Ухмыляюсь... Я даже не знал, что так преуспею в своей мести. Я подверг юную, безвинную девушку такой опасности и унижению. Теперь понимаю, за что "наказывали" Эмили те мерзкие старухи. «Лживая дрянь», кажется, так они ее называли. Эмили пыталась защитить себя, говоря им о посягательствах Слага. Но ведьмам было плевать. А самое мерзкое, что виноват в том, что случилось с Эмили, только я сам. «Но она же дочь ненавистного тобой Аспена!» — говорит внутреннее чудовище. «Он сам виноват, что его дочь осталась одна!» «Она заслужила все это. Потому что она дочь того, кто убил твою жену! ». Лорена… Я даже сегодня не вспомнил о ней… Хорош муж… Тяжело дышу. Я совершенно забыл о том, что хотел отомстить за жену… за себя… Но вместо этого я, получается, помогаю Аспену. Но стоит вспомнить Эмили. Все, что с ней произошло. Вспомнить, что она не виновата. И, все-таки признать, что дети не несут ответственности за деяния родителей, как сразу «чудовище» внутри замолкает…, затаивается… На время… Доезжаем быстро, и я сразу спускаюсь в тюремное помещение. — Это личные вещи Слага, Виктор, — начальник тюрьмы протягивает мне конверт. — Он уже ждет в карцере. — Благодарю, — забираю пакет с барахлом Слага. Рссматриваю его личные вещи, и мое внимание привлекает некий странный механический предмет. Похожий на брошь с небольшими креплениями. Или даже, это часть от некого большего механизма... Приглядываюсь лучше, поднеся механическую вещицу к свету, и вижу небольшие камни в основании шестеренок. Открываю дверь темницы и оглядываю помятого Слага. Ребята из Питфола хорошенько его отделали. Как же он жалко сейчас выглядит. Обиженный и злой, но уже не может прикрываться своими цепными старухами и связями. Сажусь напротив него. Открываю документ. — Список внушительный Слаг. Это, как минимум, каторга, — говорю максимально спокойно, читая все, что на него накопали. — Самое мелкое здесь – это присваивание денег приюта и взятки мэру города Питфол. — Может мы можем договориться? – Слаг совсем отчаялся, раз такое предлагает мне. А я упиваюсь его состоянием. — Договориться с мерзавцем, который продавал сироток богатым кошелькам? – удивленно приподнимаю бровь, отрываясь от списка заслуг Слага. И немного поражаюсь, как его подпольное сутенерство оказалось незамеченным долгие годы. Действительно, вот что значит, хорошие связи… Про то, что он распускал руки в отношении Эмили, стараюсь сейчас не вспоминать, чтобы не свернуть ему шею… — А самое интересное в этом списке – это твоя подпольная лаборатория с запрещенными артефактами. Достаю механическую брошь. И показываю ему. — Откуда у «скромного» директора приюта такой сложный механизм с запрещенными камнями-артефактами? – спрашиваю максимально спокойно, но вижу ужас в его глазах, которой он быстро прячет. — Это… это безделица, я выкупил ее за бесценок. Столько такие артефакты не стоят, за сколько я купил, — зло цедит он мне. — У кого приобрел смертельный артефакт? Я выжму из тебя признание, если будешь дальше сочинять! – смотрю на него, прожигая взглядом. — У Коллекционера! — быстро, однако, он раскололся. — Этот недоносок Коллекционер не разглядел в механизме селистенский камень, — он говорит, а я не хочу верить тому, что слышу… — Откуда у Коллекционера механизм с камнями, поглощающими часть души? — Не могу знать! Спроси его сам! — хмуро и зло отвечает, разглядывая меня. — Знаешь Слаг, я бы хотел, чтобы ты помучался подольше на каторге. Но увы… Мне будет спокойнее, если тебя казнят, и как можно скорее, — не хочу тратить на него больше времени. Мои люди узнали от него, все что можно. Направляюсь к выходу. — А ты значит забрал ее себе? — смеясь, говорит мне в спину… — Весь такой герой… Но я знаю тебя, Виктор Гистли, я видел твои глаза. Ты чудовище… Я понял это… — истерично смеется. Я останавливаюсь и медленно оборачиваюсь. — Ну как? Хороша Эмили в посте… — не договаривает, а хрипит, потому что моя рука уже сжимает его шею. Я вижу, как его губы синеют, а он хрипит уже сильнее и пытается высвободиться. Он смотрит на меня с ужасом. Потому что видит мое безмятежное лицо. И в этот момент я спокоен. Я ничего не чувствую... Только то... как хрустит его шея… Глава 9. Новый день Эмили *** Эмили Вивьен Выныриваю из ванной. Понимаю, что слишком долго засиделась. По привычке, стираю свои вещи. Рассчесываю локоны… От хорошего шампуня они снова блестят и красиво укладываются… Не сравнить это пахнущее фруктами уходовое средство с куском серого мыла из приюта. Хотя к нему тоже привыкаешь со временем. Надеваю предоставленный мне халат, он немного великоват, но зато в нем очень тепло. О нет! Понимаю, что у меня совсем нет вещей. Я ведь так и уехала в одной сорочке… Выхожу из ванной комнаты и, одновременно, думаю, как решить мою ситуацию. Пока не замечаю возле кровати сундук. Это же мой сундук из… Института благородных леди. И как он сюда попал? Стряхиваю наваждение. Этого не может быть! Подбегаю к нему и открываю. Действительно, мои платья, туфли, даже нарядное пальто цвета серебра, белье и чулки. Иголки и нитки для шитья, небольшой отрез ткани и прочие мелочи. Да здесь все самые красивые вещи, которые я не стала брать с собой в Глемт, покончив с «красивой жизнью». — Я же вас похоронила, а вы вернулись, — я радуюсь… и рада я прежде не нарядам, сколько тому, что мне не придется просить Виктора или миссис Джексон о покупке всего необходимого. Хотя, нарядам я тоже рада, как и любая девушка… — Кто же вас привез сюда? — задаю вопрос в пространство комнаты… Неужели это дело рук Виктора? Он позаботился о моих вещах? И что это получается… Он и вправду планировал меня забрать сегодня… И это не его минутный душевный порыв. Ничего не понимаю тогда… Надеваю сразу кружевную ночную сорочку. Она длинная, но очень комфортная. Она еще пахнет лавандовым мылом… А еще чувствую в комнате приятный аромат еды. На столике возле кровати стоит золотистый бульон, запеченные овощи с чем-то мясным… и мятный чай. Даже несколько конфеток рядом. Все невероятно вкусное. Теперь мне есть, с чем сравнивать. Мне кажется, что у меня сейчас выступят слезы от такой заботы, когда еще вижу и мазь от ран возле кровати… Решаю, что сегодня я приму такой подарок судьбы, а уже завтра я решу вопрос с моим нахлебничеством. Ко мне в комнату никто не стучит и не приходит. А сама я не хочу выходить сегодня. Смаривает такая сильная усталость. Что засыпаю, как только касаюсь головой подушки… *** Пробуждаюсь рано утром. Кажется, срабатывает выработанная сестрами приюта привычка вставать с рассветом. Быстро привожу себя в порядок, выбираю платье. К сожалению, все платья либо белые, либо кремовые, как было положено правилами института. Ну ничего. Значит буду в нарядном… Закалываю волосы в прическу, как и делала в институте. Осматриваю себя в зеркало. Губа уже немного заживает, а ссадины на щеках не такие заметные, благодаря мази. Открываю дверь осторожно, чтобы никого не разбудить и спускаюсь по ступеням вниз. В гостиной очень тихо, сворачиваю с лестницы налево и попадаю на широкую кухню со столовой. Здесь высокие окна, в которые виднеется восход солнца… Есть стеклянная дверь, с занавесками, для выхода в сад. Интересно, а миссис Джексон уже проснулась? Не успеваю осмотреться дальше, как слышу звук поворота ключа во входной двери. И направляюсь на звук. — Ой, Эмили, ты чего так рано встаешь?! Здравствуй! — входит миссис Джексон, снимает свою шляпку. А я озадачена. — Здравствуйте… А вы не ночевали… здесь? — Нет-нет, милая. Я здесь не живу. Мой дом в самой столице, а это окраина, — беззаботно говорит мне женщина и проходит на кухню, — сейчас я быстро приготовлю завтрак и расскажу тебе о доме. Миссис Джексон начинает хлопотать на кухне, ловко открывает ящики, достает посуду. И уже зажигается огонь плит. — Миссис Джексон, а во сколько встает хозяин дома? – спрашиваю и подхожу к столу, беру хлеб и нарезаю. Хочу помочь и как-то занять руки, пряча неловкость. — Виктор? – мисс Джексон смотрит в сторону его кабинета. — Вряд ли он ночевал дома. У него такая работа. Дома бывает очень редко, — вздыхает. — А почему вы не живете здесь, а так далеко? – тихо спрашиваю… ведь мне становиться немного не по себе. Если бы я знала, что буду ночевать дома одна, то вряд ли бы уснула…