Она послушно сползла на пол. Макс нарочно хлопнул дверью, заставив вздрогнуть, и повернул замок, не спеша обходя ее кругом. — Что надо сказать? — ледяным тоном осведомился он, отнимая у нее сумку, чтобы повесить на крючок. — Простите меня мастер, я накосячила, — выпалила Лиза, зажмурив глаза. — Очень серьезно накосячила, — поправил Макс, и на этот раз ее пробрало до мурашек. Он был недоволен. Сильно. В воображении сразу замелькали жесткие девайсы для порки и крупные анальные пробки, Лиза зажмурилась. Во рту пересохло, а сердце едва не выпрыгнуло из груди. Щеки залило жаром, а тело покрылось потом — ей вдруг показалось, что пальто душит ее. Но она не смела раздеться без приказа, просто сидела на полу и старалась дышать реже. — Что нужно сделать? Их взгляды пересеклись: ее умоляющий — с его неумолимым. Приоткрыв рот от замешательства, Лиза хотела было ответить: «Не знаю», но тут ее словно обожгло кипятком. Она вспомнила, как однажды, несколько месяцев назад, Макс учил ее специальным позам и поведению — на случай, если она сильно его разозлит. Робко опустив ресницы, она торопливо поднялась и стала раздеваться. — Догола, — сухо подсказал он, когда на Лизе осталось только белье, и она робко замерла немым знаком вопроса. Снова послушно кивнув, она сняла все, но, прежде, чем снова успела опуститься на колени, Макс царственным кивком головы указал на спальную зону в другом конце их студии: — Туда. — Да, мастер, — ответила она и немедленно пошла в указанную сторону, а Макс неотступно следовал за ней, словно опасался, что она снова сбежит. Полностью обнаженная, она всегда чувствовала себя уязвимой — и, как ни странно, более всего тогда, когда еще стояла на ногах. Поэтому, опустившись на четвереньки, она ощутила немного облегчения. Вытянув вперед руки, Лиза почувствовала, как уже полностью погрузилась в роль нашкодившей рабыни. И возбуждение прокатилось по всему телу, от макушки до судорожно сжавшейся вагины. — Я очень плохо себя вела, мастер. Пожалуйста, накажите меня, как считаете нужным, — умоляющим тонким голосом попросила она. — Хорошо, что ты признаешь вину, — сказал Макс и поставил стопу между ее коленей, отодвигая одно из них в сторону, чтобы заставить ее раскрыться пошире. — Но это не спасет тебя от наказания — надеюсь, понимаешь. — Да, мастер, — прошептала она, опуская лоб на пол, чтобы охладить и заодно показать ему еще больше послушания. — Подними лицо и смотри сюда, — велел Макс, внезапно опускаясь рядом на корточки и подсовывая под нос экран своего телефона. — Я покажу тебе начало трех роликов, и ты сама выберешь, как тебя наказать. [Текст сокращен в бесплатной версии романа. Узнать, что произошло между героями здесь, можно будет позже из сборника бонусов] Глава 16 За утро она успела подумать о Нике раз двести, вспомнить все диалоги с мельчайшими подробностями, его сексуальную улыбку, когда он говорил «Я ретроград» и утробные звуки, которые он издавал, когда трахал ее. А потом нежность его пальцев и то, как они ощущались в попе — стоило вспомнить, и там все сжималось, в обоих местечках, сладко ноющих после двух ночей в клубе. После того, как он привез ее домой в воскресенье утром, Тома ждала звонка или сообщения не раньше понедельника, но он написал ей уже вечером — только не то, что она ожидала. Глаза округлились сами собой, когда она прочитала: «Скинь фото голой груди». И прежде, чем Тома успела придумать правдоподобное объяснение, почему никак не может это сделать, пришло следующее сообщение: «Немедленно, нижняя. Я хочу крупный план и твердые соски». Возбуждение прокатилось по всему телу — сверху вниз, и Тома сразу почувствовала, как кровь прилила к щекам. Мысль о том, чтобы сделать голое фото, внезапно возбудила. Но еще больше — желание подчиниться ему, выполнить приказ просто потому, что Ник его отдал. Решившись, она бросила телефон на кровать, сняла через голову домашнюю футболку и, снова вооружившись смартфоном, тщательно прицелилась, чтобы сделать первое в жизни селфи собственной груди. А затем отправила и зажмурилась, ожидая ответа. «Я сказал: твердые соски. Сожми их пальцами и сфотографируйся снова», — написал он в ответ на фото. Едва прочитав, Тома испытала большое желание послать его к черту, но что-то внутри напомнило: игра. Эта игра может быть приятной. И, черт, как же ее тело реагировало на приказы — совсем не так, как ее возмущенная рациональная часть. Мягкое тепло поднималось снизу, где уже немного пульсировало, и соски встали торчком сами, без дополнительных ухищрений. Она лишь немного погладила их кончиками пальцев, простимулировав дополнительно — а затем, убедившись, что они затвердели, сделала новый снимок. «Умница. Спокойной ночи, саба», — написал он, и Тома растерянно ответила тем же, оставшись в легком замешательстве. Это все? Что это было? Игры на расстоянии? Секс по телефону? Ник не предупреждал ее, что практикует такое. И почему так мало? Ее фантазия только-только пробудилась вместе с желанием продолжать. На следующее утро ей пришло новое требование: отчитываться о каждом шаге, и Тома в течение всего дня отправляла ему сообщения о том, где находится и что делает. Пару раз за день он спрашивал, о чем она думает и требовал полной откровенности. «Я думаю о тебе», — краснея, ответила она. «И сейчас?» — уточнил он и, едва отправив ему утвердительный ответ, ее телефон завибрировал от входящего звонка. Ладони мгновенно вспотели, а сердце подпрыгнуло, когда она ответила слегка охрипшим от неожиданности голосом. — Где ты? — спросил он бархатным, нежным тоном, от которого все внутри сразу размягчилось и растеклось. — Эммм… на работе. — Занята? — Не особо. Все клиенты в зале, просто сижу и… — Встань и иди в туалет, прямо сейчас, с телефоном. — Что? — Делай, что говорю, малыш, а то приеду и выпорю, — оборвал он. С тихим вздохом Тома поднялась и выполнила его приказ. — Дверь закрыла? — уточнил он, судя по всему, внимательно прислушиваясь ко всем звукам. — Конечно, — сказала она, прислонившись к двери. У нее ослабели колени, а сердце стучало как бешеное от одной лишь радости снова говорить с ним. — Переложи телефон в левую руку. Что на тебе надето? — Эммм… Юбка, водолазка, колготки, белье. — Подними юбку и спусти колготки. И погладь себя поверх трусиков. — Ник, я так не могу… я не занимаюсь этим в туалетах, тем более на раб… — Хочешь, чтобы я приехал? Да. Да, она ужасно хотела его видеть. Но не на работе. — Ты все равно не знаешь, где я, — с веселой улыбкой сказала она. — Я позвоню Максу, а он узнает у Лизы. Но если ты вынудишь меня сделать это, то мало тебе не покажется, нижняя. Делай, что я сказал. Сейчас. — Черт. Ник, я… — Я приеду. — Ну, хорошо! Тома стыдливо, поражаясь глупости всего происходящего, начала гладить себя поверх трусиков. — Я ничего особенного, между прочим, не чувствую, — заметила она ехидным тоном. — Заткнись, — бархатным шепотом посоветовал Ник, — ласкай себя. Гладь двумя пальцами. Ласкай себя, как тебе нравится, прямо через трусики, и не вздумай снимать, пока не разрешу… слушай меня, и делай все, что скажу. Я узнаю, если ты ослушаешься… Его голос то совсем затихал, то накатывал, как морские волны, он продолжал мурлыкать на ухо, как чертов кот: — Ласкай себя. Слушай мой голос. Представь, что я ласкаю тебя... Почувствовав резкий всплеск возбуждения, Тома вдохнула носом и приоткрыла рот с тихим всхлипом. Черт. Черт. Как он это делал? Его голос становился все нежнее с каждой секундой, и тише, но при этом четче и ярче, словно он использовал какую-то специальную аппаратуру. Ник продолжал руководить каждым ее действием, направляя ее руку, пока Тома не начала так тяжело дышать, что он мог без труда это слышать. — Да-а, умница, дыши вот так и ласкай себя быстрее. Еще быстрее, — бормотал он и продолжал это делать до тех пор, пока она не потеряла терпение, сунув руку под трусики без разрешения, чтобы скорее кончить. — Кончила? — спросил он, когда ритм ее дыхания резко изменился. — Дааа, — прошептала Тома, с трудом возвращаясь в реальность. — Умница, — тихо прошептал он, — скажи: «спасибо, мастер». — Спасибо, мастер, — прошептала она в ответ, краснея, как вареная свекла. — Если снова будешь думать обо мне, я хочу об этом знать. Каждый раз, Тома. Смс или сообщение. Его голос был таким мягким, что Тома послушно ответила: «Да, мастер», но потом, уже положив трубку, испуганно посмотрела в зеркало. Она не могла писать ему каждый раз… это безумие. Это противоречило здравому смыслу и… Телефон пиликнул. «Ты думаешь обо мне. Сообщение, саба. Немедленно», — прочитала она и глубоко вздохнула. А потом послушно отбила ответное сообщение: «Я думаю о вас, мастер». «Хорошо», — ответил он. Во вторник это безумие все продолжалось. Ник позвонил ей, едва она ответила ему утром и заставил мастурбировать снова, и на этот раз Тома сделала это с удовольствием и с готовностью. Она и понятия не имела, что может наслаждаться такими вещами под его голос. — А теперь просунь свой мокрый пальчик в попку, — неожиданно сказал он, когда она уже кончила. На пару секунд Тома задумалась о том, чтобы не делать этого и солгать ему, но Ник тут же что-то почувствовал: — Не смей обманывать меня, саба. Я все равно услышу по твоему голосу, если ты соврешь. Делай, что говорю. Сама не зная, почему, Тома выполнила приказ и закатила глаза: — И что теперь?