Да, я ничего ей не обещал, но ведь не потому, что не хотел. Я не святой, однако конченым подлецом становиться тоже желания нет, а Марина… Марина моя женщина. Я сам перед собой её так назвал. И что, за пять минут влажных фантазий, всё позабыл? Я должен уважать свою женщину. Я уважаю её. А раз так… Молча смотрю на свой кисляк в зеркале, жую губу. В душе борьба не на жизнь, а насмерть. Чёрт! Марина многое мне дала, но, главное, она любит меня, любит Аську, я знаю это. А что русалка? Мираж. Наговор. Дурман. Прошла, и нету. Яростно тру лицо, рычу в ладони. Ты же взрослый мужик, Тураев. Ну, подумай головой. Дурман выветрится, мираж растает, что останется? Лужа останется, тухлая и зловонная. И сожаления. Я знаю, я уже проходил через это, хватит. Стабильность, верность, дружба, понимание – вот, что я ценю сейчас. Так держись за это, Тураев. Зубами держись, не просри. Стучусь лбом об зеркало, тихо стону, выкручиваю себя наизнанку, ломаю, борюсь. С желанием обладать, с жаждой держать её тело в своих руках, пить её, дышать ею, смотреть, трогать, ласкать. Да, ладно, Тураев. В конце концов, ты ведь просто трахнуть её хочешь, и всё. Признай уже это. Хочу. Ой, как хочу. Но только ли? Мне безумно интересно, что там спрятано за этим настороженным взглядом. Какое сердце стучит под этими острыми ключицами: белое или чёрное? Что случилось с ней в прошлом, что заставило её глаза так недоверчиво смотреть на мир? О-о, Тураев, куда тебя понесло-то! Нет, нет, даже не думай лезть в это болото. Ну, кто такая Линара? Кто она перед Мариной? Сестра твоей бывшей жены, а значит, из той же гнилой породы неуравновешенных стерв. А насчёт её прошлого, так ты его знаешь – вон, у Зотова, целые тома из выписок по делам несовершеннолетних. Да и настоящее Линары, согласись, убого. Санитарка, пфф! У неё даже образования нет! Как ты представишь её своим родным, друзьям? Отцу? Мы с Линарой ходим парой, мы с Линарой санитары, так что ли? Подумай об Асе, подумай о будущем. – Да, думаю я, блядь, думаю! В сердцах врезаю кулак в стенку и взвываю от боли. Да что ж такое?! Несколько минут умываюсь ледяной водой, приходя в себя, и к единственно правильному решению. Вот именно, надо сделать всё правильно, по-взрослому. Член в узел завязать, если нужно, но поступить, как зрелый мужчина. Открываю дверь в мрачной решимости обрубить все концы, пока не стало слишком поздно, и, слава Всевышнему: на меня обрушивается целый сонм положительной энергии, которая даст мне силы сделать это: – Папа!! Доча. Наконец то! Радость моя, светик мой. Вот, кто выведет меня из тёмного лабиринта неопределённости и сомнений. Моя единственная и неповторимая, моя любимая девочка. Все остальные будут только вторыми. Всегда. Подхватываю Аську, подбрасываю вверх, любуясь на подпрыгивающие кудряшки. – Привет, Кнопка! Ух, да ты выросла как! Слушал бы и слушал её заливистый смех. Смотрел и смотрел бы в эти карие глазки. Устраиваю её маленькую попку на сгибе локтя и наслаждаюсь объятиями тёплых ручек. Трёмся носами, не переставая улыбаться друг другу. Как я соскучился! Как только пережил эти недели без моей Кнопки? Не представляю. – Ты приехал с командировки? – Приехал. – Мы теперь домой поедем, да? – Скоро, доча, скоро поедем. – Линара, это мой папа! – Да, малыш, мы уже познакомились. Линара скромно стоит в сторонке, тоже улыбается. Стараюсь не смотреть на неё, всё внимание на дочку. – Ты хорошо себя вела? – Очень, очень хорошо, папочка, да, Линара? – Да, милая. – Мы плавали в море, строили песочный замок с дядь Женей… Ой, а где дядь Женя? – Он позже придёт. Наверное, – Линара вопросительно смотрит на меня, а я хмурюсь: «дядь Женя», блядь. Никаких больше «дядь Жень», теперь я за него! – А еще, пап, я сегодня играла в гольфы. – Гольфы? – Потому, что их два. – Понятно. – Ну, всё. Пусти меня. Тёть Лин, я чай хочу! Аська сползает с меня ужом, и бежит на кухню. Линара мнётся, теребя волосы, пытается поймать мой взгляд, а я старательно не поддаюсь. Прости, девочка, это была ошибка. Да, именно так я ей скажу. Потом, чуть позже. – У нас чай обычно после «тихого часа», – говорит она неуверенно, поняв, что ответной улыбки от меня не будет. – Присоединитесь? – Конечно. И я малодушно сбегаю за Аськой на кухню. Глава 29. Линара. Глава 29. Линара. Я сошла с ума. Просто обезумила. Как я допустила такое?! Божебожебоже… Хватаюсь за щёки: они у меня красные, как помидоры. Нет, я не наивная девочка, у меня были отношения, но они… как бы это сказать? В общем, я знала, что всё держу под контролем. Я не млела от одного только взгляда, не дрожала от… даже не от прикосновения, а лишь от ожидания оного, не льнула к мужчине, как заговорённая. А тут… Это не любовь, конечно же, нет. Я даже мысли такой не допускаю. Это чистая физиология, какое-то звериное притяжение, супротив всем правилам здравого смысла и моральной устойчивости. Низменное, примитивное. На уровне взбесившихся сперматозоидов и яйцеклеток, которые почуяв друг друга, стремятся, во что бы то ни стало, соединиться. Вот нас и понесло с Заиром. Да, я поняла, что и он почувствовал то же самое, возможно даже раньше меня. Но нам нельзя. Точка. Он муж моей сестры. Восклицательный знак. Поэтому, Линара… – Я закончила, госпожа. Ой! Подпрыгиваю вместе с чайником от неожиданности. Господи, совсем забыла про горничную! Спохватываюсь, сую девушке щедрые чаевые и, поблагодарив, провожаю до двери. Этот сумасшедший поцелуй совсем выбил меня из колеи, ещё больше запутал и без того сложную ситуацию. Как мне теперь вести себя с Заиром? И вообще, что дальше? А ничего, Линара. Никаких «дальше» не будет. – И ты прекрасно знаешь, почему, – опускаю себя на землю, расставляя чашки на подносе, пока Аська с отцом о чем-то шумно беседуют, устроившись за маленьким столиком. На улице сыро и мы пьём чай в гостиной, хотя обычно делаем это в саду, а после идём гулять по набережной до самого ужина в каком-нибудь ресторане. Но сегодня, скорее всего, нам придется весь вечер просидеть дома. Не представляю, как теперь быть. Собирается ли Заир забрать Аську, или сам планирует остаться здесь? А мне куда деваться? Может, пора уже паковать чемодан? Исподтишка посматриваю на Тураева, но тот полностью занят дочерью, будто бы меня и нет вовсе. Аська, по своему обыкновению, не замолкает, пересказывая события прошедшей недели: кто, с кем и как. Заир слушает, улыбаясь до ушей, рассматривает фотографии на планшете. Налицо счастливый папаша, и я, на самом деле, рада за него. Только вот места себе не нахожу, мучаясь вопросами. Я так взвинчена, что Аськина болтовня начинает действовать мне на нервы, и пульсация в висках гонит меня прочь из комнаты. Незаметно оставляю их одних. Смахнув тонкий палантин со спинки кресла, укутываюсь в него и выхожу на задний дворик. Вздрагиваю от пронизывающей сырости. Что ни говори, но даже здесь, на средиземноморье, уже чувствуется осень. Сезон закрывается, и я скоро вернусь в ноябрьскую Москву, уже наверняка заснеженную и морозную. Не хочется думать об этом. Вздыхаю, оглядываю промокший сад. Шторм изрядно потрепал деревья и кустарники. С рваных пальмовых листьев до сих пор капают капли, хотя дождь давно прекратился. Завороженно смотрю на облака, которые торопливо несутся прочь. Передо мной будто раздвигается гигантский занавес, и открывается невероятная картина: необъятный купол розово-сине-сиреневого неба, пронзённый последними лучами уходящего солнца. А на фоне этих небесных декораций, от которых просто дух захватывает, словно прима-балерина, выплывает первая вечерняя звезда, поражая всех нас своей недосягаемостью и совершенством. Я замираю в трепетном благоговении, потому, что это невероятно, потрясающе красиво. Так и хочется воскликнуть «Браво!», и разразиться бурными овациями. На память приходят строки: Я скромный зритель в театре Бытия, рукоплескающий таланту Твоему, Создатель. Не перестану восхищаться этим никогда, пока живу, пока могу дышать я… – Что ты там шепчешь? Прикрываю глаза, считаю про себя до пяти, и только потом оборачиваюсь. Опираясь поднятыми руками о притолоку, Заир стоит в проёме двери и сверлит меня взглядом. И давно он тут стоит? – Ничего, так просто, – я тушуюсь. – А ты… то есть, Вы… мм… Тураев будто не замечает моего замешательства. Отталкивается от косяка и шагает на крыльцо, а я невольно залипаю на том, как играют мышцы под тканью его футболки. Заиру бы следовало заказать одежду на размер больше, уж слишком она ему тесная… – Зотов звонил. Он сейчас придёт. Расскажешь ему про флешку. – Ладно, – киваю, кутаюсь в шаль, и набираюсь смелости: