Прошло минут двадцать. И тут на сером полотне асфальта стремительно образовалось белое пятно. Вольво! Я оживилась, мужичок проснулся, приподнял кепку и снова хмыкнул: – Прилетел уже? Ну-у, герой! Поблагодарив добросердечного дядьку, я вылезла из ЗИЛа. Александр уже был рядом. Он успел подхватить меня под руку и, быстро оглядев, спросил: – Аня, с вами всё в порядке? И взгляд, и голос молодого человека были напряженными, я бы даже сказала суровыми. Я уверила его в своём полнейшем благополучии, про себя радуясь, что синяки на скуле и шее при таком освещении едва ли видны. Александр проводил меня в свою машину, усадил, пристегнул ремнём и отошёл к дядьке. Я порадовалась, что у него нет с собой скотча: наверняка бы примотал меня к креслу, чтоб я уж точно не выпала. Меж тем Александр поговорил с шофером, я увидела в зеркало, что он жмет ему руку. К тому же, по всей видимости, ему снова пришлось на меня потратиться. Я вздохнула. – Что произошло? – едва тронув машину, строго спросил он. – Почему вы здесь оказались? И что с одеждой, вы в лесу, что ли, валялись? С чьего телефона вы мне звонили? Тут я поняла, что что-то отвечать Александру придется. Всё-таки выдернула человека из постели, заставила мотаться по ночным дорогам. К тому же, своей обычной самурайской сдержанности сегодня Александр Ли не проявлял. И отступать не собирался. – Да я у знакомых была за городом! – прижав обе руки к сердцу, воскликнула я. Делать нечего, придется, как всегда, говорить правду… насколько это возможно. А моё объяснение никак не грешило против истины. – Но там… Сами понимаете! Выпили люди, то, сё… Словом, оказалась не очень подходящая компания. Ну, я телефон взяла у одного знакомого и сбежала. Решила вот попутку поймать. По глазам я не могла определить, поскольку Александр смотрел на дорогу, а судя по голосу, особо он мне не поверил. – Понятно! Только вот там, где вас мусоровоз подобрал, ни одного жилья даже близко нет. Ни деревень, ни поселков. Старые разрушенные свинарни есть. Но вы же в гостях не на свинарне были? «Ну это как посмотреть…» – мысленно оценила я, а вслух сказала: – Так я и говорю, что через лес прошла. Вот, испачкалась вся… – тут я торопливо прикрыла целым рукавом манжету второго, рассеченного тесаком Генсека, и сделала честные глаза. – Я ориентируюсь плохо, наверно, свернула куда-нибудь! – Так это сколько ж вы часов шли? Хорошо ещё, что вообще куда-то вышли. Здесь можно и три дня по лесу ходить. А можно и месяц. Эта немудрёная мысль меня потрясла. И правда, ходила бы там… да ещё бы в яму какую-нибудь! Лежала бы там сейчас! Интересно, а с чего бы это Александр такой знаток местной природы? И про леса, и про поселки. И даже про свинарник! Я вот, например, про этот свинарник ни черта не знаю! И приехал моментально. Ночь, конечно, дороги пустые. Может он в машине спал? А может там, откуда я сбежала?! Вопросы лавиной хлынули в голову. А Александр не оставлял попыток меня разговорить и к чему вдруг ему так приспичило во всем разобраться было совершенно неясно. Я попробовала «включить блондинку», но это не помогло, мой черный герой, периодически поворачиваясь, жёг меня взглядом, и я стала даже беспокоиться, как бы мы не слетели в кювет. К моему счастью, пустая ночная дорога не заняла много времени. Вскоре мы уже въезжали в город, а ещё через десять минут остановились возле моего подъезда. – Большое вам спасибо за помощь! – с чувством затараторила я. – Просто не знаю, как мне вас благодарить, если честно! Просто жизнь мне спасли! Александр меж тем заглушил мотор и, положив левую руку на руль, развернулся ко мне. Он смотрел молча и очень сосредоточенно, и это сбивало больше, чем если б он пытался заткнуть мне рот. Моя благодарственная речь как-то сама по себе увяла. «Пожалуй, достаточно», – подумала я. – Пойду уже, – вежливо улыбнувшись, я сделала попытку отстегнуть ремень. – Спокойной ночи! Однако мои манипуляции не привели молодого человека в восторг. – Постойте-ка, Аня! – он поймал мою руку и снова защёлкнул ремень. – Не так быстро! И тут я почувствовала страх. Не то, чтобы испугалась, а так, холодок какой-то пробежал по телу. В голову вдруг пришли слова, что как-то сказала про Александра Тайка: «Интересный мужик… Улыбается – аж сердце в желудок стекает… А то взглянет – как скальпелем резанет…» Как раз сейчас взгляд молодого человека весьма походил на работу хирурга. – Скажите, Аня, почему мне кажется, что вы всё врёте? – скальпель вонзился в горло и начал медленно подниматься выше. – Вам не хочется мне что-нибудь рассказать? Что это? – он быстро и легко дотронулся до моей скулы, потом поддел пальцем разрезанный рукав. – А джинсы вы, вероятно, залили на вечеринке томатным соком? Поскольку я никак не могла сообразить, что можно ему ответить, то, соответственно, пришибленно помалкивала. Кто он вообще? Зачем ему это знать? И почему проявляет такой напор? Я, конечно, понимаю некоторую нестандартность моего сегодняшнего к нему обращения, но когда он увозил нас из боулинга, то не задавал вопросов. И как он узнал о крови на джинсах? Словно услышав вопрос, Ли вдруг наклонился к самому моему лицу: – Запах… крови… нельзя спутать… Нельзя спутать… Передо мной снова возник Егор с перекошенным разбитым лицом, белая гравийная площадка, мертвый свет фонаря… «Ну, бабы! Что же, вы, дуры, и в самом деле не поняли, кто вас вертит?» Я отпрянула, снова хватаясь за застежку ремня. – Мне надо домой! – Подождите, Аня! – видимо поняв, что несколько пережал, воскликнул Александр и попытался удержать меня за предплечье. – Не уходите! Но я была уже на улице. В голове был полный сумбур, и понять, кому можно верить, а кому нет, я уже не могла. – Я провожу вас! – Александр вышел из машины и даже попробовал пойти вслед за мной. – Нет, спасибо, я сама! – торопясь в подъезд, замахала я руками. – До свидания! Сейчас мне казалось самым главным оказаться внутри родной квартиры и запереться на все замки. Прыгая через три ступеньки, я взлетела на свой этаж. Вокруг царила полнейшая тишина. Стараясь не шуметь, я осторожно вошла в квартиру. Оказавшись в прихожей, поспешно заперла замки, потом в изнеможении привалилась спиной к двери, сползла на корточки и закрыла глаза. Я должна была заплакать. Мне очень хотелось заплакать, это желание просто разрывало грудную клетку, тянуло на шее жилы и не давало дышать. Но ничего не получалось, перед глазами плыли фиолетовые пятна, и появлялись то скрючившаяся в ванной тётя Ира, то окровавленный Егор… Дядя Петя, весёлый рыжий мальчишка с палкой в великолепных крепких зубах… И кровь, тягучая, пахучая, ведь запах крови ни с чем нельзя спутать… От бессилия и отчаяния я застонала. Звук моего голоса стремительно растаял, словно растворился в бледной вязи предутреннего сумрака. Я резко открыла глаза и насторожилась. Осторожно поднялась, прислушиваясь. И всё ещё отказываясь верить своим ощущениям, шагнула на середину коридора. Прошло несколько секунд, и я уже точно знала, что нахожусь в квартире не одна. Страха я не ощутила. Просто стало как-то тоскливо. Я подошла к двери комнаты. В том самом кресле, где не так давно сидел Егор, был человек. Из-за опущенных штор в комнате было темно и стоявшее в углу кресло и силуэт сидящего казались чёрными. – Эй, старуха, не бойся! – негромко подал голос чёрный человек и голос этот принадлежал моему другу детства Антону Антоновичу Бубликову. – Прости, если напугал, я здесь просто заснул. Где тебя ночами носит, а? Совсем с ума сошла? – Привет! – отозвалась я. – Сошла… наверное. Я развернулась, бросила куртку на тумбочку и на плохо слушающихся ногах пошла на кухню. Мне страшно захотелось пить. Напившись прямо из-под крана холодной воды, я опустилась на табурет возле стола. В кухне неслышно возник одноклассник. Привычно устроился на своем месте напротив меня и, стараясь говорить негромко, спросил: – Ты где была? Ни до кого дозвониться не могу. Все телефоны пообрывал. Случилось что ли чего? Да не молчи же, рассказывай! Я попробовала смотреть ему в лицо, но у меня не получилось. – Как ты попал ко мне домой? – Как? – удивился мой друг детства. – Жужу, да ты мне сама сто лет назад ключ дала! Забыла что ли? Ты пропала, телефон не берёшь, я и решил приехать. Сама же говорила, что нужно встретиться. А Тайка где? – Ну да, действительно, – кивнула я, – сама дала… Я и забыла. Бубликов озабоченно нахмурился: – Слушай, ты в порядке? Видок у тебя, если честно, жуткий. Это что на скуле, синяк? – Ерунда, – отмахнулась я, с некоторым удивлением ощущая, как сердце в груди куда-то исчезает: то ли пропадает, то ли растворяется. – Устала я что-то… Может вина выпьем? Мою удачную идею, несмотря на ранний час, одноклассник сразу оценил. Радостно потерев ладони, улыбнулся и уставился в нетерпеливом ожидании. Я достала из шкафчика бутылку сухого, штопор и передала однокласснику. Эти физические упражнения в отличие от всех остальных, Бубликов выполнял с энтузиазмом. Поставив на стол два бокала, я снова села. – Ну что вы там нашли? – занимаясь пробкой, спросил он. – С кем познакомились? Господи, ну чего ты глазами хлопаешь? Помнишь, ты же по телефону говорила? – Нет, – с вялой улыбкой качнула я головой, – что-то не помню. – Не помнишь? – Бубликов едва не подпрыгнул на табурете. – Одно ужасное, другое непонятное и чего-то ещё! – Это когда я у тебя адрес бабушки близнецов спрашивала? – Ну да… Он потянулся, разливая вино по бокалам. – Осторожнее… – севшим вдруг голосом предупредила я, – а то снова разобьёшь… – Не дрейфь, старуха, я теперь не ношу запонки. Потерял одну, я тебе, кажется, рассказывал. Я на миг задержала дыхание, а потом нырнула с головой в ледяную прорубь… – Неужели для того чтобы я не смогла привезти Алиску, нужно было убивать их родителей? Рука у Бубликова дрогнула. Горлышко бутылки прыгнуло, звякнул бокал, винный ручеек, скользнув по прозрачной ножке, образовал на столе тёмно-красную лужицу. Удивление, появившееся на лице одноклассника, длилось на пару секунд дольше, чем необходимо. – О чём это ты? Кого убивать? Каких родителей? – он поднял бокал и пригубил, а по столу протянулась капающая с ножки красная, словно кровавая, винная дорожка. Говорить было трудно. Слова будто камни приходилось вытаскивать наружу через силу. – Родителей близнецов… Тётю Иру и дядю Петю… Того самого дядю Петю, который тебе в детстве шины велосипеда накачивал… Бубликов едва не выронил бокал и вскочил: – Кого убили? Что за чушь ты несёшь? Но в глазах его не было удивления. Мне стало зябко, я съёжилась и, не в силах больше смотреть на друга детства, выдавила: – Только ты знал, что я к ним иду… Ты один… – Ты хочешь сказать, что я примчался к ним и убил?! Ты вообще… – Нет, – покачала я головой. – Для тебя это слишком трудоемко. Ты просто взял телефон. А убивали их Омар, Боцман и Тукан. И я взглянула ему прямо в лицо. Глаза у Бубликова сделались просто сумасшедшие. Он заметался по кухне, яростно размахивая руками. Убеждал, что я несу глупости, спрашивал, кто же меня так обманул, он говорил, говорил и говорил… Но мой друг сейчас задавал не те вопросы, что были нужны. И чем больше он говорил, тем отчетливее я понимала, что не ошиблась. Сейчас я точно знала, о ком не успел рассказать мне Егор. И, вспомнив недавние слова Александра Ли о крови, вдруг подумала: «И этот запах нельзя спутать… Запах предательства…» Что должен чувствовать человек, оказавшийся на моём месте? Страх? Растерянность? Обиду? Когда кто-то, ставший тебе больше, чем просто другом, больше, чем родственником, кто-то знавший все твои детские секретики, взрослые секреты, тот, кто казался тебе надёжным и безопасным тылом вдруг предаёт? Должен обрушиться мир? Погаснуть солнце, остановиться время? Но за окном всё так же неотвратимо светлело небо, страстно чирикали в кустах воробьи и всё так же мерно отсчитывали секунды висящие на стене кухонные ходики, качая на стрелке маятника маленьких золотых гномиков…