— А Матушка молодец! — цокнул языком Каримов. — Есть у нее дети? — Трое. Один уже взрослый, заграницей учится на оперного певца. — Ага! И на какие шиши? — Стипендию получил. Он талантище. — Это вам Матушка рассказывает? — хмыкнул он. Вот вроде симпатичный мужик, с веселыми глазами, с милой ямочкой на щеке, а такой неприятный, когда свой цинизм демонстрирует. — Надо будет пробить ее по базам, проверить, насколько она бескорыстная. — Валяйте. — А вы что же, даже зарплаты не получаете? — Нет. — А все остальные в вашей организации? — Так называемый офис-менеджер, а скорее, оператор на телефоне, водитель, врач-нарколог, с нами сотрудничающий, на зарплате. Бухгалтеру платят раз в квартал. Все остальные волонтеры. — Много вас? — Постоянных человек десять. Но помощники всегда находятся. Наши подопечные распространяют по городу листовки, у нас есть сайт, да и сарафанное радио никто не отменял. Меж тем к ним подошла Мария. В ее зубах была зажата очередная сигарета. — Мент? — обратилась она к Каримову. — Полицейский, — поправил ее он. — Корку могу увидеть? — Старший лейтенант продемонстрировал документ. — Видишь бабенку с рыжими патлами? Матильдой ее зовут. С Саблезубым терлась в последнее время. — Матильда? — удивленно переспросила Поля. Эта дамочка считалась среди бездомных королевой красоты. Ее многие добивались, в том числе Саблезубый, но ему она не давала ни единого шанса. — Да, снизошла. А знаешь почему? — Дайте угадаю, — встрял Каримов. — Деньгами Саблезубый разжился. И стал их на красотку тратить. — Верно. И вино покупал, да не коробочное — в бутылках, и подарочки. Шапку, например, что она сегодня нацепила. — Это была изумрудная ушанка из «Чебурашки». Не по погоде, зато яркая, в глаза бросающаяся. — Главное же, обещал Саблезубый барышне горы золотые. — А конкретнее? — Увезти ее к морю. Матильда в свои тридцать семь ни разу его не видела. — Ей всего?… — Да, она не старая. При ней фото есть, сделанное восемь лет назад. На нем она как Венера с картины Боттичелли. Дородная, красивая, с гладкой кожей. — Героин ее так изуродовал? — И он тоже. Связалась не с тем мужиком, покатилась по наклонной. Ребенка из-за него потеряла, хату, что от государства получила, как детдомовка. Свободу на два года. Одно хорошо, в тюряге с наркоты слезла. Сейчас только бухает. И мечтает о море. Ты подойди к ней, старлей, расспроси о Саблезубом. Только аккуратно. И мой тебе совет: позаигрывай с Матильдой немного. Ты парень видный, она поплывет. — Спасибо за информацию и совет. И Каримов направился к огневолосой Матильде в изумрудной шапке. — Он собирается пробивать тебя по базам, — тут же «настучала» на него Полина. — Думает, ты наживаешься на бездомных, присваиваешь себе деньги фонда. Не верит он в твой альтруизм. — Правильно делает. — Что-о-о? — Сомневаться в людях — его работа. И мошенников среди благотворителей полно. — Но ты же не из их числа? — Поля на миг засомневалась. — Нет, конечно. — Мария приобняла ее. По-мужски крепко. — Пусть проверяет, плевать мне. За душой моей — ни шиша. Про Леньку вообще молчу. Даже угла своего нет. — Ты никогда не рассказывала, как вы познакомились. — Разве? Если интересно, могу. Только не тут. — А тут и не получится. Смотри, охранник идет ворота запирать. Их глухой двор открывали на три часа четыре раза в неделю. Остальное время попасть на территорию было невозможно: тяжелые ворота, крепкие замки на них, камера наблюдения, за которой следит охранник всего здания. В нем располагались офисы, производственные помещения, склады. Вроде центр города, а не подо что другое квадратные метры не сдашь. Место глухое, а строение непрезентабельное. Бутики да кофейни в таком не откроешь. И хорошо, потому что в противном случае бездомных к нему не подпустили бы. — Леня, ты куда сейчас? — окрикнула Батюшку Мария. Он прочесал мимо нее в окружении своих самых верных почитателей. — К Павлуше. Буду поздно. Обе женщины его поняли. У Павелецкого вокзала во дворах имелась пивнушка, куда пускали даже бомжей. Впрочем, никакой нормальный человек в нее и не зашел бы. Она работала нелегально, находилась в подвале и не имела вывески. Забегаловку посещали только знающие люди. Бездомные, алкаши, что обитали поблизости, ворье привокзальное. Лавочку несколько раз прикрывали, пока не плюнули. Эти тараканы все равно найдут где собраться, так пусть уж в проверенном месте. Среди завсегдатаев было много стукачей, и операм оказалось удобно держать их под рукой. — Опять Леня запил? — обеспокоенно спросила у Марии Поля. Та в очередной раз его закодировала на два года. Прошло только полтора. — Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнула через левое плечо та, кого старший лейтенант Каримов матушкой прозвал. — Держится. А с мужиками пошел, чтобы присмотреться, прислушаться к ним. Говорю ж тебе, есть у меня на их счет подозрения… — Эй, гражданочки! — услышали они окрик и обернулись. У ворот стоял старший лейтенант и махал им. Мария с Полей подошли. — Следуйте за мной, пожалуйста. — Он прикрыл створку, впустив гражданочек. После этого повел их к навесу, под которым они до холодов складывали столы, лавки, бочки. Зимой все это уносилось в подвал, чтобы уберечь предметы от снега и мороза, а перед каждым ужином доставалось. В прошлом году Марии выдал ключ от него сам начальник охраны. Но весной забрал. Каримов взял бочку, на которой еще недавно стоял Батюшка, и отодвинул ее. Под дном ее находился канализационный люк. Старый, но не старинный, с советских времен. На нем были выбиты серп с молотом и надпись «Слава КПСС». — При вас его кто-то открывал? — спросил старлей. — Нет. Он изнутри заперт. — Уверены? Мария кивнула: — Я проверила сразу, как нам разрешили тут хозяйничать. Еще не хватало, чтобы кто-то спер чугунину, а другой в яму провалился. Каримов взял лопатку, что валялась поодаль, сунул острие в зазор, надавил на черенок… Люк приподнялся. — Не сперли чугунину, как видите, — сказал он. — Не поможете отодвинуть? Женщины помогли. Каримов достал из кармана фонарь и посветил вниз. Когда увидел лестницу, спустился по ней вниз на пару метров. Осмотрел отверстие изнутри. — Щеколда вся ржавая. Ее сломать было нетрудно. Сунь в зазор лом, прыгни на него, и можно люк открывать. — Зачем? — задала резонный вопрос Поля. — Чтобы попасть в подвал, например. — Он посветил вниз. — Где, как вы знаете, обнаружены два трупа. — А что, отсюда можно до подвалов добраться? — Скорее всего. Проверить нужно. — Если б кто-то прыгал на ломе во время ужина, мы бы заметили. — Ой ли? У вас тут такая движуха, то драки, то митинги, что дом по кирпичам разобрать можно. — Я говорила тебе, старлей, — прервала его Маша, — что, перед тем как закрыть ворота, охранник всю территорию осматривает и проверяет, все ли ее покинули. Ну как ломали щеколду, может, мы и не увидели бы, но если кто-то в люк прошмыгнул, уж поверь… — Под бочкой легко спрятаться, я пробовал. В нее даже я, крупный мужик, помещаюсь, а уж ваши ханыги-доходяги подавно. Кстати, спросить хотел, вы ее специально для Батюшки сюда приволокли? Чтоб он ее вместо трибуны использовал? — На нее удобно кастрюлю с супом ставить, — коротко ответила Мария, умолчав о чане, в который Батюшка окунает головы тех, кого крестит. О таком лучше помалкивать. — Ты проверять колодец пойдешь? А то мы замерзли и проголодались. Домой хотим. — Я попозже. — Каримов выбрался из люка, крышку задвигать не стал. — У меня, Мария, к вам просьба. Могли бы вы связаться с господином Львовским? — А сам что же? — Я не смог. Меня перенаправляют на его помощников. — И меня. Львовского я видела год назад, и все…