– Да, всё на месте, полный порядок… Я потому и решила. Охраны нету, чего ему, думаю, одному тут делать? Вот и поднялась на второй этаж, где хозяйская спальня. – Дверь была закрыта? – Да. Я ещё на всякий случай постучалась, хотя знала, что в это время он никогда не спит… Ну я дверь-то и открыла… А там… Шторы были завешены, темновато немного, но запах… – Клавдию Степановну передёрнуло от воспоминаний. Она довольно долго охала, мы ждали. – Запах от крови такой, у меня прямо волосы дыбом поднялись! А Аркадий Борисыч прямо посреди кровати… руки вот так разбросал… Левая с кровати свесилась, так целая лужа на палас накапала! И ком вот такой… атласный, бордового цвета. Прямо на полу, в крови. Я-то не разобрала, что там, а милиция приехала, подняли – так оказалось женское платье! – Рассказчица вытаращила глаза и отчего-то перешла на зловещий шепот. У меня мурашки поползли. – И все подушки, вся постель забрызгана. А лицо… Очки на нём были, так оправа-то на носу осталась, а лицо всё стеклами посечено… Ему же, следователь сказал, прямо в глаза два раза стрельнули! И зачем уж ещё потом стреляли – не знаю! Он уж был мертвей мёртвого. Зверь это какой-то сотворил, не иначе! Вскинув ладони, она явно снова собралась заохать, но Тайка вернула ход её мысли в конструктивное русло: – А вы точно уверены, что это был именно Самарин? Лицо же было сильно изуродовано? Женщина осеклась и уставилась на Тайку в непомерном удивлении: – Конечно, милая, уверена! У него на правой руке, вот тут, родимое пятно. Я его точно видела… Да и вообще… Это он… – В спальне всё было как обычно? На своих местах? – Не совсем… Столик сервировочный был у кровати. А обычно он стоит на кухне. Этим обстоятельством Мегрэнь очень заинтересовалась: – Что было на столике? – Что было? – переспросила домработница и задумалась, припоминая: – Ваза с яблоками… Три яблока. Нет, четыре… Шампанское… – Какое именно? – машинально выпалила я, хотя и давала себе честное слово в разговор не влезать. – Да какое… обычное! – пожала плечами Клавдия Степановна, – в бутылке! Да два бокала рядом. – Бутылка была открыта?– уточнила Тайка. – А откуда бокалы? Из кухни? Из гостиной? Где они обычно стояли? – Ты что! – живо отмахнулась Клавдия Степановна. – Нигде они не стояли! Да у нас таких отродясь не бывало! Что я, посуды ихней не знаю? Слава богу, сколько раз мыла! Хозяйка только дорогие признает, чтоб хрусталь, да всё сверкало-переливалось! А эти? Так, стекляшки с каёмочкой… – То есть… бокалы, находившиеся на момент убийства в спальне, Самариным не принадлежали? Вы сказали об этом следователю? Клавдия Степановна растерянно заморгала и пожала плечами: – Дак он и не спрашивал… В Тайкиных глазах полыхнуло нечто похожее на пламя и она, подбираясь, словно сеттер в стойку, отчетливо произнесла: – А вот с этого места подробнее, пожалуйста… – Ну и что это нам даёт? – с трудом перекрывая яростное дребезжание велосипедов, несущихся с очередного лесного пригорка, прокричала я. – Чему ты так обрадовалась? После разговора с домработницей погибшего бизнесмена мы всё же решили прокатиться до магазина и купить чего-нибудь вкусненького, поскольку Мегрэнь утверждала, что нам сегодня здорово повезло. – Это элементарно, Ватсон! – тонко пискнула Тайка, подлетая на кочке. – Клавдия Степановна утверждала, что чета Самариных не имела привычки приносить в спальню еду или напитки… – Может, у него такой привычки с женой не было! – возразила я. – А с любовницей такая привычка появилась? – Сама посуди: для этого в доме существует роскошная гостиная! Веранда… Зимний сад, кухня, наконец! Есть летний дом с бассейном! На кой черт тащить этот столик на второй этаж? В конце концов, есть же там у его жены какое-нибудь трюмо для побрякушек и косметики, куда можно пристроить пару бокалов? Я задумалась, хотела почесать в затылке, но, выпустив руль, едва не свалилась. – Тайка! – крикнула я, останавливаясь. – Не могу на ходу думать, у меня мозги гремят, как леденцы в банке… Я так ничего не соображаю! Мегрэнь подъехала ко мне и насмешливо фыркнула: – Это заметно! Так вот: если это было запланированное романтическое свидание, то едва бы такой человек готовился к нему так глупо! Он загодя снимает охрану, но запасается лишь четырьмя яблоками и парой дешёвых бокалов, неизвестно откуда взявшихся? – А если у него просто не было времени? Ну там… страсть, и всё такое? – Не было времени? Он же мужик, а не малолетний сопляк! – она язвительно хмыкнула. – Надо вот что сделать: показать домработнице бокалы, из которых Алиса с Самариным пили в доме шампанское! Их у неё могли элементарно стырить и вместе с платьем подбросить в спальню… – вопросительно выгнув брови, она пристально посмотрела мне в лицо: – Мы ведь по-прежнему исходим из аксиомы, что Алиса никоим образом к убийству не причастна? С трудом сглотнув образовавшийся вдруг в горле тяжелый комок, я торопливо кивнула. Удовлетворившись моим ответом, Мегрэнь озабоченно забормотала: – Хорошо бы, конечно, узнать результат на содержание остатков в бокалах из спальни убитого… Если бокалы Алискины, то в них есть наркотик… Это объясняет, почему следователь тебя об этом спрашивал… Надо над этим подумать…. Ладно! – наконец махнула она рукой и взгромоздилась в седло, – поехали, стоя на одном месте много не нагадаешь! Мы налегли на педали и, выкатив к развилке, свернули по направлению к бензоколонке. Лесок быстро закончился. Дальше пыльная дорожка крутилась через васильковое поле с редким кустарником. Впереди виднелся деревянный мосток через маленькую речушку, густо затянутую осокой. Теперь до цели нашего путешествия оставалось меньше километра. Только я собралась открыть рот, чтобы сообщить Тайке это приятное известие, как за нашими спинами послышался шум мотора. Из любопытства оглянувшись, мы увидели шикарную чёрную иномарку, скользнувшую следом за нами из леса. – Это «Мерседес»! – приложив к глазам раскрытую ладошку, деловито сообщила Мегрэнь и хихикнула: – Рупь за сто, что до речки он долетит быстрее нас! Если б она знала, как ошибалась! У меня созерцание приближающегося автомобиля подобных радостных чувств не вызвало. Машины этой марки с тонированными стеклами с некоторых пор стали вызывать у меня недоверие. Поэтому глупое Тайкино желание прижаться к василькам и пропустить машину вперёд вызвало в моей душе законный протест. – Не тормози! Давай, двигай! – сердито прикрикнула я, прибавляя скорости. – Чёрт знает, кто в этом «Мерседесе» сидит! У тех, кто обещал нам ноги повыдергивать такой же точно! Когда надо Тайка всё понимает очень быстро. Она живо задребезжала следом, успев, однако, уточнить: – Не «нам», а «тебе»! Итак, приняв решение не искушать судьбу, мы во весь дух припустили по полю. Не прошло и нескольких секунд, как я поняла, что основания для опасений были – оказавшись с нами на одной прямой, чёрный «Мерседес» резко прибавил газу. Со стороны, вероятно, гонка выглядела довольно глупо: лошадиных сил в наших ногах явно было гораздо меньше, чем в автомобильном моторе. «Мерседес» чёрным вороном нёсся над голубым васильковым ковром. Завораживающее зрелище! Хорошо ещё, что с нами не было Алиски: та непременно уселась бы писать картину маслом. А мы с Тайкой отчаянно вертели педали, уповая, что до речушки оставалось совсем ничего. Если водитель автомобиля не чокнутый, там он притормозит, поскольку проезд по этому мостику сродни проезду по клавишам рояля. По крайней мере, прыгают брёвнышки точно так же. Впрочем, рассказ отнял гораздо больше времени, чем происходившие события. Я была уже практически возле самого настила, когда ехавшая чуть позади меня Тайка звонко взвизгнула. Послышалось душераздирающее дребезжание, скрипнули тормоза… Не успев понять, что произошло, я затормозила, чудом не свалившись на землю. Завертела головой, ища глазами Мегрэнь. В тот же миг она вместе с велосипедом кубарем пролетела мимо меня в заросли осоки, в изобилии произрастающей вдоль берега. Проводив в немом оцепенении взглядом этот почти цирковой номер, я оглянулась. Мне было страшно. Но, словно наглухо задраенная подводная лодка, «Мерседес» тихо проплыл мимо, аккуратно пересчитал колесами брёвнышки утлого мостика и двинулся дальше, как ни в чём не бывало. Видимо, водитель был джентльменом, раз позволил даме долететь до моста первой. – Мегрэнь! – опомнившись, завопила я и опрометью кинулась в растрепанные заросли. – Ты где? Ты жива?! В ответ раздалось громкое обиженное пыхтение. Я возрадовалась, получив ответ хотя бы на второй вопрос, и, живо разгребая листья осоки, ринулась на звук. Зрелище предстало весьма забавное (не для Тайки, конечно): на голове у бедняжки нашла приют большая часть флоры, произраставшей до сего момента у опоры мостка. Перемазанная илом и тиной, она сидела возле велосипеда, тихо выписывающего задним колесом печальную «восьмерку». Заслышав моё приближение, повернула голову и посмотрела довольно сердито. – Тайка, ты в порядке? – Та громко фыркнула и с досадой выдернула из волос пучок зелени. – Ничего не поломала? Она снова сердито хрюкнула и покачала в ответ головой: – Не знаю… Зато до реки точно первая долетела! – С этим трудно было не согласиться. – И спрашивается: а какого лешего? Что это за уроды? Я-то им что сделала? Я помогла ей справиться с инородными вкраплениями в шевелюре и подняла на ноги. – Эта колымага известная, несколько раз здесь появлялась. Я её ещё в самый первый день увидела. Тогда на ней три бугая приезжали. Один из них и звонил сегодня утром… – Прелестно! – стряхнув с себя шматки тины, хрюкнула Тайка. Она склонилась к воде, пытаясь отмыть руки. – Может и в саду ночью эти лазили? Я пожала плечами. – А номер запомнила? – Нет. – Ну что же ты? – вознегодовала она. – Ты же их несколько раз видела! Пробили бы номер, вмиг бы узнали, откуда у этих козлов рога растут! Раздосадовано качая головой, она ещё долго бубнила, возмущаясь моей невнимательности. Но посмотреть на номер сумасшедшего «Мерседеса» мне даже не пришло в голову. Наконец Мегрэнь кое-как привела себя в порядок. Я решила, что мы вернёмся домой, но она покачала головой: – Они могли остановиться на заправке. А там вполне могли запомнить их номер… Не все же такие безалаберные… Велосипед, на котором ехала Тайка, пришлось спрятать в прибрежных зарослях. Ехать на нём всё равно было нельзя. Поэтому остаток пути занял у нас не менее получаса. К тому же мы постоянно вертели головами и оглядывались, опасаясь пропустить появление «Мерседеса»: прятаться от него на оставшейся части дороги было попросту негде. Однако наш героический марш-бросок по пересеченной местности вознагражден не был. На заправке работала одного со мной поля ягода. Заправщик хоть и припомнил, что видел нечто похожее, на номера не глянул и ничего конкретного не сказал. А охранник счёл совершенно безосновательными наши тонкие намеки взглянуть на видеокамеру. – Не может быть! – преисполняясь ядовитого сарказма, воскликнула я, когда мы отошли от бензоколонки. – Как они могли? Уволить их надо! Мегрэнь только передернула плечами и молчком потопала к продуктовому магазину. Много времени на покупки не ушло, в торговом зале мы были единственными клиентами. Пококетничав немного с веселым пузатым кассиром, уже через пару минут мы вышли на улицу и направились к газетному ларьку, приютившемуся рядом с мигающим разноцветными лампочками павильону «Боулинг». К нашему разочарованию, на запертом ларечном оконце красовалась мятая бумажка: «Обед с… до…» – До… бесконечности! – бодро прокомментировала Тайка. И, глянув на яркую соседнюю вывеску, поинтересовалась: – Любишь в боулинг играть? Может…