Двери камер автоматически открылись, и мужчины разошлись по ним. Оказалось, что у Рика только два сокамерника. Один тощий нервный парень с темными волосами, который казался готовым бежать при каждом движении. Второй, крупный мужчина с небольшими глыбами мышц, занимал обе койки у противоположной стены. Он первый заговорил с Риком. – Видишь эти кровати? – спросил он, обведя рукой койку на своей стороне, как Ванна Уайт. Рик кивнул. – Они мои. Никогда не трогай мои вещи. Понятно? Рик снова кивнул. – Зачем мне твои вещи? – спросил он. – Незачем. Об этом я и говорю. – Эй, я тут только, чтобы отсидеть срок и свалить отсюда. Я не собираюсь ничего никому делать. Я просто хочу выйти. – Мы все этого хотим, – сказал мужчина. Все это время второй сокамерник Рика молча стоял рядом с дверью камеры, словно готовый сбежать, хотя, если бы он решил, бежать ему было некуда. Внезапно Рик понял, что тот напрягся в готовности отпрыгнуть в сторону на случай, если очевидный альфа самец в камере решит избить Рика просто для наглядности. – Эй, – сказал Рик, – я не доставлю вам проблем, и вы можете вести себя, как будто меня здесь нет. Секунду мужчина смотрел на него и сел на нижнюю койку. – Тогда я просто буду звать тебя Призрак. – Как хотите, но меня зовут Рик, на случай если вам интересно. – Рик Призрак! – сказал мужчина и засмеялся. Повернувшись ко второму мужчине, он сказал: – Дон? Познакомься с Риком Призраком. Дон кивнул ему и сказал: – Привет. Рик протянул руку Дону, но тот отшатнулся, будто он предложил ему гремучую змею. Рик понял. Никаких рукопожатий. Повернувшись к крупному мужчине, он спросил: – А вы не хотите поделиться, как вас зовут? – Даррелл, но большинство людей зовет меня Кувалда, потому что у меня кулаки, как кувалды. Он поднял их, словно демонстрируя похожесть. – Привет, Кувалда, – сказал Рик. – За что сидишь, Рик Призрак? – спросил Кувалда, смеясь, словно этот мир был одной большой шуткой. – Взлом и наркотики. Вторая судимость, так что меня отправили сюда. – Какие наркотики? – Опиаты. Морфий. Подобная хрень. – Ты наркоман? Рик сел, уставившись в пол. – Да. Хотя сейчас в завязке. Такое бывает, когда сидишь в окружной тюрьме. – Есть что-нибудь с собой? – спросил Кувалда. Рик посмотрел на него, как будто тот спросил, есть ли у него лишний миллион. – Конечно нет. Они тут так обыскивают, что даже если бы и было, уже давно забрали бы. Кувалда пожал плечами. – Попробовать узнать стоило. Сменив тему, он спросил: – Какой срок? – Тридцать месяцев. – Неплохо. Я получил двенадцать лет за вооруженное ограбление. Уже отсидел шестьдесят два месяца, так что осталось около семи лет. Тут не так уж плохо, когда привыкнешь. Рик повернулся к Дону, стараясь вовлечь его в разговор. – А ты за что сидишь, Дон? – Как и Кувалда. Вооруженное ограбление. – Тебе тоже дали двенадцать лет? – Нет, всего четыре. – Полагаю, тебе повезло, – сказал Рик. – Везение тут не при чем, – возразил Кувалда. – Почему нет? – спросил Рик. – Посмотри на него и посмотри на меня. Видишь разницу? Рику не надо было и смотреть. – Ты огромный, как грузовик. – Нет, мужик. Я не родился с этими мускулами. Это требует работы и упорства. Давай. В чем разница? Рик недоумевал, к чему клонил Кувалда. Их габариты казались ему единственным различием. Дон был худым с прямыми темными волосами. Кувалда выглядел как гора, и взгляд у него был гораздо более угрожающим, чем у Дона. Потом до него дошло. – Ты черный. – Ты только что заметил? – в шутку изумился Кувалда. – Вообще-то, да. Я не особо обращаю внимание на такое. Кувалда тихо хохотнул. – Призрак, ты, наверное, первый человек, кто не заметил этого первым делом. – Он разразился смехом. – Представляешь! Настоящий живой не-расист! Я слыхал о таких, но ни разу не видел! – Мне неважно, какого цвета кожа у человека. Это же не от него зависит. Внезапно Кувалда перестал смеяться, и его лицо посерьезнело. – Ну, Призрак, есть такие, кому хотелось бы, чтобы зависело. – Помолчав, он добавил: – Не потому, что мы стыдимся цвета своей кожи. Нет, дружище. Я горжусь, что потомок африканцев. Но иногда жизнь точно была бы гораздо легче, если бы я родился белым. – Ты хочешь сказать, что твой приговор суровее, потому что ты черный? – Мужик, ты живешь в другом мире. Да. Именно это я и говорю. Спроси у любых двух человек здесь, которые сидят за одинаковые преступления, белого и черного, и узнаешь, что у черного парня приговор больше, часто намного. – Тебя осуждали за преступления до вооруженного ограбления? – Нет. Я и не совершал ни одного. Я ограбил то место, потому что нужны были деньги на операцию, чтобы спасти жизнь моей маленькой девочке. – Он прищурился, глядя на Рика. – Я не вру. Я работал строителем. Не был богатым, но мы жили хорошо. Потом моя дочка заболела. Ей нужна была операция на сердце. У меня не было страховки. Так что однажды вечером я отправился в большой продуктовый, когда шел такой сильный дождь, что покупателей было мало. Я велел им сложить в мою сумку все деньги из сейфа и кассового аппарата. Не знаю, сколько я взял, но вес был приличный. – Ты их не пересчитывал? – Не успел. Меня арестовали в ту же ночь. Похоже, один из покупателей меня узнал. Рик сидел и гадал, врет ли Кувалда, чтобы вызвать жалость. За свою жизнь он слышал сотни жалостливой лжи. Даже сам рассказывал несколько. – Как дела у твоей дочери? – наконец спросил он. Кувалда достал из кармана бумажник. Он вытащил фотографию и передал Рику. – Это моя жена, я и моя малышка, Джолин, в честь песни Долли Партон. – Рик посмотрел на Кувалду. – Да, я фанат кантри. Ну так вот, это примерно за два месяца до того, как мы узнали, что ей нужна операция. Он достал вторую фотографию. На ней была та же девочка, но в гробу. Рядом лежали розы. – Мне не надо объяснять, что это.