Я закрыла глаза и застонала. Проблема предстала в новом свете. – Погоди умирать-то! – ткнула в бок Мегрэнь. – Пока от тебя никто ничего не требует. Может, мы ошибаемся? И хотя я теперь была уверена, что не ошибаемся, всё же спросила: – Ну и что будем делать? – То, что и собирались! Вставай, пошли чаю выпьем да спать ляжем! Завтра рано вставать. К тому же надо поговорить с нашим молодым человеком, он уже минут двадцать задаёт вопросы в полную пустоту! Тут Тайка заблуждалась: молодой человек пытался удовлетворить своё любопытство уже не двадцать, а добрых сорок минут, с того самого момента как Мельников, прекратив судорожно шарить под плитками, глянул на меня исподлобья и проскрежетал: – Приношу извинения за беспокойство… Слова дались следователю с видимым трудом. Кажется, он меня ненавидел. Я его понимала. Словно услышав, что его упомянули, в дверях кухни показался Ли. – Всё остыло… – начал он и, увидев нас на полу, осёкся: – Что случилось? – Ничего! – бодро ответила Мегрэнь и протянула Александру руку. – Так, присели… Казалось, тот уже попривык к нашим выходкам и ничему не удивлялся. Он просто помог нам встать и вернулся на кухню. Мы направились следом. Александр проявил мудрость и больше о Мельникове ничего не спрашивал. Вероятно, решил не морочить себе голову пустяками. Мы быстренько завершили чаепитие, болтая о ерунде вроде погоды и музыки. Потом постелили гостю в угловой комнате, которую Лиса называла «чужой» и, пожелав «спокойной ночи!», удалились. – Давай, вместе ляжем! – зашептала я, толкая Мегрэнь под руку, – в одной спальне! Она насмешливо хрюкнула: – Боишься… он… покусится? – Балда! – рассердилась я. – Сама притащила в дом незнакомого мужика, а теперь умничает! Мегрэнь сморщила нос: – Что-то мне кажется, этот незнакомый мужик кого-то сильно волнует… – Не родился еще тот мужик, который меня взволнует! – фыркнула я и добавила: – Не забудь дверь запереть! Так мы пикировались какое-то время, одновременно застилая постели. На дворе давно стояла ночь, глаза слипались, и вопрос о симпатиях и антипатиях вполне можно было решить завтра. Меня мучили кошмары. То по Алискиному забору прыгал, словно курица, огромный пятнистый птеродактиль, то Мельников, наставляя мне в лицо огромную яркую лампу, орал: «Прошу прощения за беспокойство!», то Каравайкин в развевающихся семейных оранжевых трусах бегал по васильковому полю и выкрикивал тонким скрипучим голосом: «Чисто! Чисто!» Моя нервная система не выдержала подобного зрелища, и я проснулась. Часы показывали четыре. Алиска сидела на кровати, недоуменно хлопая заспанными глазами. – Ты чего? – хрипло спросила она, повернув голову в мою сторону. – А ты чего? – Не знаю… Проснулась чего-то. – А меня кошмары замучили! – пожаловалась я. – Бред жуткий! Прыгают, скрипят, стонут… Она покряхтела и почесала в затылке: – Вот, вот! Жутко скрипят! Тут она запнулась, и взгляд её прояснился. Мы переглянулись. Я перешла на шепот: – А у тебя-то, где скрипят? Во сне? У всех во сне скрипеть не может… Мегрэнь молчком сбросила одеяло и, на цыпочках проскакав к двери, прижалась к ней ухом. – Чего там? Тайка послушала ещё, потом повернулась и пожала плечами. Я облегченно перевела дух, но только собралась вновь потеплее укутаться одеялом, как за дверью совершенно явственно послышался скрип. Я снова вскочила. – Может он в туалет ходил? – прошептала Мегрэнь в ответ на мой встревоженный взгляд. – В той спальне свой туалет есть! – Ну, может ему пить захотелось? – И вода у него есть… Она развела руками: – Ну тогда не знаю! Пойдём, посмотрим, что ли? Выходить из спальни почему-то было страшно. Ночью многое кажется совсем иначе, чем днём. И объяснения этому феномену лично у меня нет. – А если это не он? – Как не он? – осеклась Мегрэнь и на секунду задумалась. – Тогда тем более надо идти. Может нас грабят? Такое предположение ничуть не воодушевляло, но Тайка так пристала, что делать было нечего. Накинув халатики и вооружившись тапками, мы выглянули из комнаты. Спали мы на втором этаже. Слева была ещё одна свободная спальня, потом маленький холл с дверью на балкончик и комната, где спал Александр. По крайней мере, мы думали, что спал. Коридор, куда выходили двери спален второго этажа, с одной стороны был огорожен перилами, и располагался как раз над гостиной. Поэтому первым делом мы глянули вниз. Там было тихо и абсолютно темно, лишь временами отблескивал маятник больших напольных часов. Поёживаясь от холода, мы молча переглядывались, но ничего подозрительного ни я, ни она не замечали. – Может это ветер? Где-нибудь в трубах? – шепнула я. – А здесь есть трубы? – Мне откуда знать? – В любом случае ветер не скрипит. Он воет. Или шуршит. – Что тогда могло скрипеть? Пол? – Пол? Значит, кто-то ходил? – Она ткнула меня в бок. – Давай Сашу разбудим… Зря что ли мы его ночевать оставили? Я возразила: – Зачем? Ведь уже ничего и не скрипит… Пойдём спать, а? Но Мегрэнь упиралась, настаивая, что нужно всё-таки выяснить, что происходит в доме. За привычку соваться абсолютно везде иногда хотелось её убить. Тайка шла, вернее, кралась, первой. Я держалась чуть позади, мысленно перебирая всех её родственников до седьмого колена. Так на цыпочках мы обошли все комнаты, потратив на это не меньше получаса. У меня икры заныли, словно я кросс бегала. В результате мы не встретили ни единой живой души, включая мышей и тараканов, и не нашли ни скрипящих половиц, ни стонущих дверных петель. Дом у Находки был весьма добротный. Меня это здорово порадовало, а вот Тайку, кажется, расстроило. Бог знает, что происходило в голове у этой девицы. – Всё-таки проверим, спит ли наш мальчик… – упрямо тряхнула она головой и направилась к спальне гостя. – Для полного спокойствия. Чуть приоткрыв дверь, сунула туда свой любопытный нос. – Спит, – вздохнула разочарованно. – И дверь не скрипит. Значит, показалось… Лично меня это устраивало. Запихнув впавшую в задумчивость подружку обратно в спальню, я заперла на всякий случай замок и с облегчением юркнула под тёплое одеяло. Меня разбудила Мегрэнь. – Анька! Вставай! – Бесцеремонные хватания по утрам за плечи я не переношу с детства. Кое-как разлепив веки, я посмотрела на Мегрэнь в негодовании, но испепеление взглядом по причине полнейшей расслабленности не получилось. Я снова зарылась в одеяло. Ночные мотания по дому никоим образом не способствовали раннему пробуждению. – Анька! Нам ехать надо, ты что, забыла? Нельзя опаздывать! – Почему? – чуть слышно простонала я. – Потому! – сердито гавкнула Мегрэнь, срывая с меня одеяло. – Есть люди, к которым не опаздывают! Сражённая таким коварством, я запустила в Тайку подушкой, но разве в неё попадёшь! Спустившись на кухню, я не без удивления обнаружила там нашего гостя, бодрого и подтянутого. Ли просто сиял, словно новые штиблеты и портить человеку настроение хмурым видом у меня не хватило совести. К тому же он накрывал стол к завтраку, а это само по себе не может не вызывать у женщины счастливой улыбки.