Ночью, во сне, его мучили кошмары. За рога её, скотину жвачную! Дело было в июне 1998 года. Ни слова ни соврал. Дело было вечером. Пили водку в кабинете начальника милиции общественной безопасности Ахметова. Кроме хозяина, за столом сидели начальник штаба райотдела Петров и руководитель уголовного розыска Кусакин. Отмечали конец четверга. Водка, сало, пряники и вяленая рыба. Ахметов с Петровым хвастались перед Кусакиным отличной оценкой, полученной от проверяющих из ГУВД. — Все документы, все в норме, — мобовец захихикал и налил водки. — Образец, сказали, по всей области опыт распространят. Петров довольно кивал головой. Он любил бумажную работу, порядок, и действительно, все у него было тип-топ. — Операция "Вихрь-Антитеррор" у нас лучше всех идет, — закусывая, продолжил Ахметов. — Лучше всех! — Отчитываемся лучше всех, — поддержал Петров и заулыбался. Кусакин, взяв от нечего делать метровый лист бумаги-склееный отчет по операции-начал его читать. — Ого, — сказал он. — Проверено чердаков 56 782. У нас и домов столько нет. А, понял, у нас в районе около шестидесяти тысяч живет народу. Это у них чердаки, что ли проверяли? Ахметов заржал. — Да нет, — пояснил он. — Просто каждый день данные поступают, и я их суммирую, вот и цифра оттуда. — Понятно, — кивнул Кусакин. — Проверено аэродромов-два. Вот это круто. А кто их проверял? Я лично в нашем районе только две посадочные полосы знаю-вытрезвитель и изолятор временного содержания. Молодцы, все в отчет внесли. — Какие еще аэродромы, — нахмурился Петров. — Ну-ка, ну-ка. Точно, в графе "проверено аэродромов" стояла цифра два. Ахметов снова засмеялся, и начал лезвием подтирать неверные данные. — Уже второй месяц каждый день передаю, — сказал он. — А в ГУВД никто и внимания не обратил. А сколько у нас в области аэродромов? Штук пять, наверно, а, наплевать. — Махинаторы, — одобрительно произнес Кусакин. После второй бутылки Ахметов закручинился. — Достал меня этот глава района, — грустно сказал и закурил. Дело, действительно, было печальным. Глава решил облагородить райцентр. Для чего было закуплено и высажено множество саженцев деревьев и цветов. Однако, многие жители райцентра держали коров и коз. Эти твари свободно гуляли по городку и жрали все посадки. Глава требовал от Ахметова разобраться и пресечь, также угрожал срезать финансирование. — Я придумал, — Ахметов налил водки. — Каждой корове и каждой козе на боку напишу-штраф тысяча рублей! Вот. — Это не дело, — рассудил Петров. — А вдруг они от краски сдохнут. Замучаемся ведь. — Ты же новый предзонник у ИВС отстроил, — вмешался Кусакин. — Забор высокий, места много. Поймали твои пэпээсники корову на месте пожирания, отвели в предзонник, и пускай хозяева выкупают. Штрафная стояночка такая для домашних животных. Ахметов поднял голову, в глазах его появилась надежда. На следующий день Кусакин ехал на служебной машине по центральной улице райцентра. Вдруг водитель, забыв про дорогу и открыв рот, начал смотреть на встречную полосу. Там, у обочины стоял КАМАЗ, на котором возили жуликов-автозак, проще говоря. Из открытых задних дверей вывесились два сержанта, вцепившиеся в рога мычавшей коровы. Еще трое милиционеров пытались запихнуть ее в кузов. Акция Ахметова имела большой политический, экономический и воспитательный резонанс. Хотя ни одного животного не удалось водворить за милицейский забор, народ стал присматривать за своими кормильцами, а глава района выделил деньги и землю для строительства штрафной стоянки для домашних животных. Вред и польза самолечения Майор Кусакин временно исполнял обязанности начальника криминальной милиции райотдела. К нему тут же пошел вал документов, требующих подписи. Отказные материалы, протоколы, сопроводиловки и прочая муть. Документы от участковых, гаишников и прочих мобовцев он подписывал не читая, только морщил лоб, и спрашивал: "А где начальник милиции общественной безопасности? Вы к нему должны ходить подписывать свои мульки". Шеф МОБ славился своей придирчивостью, и его подчиненные выли, переделывая бумаги раза по три. Найдя в лице Кусакина понимающего человека, все они ринулись к нему. Сначала они говорили, что их руководитель отъехал ненадолго. Тогда Кусакин возвращал документы и велел дожидаться. Поумнев, мобовцы начинали сокрушаться в его кабинете, что шефа сегодня не будет, а бумаги не ждут. Глядя в лживые глаза офицеров милиции, майор хмурился, вздыхал, и просил показать, где надо расписаться. — Носится не пойми где, — сопел Кусакин, черкаясь на быстро подставляемых бумагах. — А тут разгребайся за него. Позвонил дежурный и сообщил, что в поселке нефтяников нашли мертвую старушку. — С кровью, — добавил он. Опергруппа внимательно осмотрела место происшествия. Бабуля жила одна. Дома было чисто и опрятно. Только половик, на котором она лежала вниз лицом, был скомкан. Повреждений, кроме кровоподтека на лбу, не было. — Самопадение, — авторитетно заявил следователь прокуратуры. — И смерть от повреждения лба. — Ага, — подтвердил Кусакин. — И волосы еще себе перед падением повыдергивала, и головой побилась несколько раз об пол. Видно, кто-то, держа старушку за волосы, несколько раз постучал головой об пол. 74-летняя бабуля от этого и умерла. Вскоре легконогие опера принесли весть о том, что покойница захаживала к некому Трифонычу, 75-летнему одинокому деду. Кроме нее, к этому же пенсионеру ходила еще и некая Степановна, ровесница погибшей. — Любовный треугольник, — подытожил Кусакин. — Да и убийство-то какое-то бабское. При допросе ветераны вели себя странновато, особенно Степановна. Она поплакала над убитой, но ушла с довольным видом. Решили немного их "подработать". Следователь, будучи полной скотиной, отказался арестовывать старичков. Пришлось решать вопрос в суде о наказании пенсионеров за "мелкое хулиганство". Дали им по четверо суток. Чего это стоило Кусакину, посадить передовиков производства и ветеранов социалистического соревнования в узилище, не знал никто. В камерах с ними беседовали специальные люди, а опера, вызывая на допрос, ужасными словами вносили сумятицу в старческие головы. Кусакин беседовал с Трифонычем на следующий день после ареста. — Все, начальник, — заявил дед после камерной ночи. — Это я ее убил. — Расскажите, как, когда, при каких обстоятельствах, — предложил майор. — Ничего не знаю, пишите как вам надо, только из клоповника освободите, — сказал Трифоныч. — Все подпишу. Воняет. Да к тому же мужики подсказали, что мне старому за старуху много не дадут. — Нет, дедушка, — вздохнул Кусакин. — Ты давай или сознавайся на самом деле, но нам "липа" не нужна. От смертоубийственных разговоров они перешли просто за жизнь. Кусакин поинтересовался, с чего это старухи к нему бегали. Трифоныч пояснил, что увлекается народной медициной. Особенно больших успехов он достиг в употреблении голубой глины. Пенсионер мазал ею старух и себя. При этом, с его слов, к ним даже возвращалось желание поразмножаться. Кроме обмазывания, Трифоныч настаивал на чудесной глине самогон. Голова от него не болела, а тяга к репродуктированию становилась сильнее. — Короче, ясно, чего они к тебе бегали, — резюмировал Кусакин. — Ревновали? — Постоянно лаялись, — простодушно ответил дед. — Степановна даже дом грозилась поджечь у покойницы. Заняться вплотную ревнивой бабулей Кусакин поручил оперу Гордейцеву, интеллигентному лейтенанту, попавшему в розыск после окончания музыкального училища. Он недавно женился, и сейчас вместе с супругой мечтал о маленьком ребенке. От оперов Кусакин знал, что Гордейцев пытается бросить курить, перестал расслабляться вместе с коллегами за стаканом с водочкой и постоянно жрет какие-то таблетки. Как-то застав его за приемом каких-то цветных порошков, майор поинтересовался, что он вводит в организм оральным путем. Гордейцев охотно рассказал, что сейчас они вместе с женой Светочкой усиленно очищают организм от шлаков, готовясь к зачатию ребеночка. Его супруга принесла от своей родственницы обувную коробку, набитую упаковками с лекарствами, и они сейчас пьют все это. По отзывам Светочки, все эти снадобья очень помогли тете Вале, тете Зине, тете Марине и еще целой куче ранее безнадежно зашлакованных дамочек. — Вот еще два месяца попьем, — довольно улыбнулся Гордейцев. — И вперед, демографию поднимать. — А с врачами-то вы не консультировались? — полюбопытствовал Кусакин. — Может, вместе со шлаками чего-нибудь нужное из кишков удалится? Опер усмехнулся и пояснил, что Светочкина родственница работает санитаркой в районной больнице, и кроме бесплатных лекарств, которые она оттуда таскает, дает им вполне квалифицированные советы.