– Тогда скажу по-другому, – согласился мужчина. – Ты здесь для того, чтобы промочить горло или намочить что-то еще? – Фу, как грубо. – Да неужели? Но меня, милочка, грубость только возбуждает. Остается выяснить, возбуждает ли она тебя. Понимаешь, когда я увидел тебя здесь в первый раз – а было это несколько месяцев назад, – я подумал, что ты достойный противник. Подумал, вот настоящая горячая штучка. Пройдет всего несколько недель, и она подаст мне сигнал. – Но прошло не несколько недель, верно? – Правильно. Потребовалось несколько больше времени, но результат был все тот же. Ты мокрая, я со стояком и все такое. – А знаете, что вы не джентльмен? – Здесь я с тобой согласен. А ты что, в одиночестве ищешь здесь джентльмена или тебя интересует что-нибудь более захватывающее? Или ты осталась все такой же динамщицей, у которой что-то происходит с головой, когда дело доходит до главного? – У меня всё в порядке – и со мной, и с головой. – Как говорится, не попробуешь – не узнаешь… А не может быть так, что я вижу тебя не так, как ты видишь себя сама? – У меня все хорошо. Все просто прекрасно. – Это ты так говоришь, – бармен кивнул. – А если б на твоем месте был я? Я бы захотел это доказать. Понимаешь, девчонки твоего возраста – они часто не соображают, чего хотят. Влипают во всякие ситуации, а потом вдруг оказывается, что то, что с ними происходит, совсем не похоже на то, что они себе напридумывали. И что тогда происходит?.. Ты же это знаешь. Они растворяются в ночи. Динь отлично понимала, о чем идет речь. Но тогда было тогда, а сейчас – это сейчас, и в ее жизни многое изменилось. – Если ты так думаешь, Джек Корхонен, то дай мне один из твоих ключей. И все очень быстро встанет на свои места. Джек повернулся к Корхонену-племяннику, который, к неудовольствию Динь, стоял достаточно близко, чтобы слышать весь разговор. – Как ты думаешь, Питер, сынок? – обратился к нему Джек. – Стоит дать этой маленькой мисс еще один шанс? – Если ты не хочешь, то это сделаю я, – ответил Питер, ставя пластмассовый ящик с бокалами на стойку. – А вот этого я допустить не могу, – заметил его дядя. Он пошарил под стойкой и вручил один из ключей Динь. – Пять минут, детка. И на этот раз будь готова. И она была. Динь сняла с себя все до последней нитки и встала у подоконника спиной к окну и спрятав лицо в тени. Она не ощущала никакого волнения. Когда дело шло о том, чтобы доказать самой себе, что она собой представляет, Дена Дональдсон никогда не волновалась. Когда Джек вошел в комнату, она подошла к нему. У него были густые и чуть длинноватые волосы, и она, запустив в них одну руку, притянула его лицо к своему. Пока он целовал ее, нащупала его член. Уже твердый. «Отлично», – подумала Динь. Она сделает его еще тверже. Она заставит его желать ее так, как он не желал еще ни одной женщины, и они займутся этим так, как он никогда еще этим не занимался. Она поставила перед собой цель и добилась ее, и если бармен так ничего и не понял о Дене Дональдсон к двум часам утра, то до него наверняка дошло хотя бы то, что Дена Дональдсон никакая не динамщица. Домой она возвращалась на дрожащих ногах. Доплелась до дома, взобралась по ступенькам и подумала, что после всего, что случилось, впадет в кому. Но вместо этого ей не давал покоя вопрос: «Да что с тобой происходит, Динь?» Она могла перетрахать все мужское население планеты, но это ничуть не помогло бы ей ответить на этот вопрос. И когда она уже больше не могла думать об этом, Динь застонала, скатилась к краю кровати, высунула ноги из-под одеяла и стала размышлять о том, что, может быть, стоит принять душ и отправиться на лекцию. Она уже почти решилась на это, когда зазвонил ее мобильный. Он лежал на прикроватной тумбочке, так что она ответила на звонок не глядя. Но когда услышала голос, имя звонившего и его должность, пожалела, что не стала ждать, пока телефон не переключится на голосовую почту, которую она могла бы легко проигнорировать. – Это Дена Дональдсон? – уточнил женский голос. – С вами говорит Грета Йейтс, советник ректора. Вам необходимо прийти ко мне в офис. То есть если вы хотите продолжить образование в Вестмерсийском колледже. Вы этого хотите? Если по-честному, то Динь этого не хотела. Но это лучше, чем провести всю жизнь в деревне. Поэтому она сказала: «Ну конечно. И когда вы хотите меня видеть?» Ладлоу, Шропшир Барбара предложила Линли прогуляться до участка, но инспектор предпочел машину. «Кто знает, чем закончится беседа с Гэри Раддоком?» – возразил он. А вдруг им понадобится после беседы с ПОПом поехать куда-то или разыскать кого-то? В этом случае они сэкономят массу времени. Полицейские выехали из гостиницы в половине девятого. Барбара указывала Линли дорогу – и вдруг поняла, что их маршрут на машине, в отличие от пешего, пролегает прямо мимо дома, в котором живет Финнеган Фриман. Она показала его инспектору, когда они проезжали мимо. А еще рассказала ему о том, что может ждать пешехода или велосипедиста на пути от этого дома к полицейскому участку. В отличие от суперинтенданта, Линли задумчиво кивнул, размышляя над услышанным. – Отличная работа, Барбара, – заметил он наконец. – Эта информация может оказаться очень важной. Когда они добрались до участка на углу Таунсенд-клоуз и Нижней Гэлдфорд-стрит, ПОП уже ждал их, облокотившись на свою машину, стоявшую на парковке. В приветственном жесте он поднял вверх картонный стаканчик с кофе и, как только они припарковались, подошел, чтобы представиться Линли. – Думаю, что вам захочется осмотреть здание внутри, – сказал он, указывая на безлюдный участок. Томас ответил, что сделает это с удовольствием, особенно помещение, в котором умер Дрюитт. Раддок ответил, что все готово к их приходу. Дверь, пояснил он, уже открыта. Барбара может показать офис инспектору. Сам Раддок решил, что им будет удобнее произвести осмотр без него. Хотя смотреть там особо было не на что, Барбара с благодарностью согласилась на это предложение, потому что в этом случае они с Линли могли общаться более свободно. Так что она прошла вперед, а Раддок расположился на ступеньках у задней двери, водрузив на нос темные очки, чтобы защититься от ярких лучей солнца, которые неизбежно должны были появиться в этот прекрасный день. Барбара сразу провела инспектора в кабинет, в котором умер Йен Дрюитт. Как и раньше, в нем не на что было смотреть: письменный стол со сломанным стулом на колесиках, засунутым между тумбами, пустая доска объявлений, остатки клейкой ленты в тех местах, где когда-то висели карты, шкаф для одежды и дверная ручка, которая и помогла Йену Дрюитту покончить с жизнью. Сержант повторила инспектору то, что сама услышала от доктора Сканнелл: как можно убить себя, пережав яремную вену, что приведет к приливу крови в мозг, результатом чего станет потеря сознания и смерть. Пока она говорила, Линли осматривал комнату. Он вытащил из-под стола стул на колесиках, но тот ничем не заинтересовал его. Инспектор передвигался по комнате, внимательно разглядывая все, начиная с пыли на подоконниках и кончая царапинами на линолеуме. Когда они вышли из кабинета, Барбара показала все остальное: бывшую столовую; мониторы за стойкой дежурного, на которые выводилась информация о всех входящих и выходящих, получаемая с камер наружного наблюдения; компьютеры, которыми пользовались офицеры, заходившие в участок во время дежурства; другие кабинеты, вполне пригодные для того, чтобы в них спрятаться. Закончив экскурсию, они присоединились к Гэри Раддоку, который быстро встал со ступенек и отряхнул брюки. – Ну что, нашли что-то интересное? – поинтересовался он. – Я давно понял, – ответил Линли, – что интересным может оказаться абсолютно все. – Он облокотился на кирпичную стену и рассматривал парковку. Барбара ждала, о чем же инспектор решит поговорить с Гэри Раддоком после осмотра здания участка. – Я осмотрел машину Дрюитта, – сообщил Линли. – Насколько хорошо вы его знали? – Да в общем-то, не очень. Достаточно для того, чтобы кивнуть на улице, поздороваться и все такое. Ну и, конечно, я знал, где его можно было найти. Я хочу сказать, что он был связан с церковью Святого Лаврентия. – И всё? – Наверное, да. – Раддок тоже уставился на парковку. – А что, по вашему мнению, я должен был о нем знать? Ну, например… Вы нашли что-то в его машине? – Интересный вопрос. А почему вы спрашиваете? – Знаете, я не ожидаю, что этот парень приторговывал наркотой на стороне, но поскольку был звонок по поводу педофилии… – Вы хотите знать, нашел ли я порнографические снимки или что-то в этом роде? Нет, ничего подобного там не было. Хотя… Никто не говорит, что у Дрюитта были отношения с кем-то, но в перчаточном ящике у него была коробка с презервативами. Может быть, я жертва стереотипов, но, на мой взгляд, презервативы в машине неженатого священнослужителя выглядят довольно неожиданно. – Думаю, он раздавал их молодежи, – решил Раддок. – Он со многими встречался – и в церкви, и по всяким другим делам. – Он знал мальчика Фриманов, – вставила Барбара. – Нам об этом рассказала сама ЗГК: о том, как Финнеган помогал Дрюитту с детским клубом. Вы знали об этом, Гэри? – Может быть, он держал презервативы и для него, – Раддок кивнул. – Или, как я уже говорил, для других ребят его возраста. Дети быстро становятся взрослыми, и я могу понять, как это беспокоило священника. – Логично, если эти дети сами не были Дрюиттами, – согласился Линли. – А сколько лет мальчику Фриманов? – задала вопрос Барбара. – Восемнадцать? Девятнадцать? Может быть, Дрюитт услышал от него, что он и его девушка уже живут как взрослые, а он, как и большинство ребят, не предохраняется, так что дело может кончиться большим «УПС – С-С». И Дрюитт старался это предотвратить? Раддок ничего не ответил. Неожиданно его молчание показалось Барбаре странным. Она расстроилась, что он надел очки. С ними она не могла понять, то ли он обдумывает сказанное, то ли обдумывает, как бы о нем не думать. Но в любом случае она не видела необходимости в этой паузе, если только он не хотел больше обсуждать Финнегана Фримана, потому что о связи последнего с Йеном Дрюиттом было широко известно, а сам юноша являлся сыном высокопоставленной полицейской в том же полицейском управлении, к которому относился и Гэри Раддок. – И вообще, – сказала Хейверс в заключение, – может же получиться так, что все обвинения, выдвинутые против Дрюитта, – правда. Ну, то, что он путался с малышами, а презервативами пользовался для того, чтобы все выглядело опрятно, если вы меня понимаете. – И такое тоже возможно, – согласился инспектор. – Хотя, сержант, хотелось бы добавить, что картину вы нарисовали неприглядную. – А ведь анонимный звонок и указывал на педофилию, – напомнил Раддок. – Ну-у-у… да. Хотя сама идея о том, что педофил будет пользоваться презервативами, кажется мне маловероятной. Так что, приняв все во внимание, я склоняюсь к мысли, что Дрюитт раздавал презервативы взрослым ребятам. Или что у него была связь, о которой нам только предстоит узнать. – Но… вы позволите… – Казалось, что Раддок колеблется, но, получив разрешение от Линли, он продолжил: – Что вам все это даст? Я имею в виду презервативы и то, почему они были у Дрюитта. – Честно говоря… возможно, это не даст ничего, – ответил инспектор. – Но этим стоит заняться, а в отсутствие каких-то других гипотез я всегда предпочитаю докопаться до того, что это может нам дать. Бурвэй, Шропшир Они решили поговорить с Флорой Беванс. Поскольку у них были вещественные доказательства – в виде презервативов, намекавших на наличие любовников в прошлом или настоящем, на любовников женатых и мстительных жен, на споры, конфликты, слезы, страсти и на смертные грехи, – логика подсказывала, что со всем этим надо разобраться. И если Гэри мог только высказывать предположения относительно найденных у Дрюитта презервативов, то, возможно, Флора Беванс рассказала бы что-то более интересное. Пока Линли выбирался из города, Барбара перерыла все свои заметки о беседах, проходивших с людьми, имена которых были указаны в еженедельнике Дрюитта и которых ей удалось разыскать. Нигде не содержалось ни малейшего намека на то, что у мужчины были отношения с кем-то помимо Господа Бога, но ведь она и не спрашивала своих собеседников об этом. И если Флора Беванс не сможет ничем помочь им в вопросе, связанном с этими презервативами, то ей, Барбаре, возможно, придется связаться с этими людьми еще раз. Когда они подъехали, фургон с надписью «Беванс Бьютиз» стоял возле дома, а это означало, что флористка дома. И она сама открыла им дверь, после того как сержант нажала на кнопку звонка. Флора говорила по мобильному и уже подняла палец вверх, чтобы показать пришедшим, что будет в их распоряжении, как только закончит. От удивления ее брови поползли на лоб, и она произнесла в телефон: – Минуточку, – а потом обратилась к Хейверс: – Вот уж не думала, что увижу вас еще раз. – Это детектив-инспектор Линли, – отреагировала Барбара. – Мы можем поговорить? – Прошу вас, входите, – сказала Флора, широко распахивая дверь. – Я как раз заканчиваю с заказом. С этими словами она ушла в глубь дома, продолжая разговор: «Понимаете, размер урны более важен, чем это может показаться на первый взгляд. Если она будет довлеть над тем местом, на котором стоит…» Барбара и Линли остались стоять у входа. – Кремация? – пробормотал Томас. – Простите? – Барбара нахмурилась. – Урна. Кремация, – повторил инспектор.