Я отступила на край подоконника и ухватилась за оконную ручку. Она поддалась не сразу. Вначале мне показалась, что она заблокирована или забита, но потом рама дрогнула и приоткрылась… В собаке это вызвало бурю эмоций, от восторга она подскочила вертикально вверх и, едва приземлившись, сунула конец палки мне так точно в руку, как будто этому тренировалась. Это было весьма неожиданно. Всё-таки на том конце палки была собачья морда размером с чемодан… Но словно та мартышка, я машинально ухватилась за палку, не успев взвесить все возможные последствия. А они не замедлили последовать. Почувствовав, что заполучил наконец партнера по играм, щенок возрадовался и рванул на себя палку, что было мочи… А было её, надо сказать, предостаточно! Я взлетела вверх и, что есть силы, приложилась лбом о торец не успевшей еще до конца открыться оконной створки… Песик с палочкой скрылись из виду, а я с ободранной рукой и шишкой в пол лба рухнула на подоконник. – Мало тебе было, дура… – прошептала я, приходя в себя, и не зная: плакать или смеяться? – Что б ты со своей палкой провалился, подлец сопливый! В принципе со стороны наверно это было очень смешно. Жалко только, что меня на той стороне не было. Как довольно скоро выяснилось, этот рыжий изверг не угомонился. Не успела я решить, что же мне теперь делать, послышался тяжелый топот и в окне снова показалась довольная морда с палкой в зубах. Зазывно покусывая деревяшку за кончик, пес укал, порыкивая, всячески призывая меня присоединиться к веселью. – Иди на фиг! – с сердцем сказала я. Он не послушался и еще какое-то время громко хрустел, явно стараясь меня завлечь. Я смотрела на него сердито. Мало-помалу он угомонился, перестал щёлкать зубами, лёг, выпустил палку и, положив на неё морду, печально вздохнул. – Фигляр! – сурово прищурилась я. Брови собаки собрались горестным домиком. – Комедиант! Не стыдно тебе? Ему было стыдно. Пряча взгляд, он вздохнул так, что в окно снова полетела туча мусора. – То-то! – сказала я, смягчаясь. – Ну ладно, давай свою игрушку! Только я сама возьму! – предупредила я его движение и осторожно, не без опаски, потянулась к палке. «Как бы мне сегодня всё-таки без руки не остаться!» – подумалось само собой. Но опасения были напрасны. Мой новый приятель не только не откусил мне руку, но и деликатно дождался пока я, встав на цыпочки, дотянулась и, кое-как размахнувшись, кинула палку к кустам. Восторгу его не было предела. Взвизгивая, маленький табун умчался её искать. На это не ушло много времени, и уже через полминуты палка снова лежала перед окном. Минут через пятнадцать я устала, словно день отработала на сенокосе. – Слушай, приятель… – начала я, отдуваясь, но тут из коридора мне послышались шаги. – Эй, беги, беги… Гуляй! – торопливо махнув собаке рукой, я притворила окно и спрыгнула с подоконника. Пес, словно поняв меня, бросил вдруг палку и с хриплым урчанием исчез в кустах. Сложив ручки кренделем, я снова сидела за столом, а сердце бухало где-то в голове, глуша посторонние звуки. Что сейчас произойдёт? На что они способны? Пожалуй, на многое… Перед глазами снова возникли тётя Ира и дядя Петя. Горло моментально сдавило горькое кольцо… «Ненавижу…» – стискивая кулаки, подумала я. Не знаю, чем сейчас всё закончится, но если будет возможность, расскажу всё до последней минуты… Милиции, полиции, Юрке Лапкину, Тайке, Лисе, Бублику… И близнецам… – Господи, мальчики мои… – слёзы вдруг градом покатились по щекам. Пожалуй, я только сейчас осознала, что придется пережить ребятам! Меж тем в комнате никто не появлялся. Может мне показалось? Однако я ведь весьма явственно слышала шум… Стараясь не всхлипывать, я прислушалась. В коридоре, пожалуй, тихо. Тут я поняла, что звуки исходят от окна. Видно мой рыжий приятель вернулся! Я с горечью усмехнулась. Мальчишка! За окном уже царила непроглядная тьма, я поднялась и снова подошла к окошку. Влезла на подоконник, пригляделась и… оцепенела от ужаса. Из кромешной темноты на меня, сверкая белками, не мигая, смотрели два жутких круглых глаза. И я поняла, что означает выражение «отнимаются ноги». Мои ноги проделали именно это. С трудом уцепившись за оконную ручку, я привалилась к откосу. Неожиданно откуда-то сверху и сбоку в вентиляционный карман, словно большая черная змея, скользнула рука в обтягивающем трико, сотворила полукруг и взмыла вверх, точно туда, где белели глаза. Тут бы мне и грохнуться в обморок, но за те несколько секунд, что я стояла на подоконнике, глаза успели привыкнуть к темноте, и я различила за стеклом силуэт головы в черной обтягивающей шапочке, а шапочку эту, слава богу, мне уже доводилось видеть. Хозяин шапочки меж тем завершил движение и его указательный палец замер там, где относительно глаз, должны были находиться губы. – Идиот… – прошипела я, выдыхая. – Егор, вообще можно к женщине так подкрадываться? Я чуть… Егор стянул шапку на лоб, протянул руку и осторожно открыл створку. – Цыц! – сердитым шепотом цыкнул он. – Заткнись! Давай сюда! Размышлять было некогда. Поймав его руку, я протиснулась в окно и оказалась на дне вентиляционного кармана. «В одиночку черта с два отсюда вылезешь!» Он протянул вторую руку: – Оттолкнись сильнее… Не успела я толком подпрыгнуть, как Егор, уперев ноги в края кармана, глухо крякнул и рванул меня за обе руки вверх. Сил у него было поменьше, чем у моего мохнатого приятеля, но всё же хватило, чтобы я, ободрав пузо, почти целиком вылетела на травку, вернее на Егора. Это было не самое приятное, чем я занималась в жизни, да деваться было некуда. – Ты откуда тут взялся? – зашептала я, едва мы поднялись и, пригнувшись, двинулись в сторону кустов. – Как ты меня нашел? – Тихо ты! – шикнул Егор, настороженно оглядываясь. – Можешь ты помолчать? – Могу… И я молчала почти минуту. – Слушай, ну как ты узнал, что я здесь? Егор, вероятно, решил, что дешевле немного удовлетворить моё любопытство: – Такая умная, неужели сама не догадалась? – Жучок опять на меня повесил? – ахнула я, одновременно переполняясь возмущением и благодарностью. Он негромко хмыкнул. – А зачем? Он на мгновение остановился и взглянул на меня насмешливо: – Предположил, что кто-то из вас попадет в подобную ситуацию… Если вы что-нибудь найдете. Вы ведь нашли? Потеряв дар речи, я воззрилась на своего спасителя не в силах сообразить, как он это узнал. Но, сделав в темноте ещё один шаг, неожиданно споткнулось обо что-то большое, мягкое и растянулась на земле. – Что ещё такое? – я растеряно пошарила руками вокруг и вдруг наткнулась на… лапу. Возле меня на траве лежал, широко растянувшись, мой рыжий приятель; лежал, не шевелясь, закрыв глаза, и вывалив из белозубой пасти большой розовый язык… Я оглянулась на Егора. Он молча смотрел на меня, потом протянул руку: – Пошли! Времени нет. – Это ты? Ты его? За что? – Он чуть не сожрал меня! – со злостью в голосе резко ответил он. – Может было бы лучше развернуться и уйти, оставив тебя здесь? – Может! – не помня себя, заорала я, хватаясь за голову. Егор опрометью кинулся ко мне, затыкая рот рукой. Я пыталась вырваться, не в силах уже плакать, выла: – Да что же вы все делаете? Господи! Режете, душите, убиваете… Вы же люди! Каюсь, наверное, я была несправедлива к человеку, пришедшему мне на помощь, здорово рисковавшему, хоть я и не была ему ни другом, ни родственником. Но всё, что мне довелось пережить и увидеть за последние дни в этот миг словно взорвало мой мозг, и окровавленный бок веселого рыжего мальчишки был последней каплей. И Егор был в полном праве сейчас встать и уйти, но он склонился к самому моему лицу и прошептал: – Нас здесь сейчас тоже могут убить. Понимаешь? Стараясь не всхлипывать, я кивнула, поднимаясь: – Прости… Мы снова двинулись вглубь кустов, я молча плакала, изо всех сил стараясь сдержаться. Сейчас надо все выбросить из головы, всё до последней мысли, до последнего воспоминания, выбраться отсюда и потом думать… Прошло несколько минут, впереди забрезжил свет. Егор несильно сжал мою кисть, мы остановились и присели на корточки. Мы были возле небольшой площадки, мощенной крупным белым гравием, в дальнем от нас углу горел неяркий подвесной фонарь, под которым стояла длинная черная иномарка. «Неужели… «Мерседес»? – ахнула я про себя. – Неужто тот самый?» Убедившись, что рядом никого нет, Егор поднялся. – Тихо… Идем к машине… Самое главное – до ворот добраться… – А если они закрыты? – шепотом всполошилась я. – Тихо… будут открыты… От количества возникших в голове вопросов у меня чуть мозги не закипели, однако я сосредоточилась и спросила лишь о том, что волновало в данную минуту больше всего: – Откуда ты узнал, что мы что-то нашли? И они откуда узнали? Всё это я скороговоркой пробубнила уже в спину Егору, торопясь вслед за ним по краю площадки. До машины оставалось метров пять, когда Егор, вероятно, не стерпел и оглянулся, качая головой: – Ну, бабы! Что же, вы, дуры, и в самом деле не поняли, кто вас вертит? Он на ходу вытащил телефон, набрал номер и, аккуратно приоткрыв водительскую дверь, с усмешкой оглядел мою растерянную физиономию. – Кто? – оторопела я столь оригинальному ответу. И вознамерилась было продолжить расспросы, но тут выражение лица моего спасителя разительно поменялось. Он смотрел мне за спину. Всё остальное произошло в считанные мгновения и почти одновременно: Егор рванул меня за руку к себе за спину, коротко рявкнув: «Заводи!»; на лету оглянувшись, я увидела Генсека, волком выпрыгнувшего по нашему следу из-за деревьев; оттолкнувшись, словно бегун с колодок, Егор прыгнул вперед, навстречу чёрному метателю… Не удержавшись на ногах, я неловко упала возле водительской дверцы «Мерседеса». Хуже того, что сейчас происходило, я и представить себе не могла. Позади меня на белой мощеной площадке, хрипя и взревывая, гулко сшиблись двое, нет, не людей, двое диких чёрных зверей, ослепленных одним яростным желанием – порвать другому глотку… Сердце загрохотало где-то в голове, уцепившись за ручку дверцы, я через силу поднялась. Оглянуться я боялась. Я хорошо представляла, что может сделать Генсек, если в руках у него будет его тесак. Егору нужно помочь… Господи, как? Взять в руки… кирпич?.. – Он сказал: «Заводи!» – мотаясь, словно пьяная, захрипела я своему отражению в стекле. Я рванула дверцу, ввалилась на водительское кресло и стала сама себе вслух отдавать команды. По-другому никак не получалось, руки тряслись и мозги плавились. Поняв, что машина заводится без ключа, я даже ощутила что-то вроде радости. – Так, заводи! – словно в лихорадке рычала я. – Тормоз! Кнопка! Машина послушно заурчала. Значит, ключ где-то рядом… Чёрт с ним, с ключом! Я сделала то, что было нужно… Теперь надо сделать ещё кое-что… Я отважилась взглянуть на чёрный хрипящий клубок возле машины. Цвета в картине прибавилось: лица у обоих были залиты кровью, и апокалипсический сюжет безотчетно завораживал своей безумной сутью.