«Я играю с огнем!» Только сейчас осознаю, что мои действия, которые можно оценивать, как неразумные, для одинокого мужчины могут служить неким сигналом. Хватаюсь за лицо, которое просто пылает. Нужно успокоиться и все… Больше никогда не выйду ночью из комнаты. «Хорошо попила ты чаю, Эмили!» — почему-то немного нервно смеюсь… Хватаясь за лоб. Но… Я понимаю, что не испытываю страха. Я не боюсь Виктора. Все, что сейчас произошло… Разливается неким теплом в сердце… Убегаю в ванную. Смотрю на себя в зеркало. — Все, Эмили, с сегодняшнего дня ты ведешь себя разумно! – говорю себе в отражение. И… Рассматриваю себя. Свое лицо, глаза, губы. Распускаю до конца волосы, открепляя заколку-бант. «Интересно… я могу нравиться?». «В меня возможно влюбиться по-настоящему?» «Полюбить мою душу?» Где-то там внизу, в своей комнате Виктор. Взбадриваюсь, вспоминая о его ране… Ранения от магического артефакта опасны… Его обязательно нужно вылечить… Я смогу это сделать… Но… Стоит… Делать это, имея мое благоразумие и холодный рассудок. Холодный рассудок Виктора. Глава 15. Тайны Аспена. Тайны Виктора *** Эмили Вивьен Просыпаюсь от скрипа ворот, который доносится из открытого окна моей комнаты… Быстро подбегаю к двери, приоткрываю ее. В доме, определенно, пусто. Спускаюсь вниз по лестнице к входной двери и смотрю через ее стеклянную часть. Виктор уже отправился на работу… Так рано… Я вижу его рабочую карету на дороге вдалеке. Чувствую некое разочарование. Но, вместе с тем, выдыхаю, потому что не знала бы, как вести себя с Виктором сейчас. Вчера ночью я вела себя очень неразумно… Может быть все утрясётся? Собираюсь вернуться в свою комнату, но мое внимание привлекает слегка приоткрытая дверь кабинета Виктора. Он так спешил, что не запер свой кабинет!? Надо же! На него совсем не похоже. Хотя… Судя по его вчерашнему состоянию, можно предположить, что он попал под некую рассеянность. С каждым ведь бывает?! И даже с самым серьезным сыщиком. Тем более, его рана, которая выглядит очень нехорошо, и она может действовать на него, вводя в эту самую рассеянность. Наверное... Все-таки, хочу пройти мимо таинственного кабинета и не поддаться искушению. Но я становлюсь бессильна, когда вспоминаю дневник отца… Вхожу… Помещение просторное, темное и суровое… Наверное, как и сам Виктор. То есть, как бы он хотел всем казаться... но на самом деле… он не такой… Осматриваю высокие резные стеллажи с литературой и документами. Кожаный диван, пара кресел, газетный столик и камин с часами. Высокие длинные окна закрыты плотными темно-зелеными шторами. В кабинете пахнет легким сигаретным дымом, бергамотом… Неожиданно вспоминаю, как я куталась в плащ Виктора, покидая Глемт. И этот запах теперь успокаивает меня, ассоциируясь с чем-то… приятным... необходимым… Я подхожу к массивному столу, и взгляд сразу же падает на папин дневник. Осторожно его касаюсь. Запоминаю на всякий случай, как он лежит относительно стола, чтобы вернуть его в прежнее положение. Корочка бархатной обложки хрустит, когда я осторожно приоткрываю дневник. Этот хруст раздается неожиданно громко в пустой комнате, что я немного пугаюсь. Пожелтевшие страницы… И… Знакомый... Папин почерк. Бегаю взглядом по строкам, но разбираю слова не так отчетливо из-за выступивших слез. Нет, я понимаю, что тут написано. Описание исследований. Лабораторный дневник. Но потом, замечаю небольшие символы над некоторыми буквами, и не могу сдержать улыбку. Папа зашифровал какую-то информацию в своем дневнике. Виктор не мог подобрать ключ… Очевидно! Но… Почему-то сейчас… что-то сильно укалывает мне в сердце… «Виктор не смог расшифровать дневник… Поэтому забрал меня из приюта?!» — становится неприятно больно от этой мысли. И внутри разливается горечь. Это приземляет… Признаю сейчас то, что волновало меня уже давно. И какие мысли я заглушала: «Виктор ведет расследование, где фигурирует мой отец...» Виктор не друг мне, раз распорядился так хладнокровно отправить меня в Глемт. Он и не друг моего отца, иначе бы обмолвился об этом. «Что же связывает его с моим отцом? Неужели… отец сделал что-то… нехорошее?» Нет, это невозможно! Но теперь… Мне стоит быть осмотрительнее с Виктором. Ухожу от печальных мыслей и возвращаюсь к зашифрованному посланию. Я знаю ключ. Отец сам рассказывал мне и обучил ему. Нужно найти в дневнике страничку со словом «блуждает» и от него строить воображаемый трафарет – читать знаки через написанное в тексте слово. Отец пишет в каждой клетке, красивым четким почерком. Все понятно, если знать его мудрёный секрет. Нахожу нужное слово и начинаю читать буквы-символы от него. Отец часто учил меня, давая такие задания, чтобы я расшифровывала послания и находила подарок. Вначале было тяжело. Но со временем привыкаешь. Спустя мгновение я вижу послание от отца и читаю: «Секрет тебе расскажут старинные часы. Ты ключ с душой приложишь, к синице повернешь, а после, дверь откроешь… Увидишь ты посланье сквозь капельки росы…» О, Боже! Я вспоминаю… Образы этого стихотворения витают в сознании. Я будто бы понимаю... Но чтобы разгадать эту загадку, нужно отправится в мой родной дом… Сделать это одна, я не смогу. Можно, конечно, попробовать. Но Виктор же узнает. И тогда мне не выкрутиться. Запоминаю стихотворение и захлопываю дневник. Я разберусь с этим позже… А пока, нужно спешить в больницу к доктору Паулу. Ведь скоро за мной приедет Джери. Уже возле двери, замечаю, что на полке недалеко от камина, за шкатулкой… стоит небольшой портрет. Иду к нему, как завороженная… Ведь я вижу, что это портрет женщины… Осторожно отодвигаю шкатулку и перед глазами предстает изображение красивой молодой женщины… Но кто это? Темно-шоколадные короткие волны-локоны. Черты лица настолько женственны, красивы и приятны… Читаю гравировку на золотистой раме портрета: «В память о любимой жене Лорене» — Жене?! – я прижимаю руки к груди, напротив сердца. Опять чувствую внутри разливающуюся горечь… — Виктор был женат?! И он очень любил свою жену… Он еще любит… *** Виктор Гистли — Я говорю, это была сама супруга убитого! – возмущается констебль Ричардсон. — Нет, это ты по себе судишь, сам ненавидишь свою жену, вот тебе и мерещится, что жены могут убивать. Это был его брат. Убил из-за наследства… Они спорят, а я не могу больше их слушать. Улики очевидны, но эти лентяи не хотят мыслить мозгами, как и ответственный за этим делом сыщик. — Берите еще пару констеблей и отправляйтесь к любовнице покойного… — отдаю приказ, не глядя на их озадаченные лица.