Через несколько минут туда вошла Тиффани. Вид у нее был такой, словно она была готова сорваться с места. Джек встал. – Заходи, Тиффани. Мы побеседовали, и в обмен на твои показания против маминого бойфренда окружной прокурор готов снять обвинения в хранении двух унций с намерением распространения и дать тебе условный срок за два грамма, которые были у тебя для личного пользования. Также тебе придется посещать лекции о вреде наркотиков. – Меня не отправят в тюрьму? – Нет. – И когда мне исполнится восемнадцать, обвинения засекретят? – Да. Она посмотрела на мужчин за столом и повернулась обратно к Джеку. – Как думаете, как мне поступить? – Я очень рекомендую согласиться. Это щедрое предложение. Она кивнула: – Тогда ладно. Что мне делать? Заговорил агент Харвуд: – Тиффани, меня зовут агент Харвуд, я из УБН. Я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь под запись. Ты расскажешь нам свою историю и поможешь посадить Кита Бреслина, дав показания на суде. – Моя мама знает, что вы здесь? – Нет, – сказал Джек. – Пока мы просто берем у тебя показания, чтобы дать УБН больше информации с целью помочь выстроить дело против него. Тиффани спросила Джека: – Вы рассказали им то, что я говорила раньше? – Нет. Я хотел, чтобы для них это была свежая информация. Я здесь, чтобы представлять твои интересы. Если я скажу не отвечать на вопрос, ты молчишь, пока я не скажу, что ты можешь говорить. Не хочу, чтобы ты уличила себя еще в каких-то преступлениях. – Она совершила еще какие-то преступления? – заговорил Зик. Джек повернулся к нему: – Нет. Мне о них неизвестно. Однако, я не хочу, чтобы какие-нибудь вопросы подразумевали, что совершила, если она на них ответит. – Он посмотрел на агента Харвуда. – Не обижайтесь, но мне случалось видеть, как федеральные агенты так делают. – Никаких обид. – Что ж, давайте начнем, чтобы разделаться с этим? – сказал Зик. – Что, если он выйдет под залог? – спросила Тиффани. – Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить, что его не выпустят под залог, – сказал Зик. – Но что, если все-таки выйдет и придет за мной? – Ужас Тиффани был почти физически осязаем. – Мы проведем тебя через это безопасно, – сказал Джек. – Даже если мне придется поселить тебя в отеле неизвестно где. Она моргнула. – Вы сделаете это? – Если придется, да. Мгновение она смотрела на него, слегка приоткрыв рот. – Спасибо вам. После того, как Тиффани рассказала им про звонок с телефона-автомата, агент Харвуд моргнул. – Откуда ты знаешь, что он всегда делает эти звонки с автомата? – Он мне рассказал. Он как будто готовил меня быть дилером. Сказал никогда не пользоваться домашним телефоном для дел, потому что его слишком легко прослушать. – Он пользуется одним и тем же автоматом? – Я не знаю. Это был единственный раз, когда он звонил своему поставщику при мне. Джек заговорил: – Вам надо проследить за ним. Вероятно, он звонит с телефона-автомата по дороге к какому-то месту, чтобы забрать наркотики. Харвуд сказал: – Над этим делом работают ровно два человека. Посмотрю, смогу ли найти еще людей, чтобы следить за ним, но не обольщайтесь. – Он посмотрел на Тиффани. – И ты понятия не имеешь, куда он ходит за наркотиками? – Нет! Вы с ума сошли? Он не доверил бы мне такое! – Ладно, тогда давай дальше, – сказал агент Харвуд. Почти час Тиффани рассказывала им все, что знала, в основном то, что уже поведала Джеку. Харвуд выключил диктофон и поблагодарил ее. Когда она ушла, Зик сказал: – Ты получил удачную сделку, Джек. Это не стоило условного срока. Я это запомню. – Вы знаете больше, чем до этого. – Однако не знаем, много ли это даст, – добавил Харвуд. Джек сказал: – Может, вам удастся выбить человеко-часы, необходимые, чтобы прижать его. Иначе он будет продавать детям наркоту следующие десять лет или больше. Чак и Джек вышли из здания вместе и остановились у машины Джека. – Могло быть и лучше, – сказал он. – Не знаю, – ответил Чак. – Ты получил для своей клиентки условный срок за хранение кокаина. Кажется, все по заслугам. – Спасибо, но моя клиентка также только что подвергла свою жизнь опасности расправы со стороны Кита Бреслина, если он узнает, что она выдала его методы. – Если ты или она не скажете ему, он никогда не узнает. – Надеюсь, ты прав. Они расселись по машинам и уехали, Джек – в сторону Дентона, а Чак – в свой офис в Уортоне. 25 Когда Рик в первый раз вошел в блок тюрьмы штата Флорида под Рейфордом, у него свело внутренности. Он думал, что его вырвет, и с усилием подавил подступающую тошноту. На этот раз резкое недомогание не было связано с ломкой. Она уже прошла, пока он ждал суда в тюрьме, потому что не мог заплатить поручителю. Он был в завязке впервые с того момента, как потерял сознание от ранения на поле во Вьетнаме, и ему захотелось снова уколоться, как только он вошел в тюрьму штата обычно называемую Рейфорд. Может, кайф заслонил бы суровую реальность. На этот раз причиной боли и тошноты стал страх. Назвать это место негостеприимным было бы смешно. Все равно что войти во врата ада и понять, что ад намного хуже всего, что кто-либо когда-либо говорил. Рик прибыл вместе с шестью другими заключенными. Они перекинулись парой слов, пока ехали на автобусе из Джексонвиля. Одного из мужчин перевели из менее строгой тюрьмы, потому что он затеял там несколько драк и чуть не убил одного человека. Двоих осудили за убийство, что они, конечно, отрицали. Рик сделал вид, будто поверил, что они стали жертвами слишком рьяного обвинения. Он не хотел злить никого из этих мужчин с самого начала. Его приговорили почти к трем годам за кражу со взломом и хранение наркотиков, его второе заключение во Флориде по такому обвинению. В первый раз он получил срок в окружной тюрьме и год условно наряду с установленным штатом временем в реабилитационном центре, которое никак не помогло усмирить его потребность в опиатах. Однако, Рейфорда может оказаться достаточно, чтобы убедить его больше никогда не прикасаться к дури, подумал он про себя, услышав лязг двери за спиной. С момента входа в тюремный блок на него уставились не менее пяти мужчин, они хотели запугать его своими взглядами. Им это прекрасно удалось. В камере пока никого не было, но три заваленных журналами и прочими личными вещами койки сказали ему, что сейчас его сокамерники где-то в другом месте. Рика отправили в эту камеру, чтобы он, как выразились надзиратели, «привык к новому месту». Все еще стараясь не блевануть, он сел на пустующую нижнюю койку и обвел взглядом тесное пространство, где будут жить четверо взрослых мужчин, и подумал, что никогда к нему не привыкнет. Рик считал, что это будет похоже на привыкание к аду. Где-то прозвучал гудок, и мужчины, бродившие по тюремному блоку, выстроились на голом полу вдоль камер. Рик заметил, что вставшие возле его камеры мужчины глядят на него с той же недоброжелательностью, какой он и ожидал. Рик изо всех сил старался выглядеть крутым и совершенно бесстрашным, надеясь, что у него хорошо получается.