Вбегают сестры и смотрят на запуганную меня. — Заберите эту малолетнюю грешницу в подвал! Она пыталась меня соблазнить, покрывая свою сбежавшую подругу, — он только что меня оговорил. Сестры меняются в лице, по-моему, им просто нужен был повод, чтобы вымещать зло… — Накажите ее и дождитесь меня! Одна из сестер подбегает ко мне и яростно дает пощечину. А затем вторую. Мне больно, но от шока я перестаю чувствовать боль сразу же. — Ты, грязная грешница! — Сестра Паула хватает меня за волосы. — Но он сам, это он сам... приставал… — я пытаюсь оправдаться, за что получаю еще одну пощечину и чувствую, как бежит кровь из лопнувшей от удара губы. — Ах ты, дрянь, неблагодарная! — сестра Кавата цедит сквозь зубы. — Любишь соблазнять, как проститутка?! И оговаривать мужчин? Значит получишь тяжелое наказание! Они вдвоем начинаю тащить меня в коридор. Я всхлипываю и не могу больше им ничего сказать. Мне страшно и больно… От этой несправедливости. Мое платье теряется, и я остаюсь в одном исподнем. Меня тащат по коридору, как какую-то преступницу. Больно ударяюсь коленями об пол до крови. Замечаю, что из класса выглядывает Анна, видит меня и прикрывает рот рукой в испуге. Сестры затащили меня на цокольный этаж. Девочки называют это помещение «пыточной», тут закрывают и наказывают за «особо тяжкое непослушание». Меня знобит от холода или страха. В подвал спускается еще одна из сестер. Подходит ко мне. Две другие держат меня за руки, поставив на колени. — Ты будешь каяться, мерзавка? – спрашивает она меня, надвигаясь. — Я ни в чем не виновата! — говорю сквозь слезы, я ее почти не вижу, волосы растрепались и закрыли половину лица. — Ах ты дрянь! – хлесткая пощечина обжигает лицо. — Лживая дрянь! – она громко кричит. — Я не виновата… – еле слышно говорю я, в каком-то отчаянье. Сил сопротивляться уже нет. — Лживая и неблагодарная дрянь! – кричит она очень громко, оглушая, и снова бьет. — Что здесь происходит? – как гром среди ясного неба раздается глубокий мужской голос. Сестры в недоумении, они испуганно переводят взгляд. И я тоже… Вижу, что в дверях стоит высокий брюнет… во всем черном. Он в ярости? Сжимает кулаки в кожаных перчатках. Я вижу в его взгляде недоумение и еще что-то. Не успеваю понять… Он смотрит на меня. Сестры теряются на миг, и я пользуюсь случаем… Но совсем не понимаю свой порыв, не отдаю отчет своим действиям… Я действую на каких-то инстинктах или поддаюсь шестому чувству. Тому, что, действительно сейчас хочу… И вырываюсь из хватки сестер, поднимаясь с колен, и бегу к вошедшему мужчине. Чтобы кинуться к нему в объятья. Я прижимаюсь к нему, обнимая. Я будто во сне. Я рыдаю у него на груди. И чувствую, как он пошатнулся немного от моих объятий, расставив руки в стороны. С секунду он медлит, и, видимо, он не ожидал такого. А я начинаю терять силы и понемногу падать, впадая в отчаяние уже по другому поводу, что меня оттолкнут. Что этот человек кинет меня обратно на растерзание. Как чувствую… Его руки неожиданно сжимают меня в объятьях. Приподнимая. Не давая упасть… И в следующий миг, он подхватывает меня на руки и стремительно уносит из подвала… А мне остается только прижаться к своему неожиданному спасителю, уткнувшись ему в шею. Прильнуть еще сильнее, хватаясь за него руками, ощутив его крепкие объятья, и некий покой. Закрыть глаза и потеряться в прострации, слыша отдаленно удаляющиеся вопли опомнившихся сестер… Глава 5. Внутренние перемены Виктор Гистли. Тот же день. Но многими часами ранее. Просыпаюсь… И первая мысль: «Я спал?»… Нет… Показалось. Я опять забылся в своих видениях, которое подкидывало больное воображение... Я устал, как никогда, но вместе с этим, раннее утро принесло новые чувства и эмоции, которые я прежде не ощущал. Тру свой шрам, но он не так сильно ноет, как вчера. Я в своем кабинете, оглядываюсь по сторонам. Будто я так давно здесь не был… Иду в душ и включаю ледяную воду. Несколько минут стою под обжигающими холодом струями, жмурюсь, и в голове проносятся образы моего недавнего забытья… Девушка со шрамами на лице… Но она все равно красива, будто разбитая и небрежно склеенная фарфоровая кукла… Резко прихожу в себя, я вспоминаю еще одну девушку, похожую на фарфоровую статуэтку… С невинным взглядом... Быстро одеваюсь и отправляюсь в дорогу… Сегодня мне нужно многое успеть… Добираюсь до Института благородных леди. Не люблю такие места. Но, что поделать, сам усложнил себе ситуацию, сжигая письмо. Пока что только я сам себя наказываю. — Госпожа Флер Шаванель у себя? – спрашиваю служанку, которая пугается при виде меня и судорожно кивает, указывая на лестничный пролет. Могу ее понять. Если сам не хочу видеть человека с глазами монстра в отражении зеркала. Иду за служанкой, она дрожит, останавливается у кабинета и пятится назад. Стучу и сразу распахиваю дверь. Вижу начальницу института госпожу Шаванель с неким молодым человеком. Они пугаются от неожиданности, ну допустим, что только от неожиданности, и Флер нервно кивает своему гостю на дверь. Худощавый молодой человек проходит мимо меня к двери, опасливо рассматривая. Одного взгляда на него мне достаточно, чтобы понять, что это молодой любовник-содержанка начальницы института. Ну что ж… Флер поправляет прическу и расплывается в улыбке. Подходит ко мне, поднося руку для поцелуя. — Ах, господин Гистли! Чем обязаны неожиданному визиту самого занятого сыщика королевства? Целую ее руку, почти не касаясь губами, чувствую резкий запах духов. — Госпожа Шаванель, я бы хотел уточнить у вас место нахождения Эмили Вивьен, – говорю прямо, как есть, не хочу увиливать. Флер делает удивленный вид, поджимает губы и направляется к своему столу. — Присаживайтесь, господин главный сыщик, — указывает мне на стул возле своего стола. — Чаю, кофе или, может, такие серьезные мужчины предпочитают чего покрепче? — она игриво поднимает бровь, расплываясь в улыбке. — Прошу прощения за мой неожиданный визит, но у меня очень мало времени, — говорю почти учтиво, но ее общество и откровенный флирт утомляют. — А слухи о вас не врут… — Флер оглядывает меня с головы до ног. — Вы, действительно, выглядите, как «великий инквизитор», — улыбается, и это порядком начинает выводить. — Я припоминаю, что отправляла вам письмо с новым адресом вашей подопечной… — она облизывает губы. — Которую вы сами просили сослать в самый, скажем… неблагоприятный для хрупкой юной леди… приют… — Флер прищуривается, бросая томный взгляд. — Что-то поменялось? Вы передумали? Пересмотрели свои обязанности опекуна? — Скажем так, что я погорячился, — с губ слетает какое-то мое признание… Но внутри я раздражен тем, что она тянет время и говорит много лишних слов... — Адрес, госпожа Шаванель! — выходит в приказном тоне, и женщина приходит в чувства. — Господин Гистли… — она бегает глазами по столу и отрывает листок из блокнота. — Я, право, не знаю, стоит ли вам говорить о месте нахождения Эмили. Она хоть и моя бывшая воспитанница, но я беспокоюсь за ее участь, ведь вы сами… — вздрагивает от того, что я подхожу ближе. — Адрес, госпожа Шаванель! — я смотрю на ее дрожащий подбородок. Я знаю, как моя энергетика может подавлять. — Раз уж оно так все сложилось, — Флер записывает адрес. — Можете забрать личные вещи Эмили из камер хранения, она многое оставила… потому что... — Окажите мне услугу, госпожа Шаванель, — говорю тихо, и Флер внимает каждому слову. — Организуйте доставку вещей Эмили в усадьбу Гистли… и пришлите счет на мое имя за эту оказанную услугу, — вытаскиваю листок с адресом из ее дрожащей руки. — Всего доброго! — я удаляюсь из кабинета, оставляя растерянную начальницу института.