточно глубоко в собственный разум, поэтому вскоре перед моим мысленным взором замелькали те самые схемы, которым Тара из-за отсутствия соответствующей матрицы не смогла найти применение. А потом Ули с облегчением сообщил, что ни Алуи, ни его хозяйка действительно не намерены нас никому выдавать. Тара страстно хотела учиться. Была готова многим пожертвовать, чтобы понять, кем и почему она стала и какие способности обретет, если научится по-настоящему. А еще ее дико, просто до зуда в костяшках возбуждала идея найти пресловутые сокровища. Поэтому я подумал. Все взвесил. Еще раз посоветовался с улишшем. И скупо бросил радостно подпрыгнувшему Долу: – Собирайся. Пойдем посмотрим на то дерево вместе. Правда, как только я экипировался для пешей прогулки в человеческом облике и оглянулся проверить, все ли я взял, из глубины комнаты донесся слабый писк. «Мя?» – жалостливо посмотрела на меня оставшаяся не у дел Пакость. Мол, хозяи-и-ин, возьми и меня. Чем я хуже вон того чучела с наглой ухмылкой? Я откровенно заколебался, но нурра и впрямь просидела взаперти довольно приличное время. Причем ни одного недовольного вопля по этому поводу я от нее не услышал. За Мерзостью она честно следила. Кое-какие навыки ей добросовестно привила. Честно отрабатывая свое наказание, умудрилась даже научить ее некоторым правилам поведения в моем присутствии. Так что отказывать ей в такой малости я, честно говоря, не рискнул. Правда, едва я кивнул и Пакость со счастливым писком повисла у меня на шее, как Мерзость тоже выползла из-под кровати и требовательно вякнула.