Индия, Нью-Дели, кабинет сэра Мартина Шарпа, председателя президентского штаба - Сэр Мартин, вы уже слышали новости? Шарп поднял голову. Несколько минут назад к нему поступили сведения из Таиланда, и он взвешивал возможные последствия. Как ему виделось, ни одного хорошего сред них не было. - Надо связаться с сэром Грегори Лококом. И, конечно, принцессой, хотя я подозреваю, что прямо сейчас она может быть слишком занятой для разговора. На самом деле, Эрик, обстановка ничуть не поменялась с 41-го года. Таиланд до сих пор наша передовая линия обороны. Сингапур и Малайю можно защищать, только стоя на Меконге. Если мы его потеряем, то потеряем почти всё. - Я не об этом, хотя, бог свидетель, обстановка довольно паршивая. Я имел в виду новости из Южной Африки. Они вышли. - Вышли? - Из Содружества. Несколько минут назад их правительство сделало заявление, и посольство немедленно связалось с нами. Там много всякого дипломатического поноса, но по существу, они прекращают своё членство в Содружестве и выходят из всех соглашений, которые оно подразумевает. Через полгода отделение станет окончательным. - Мы знали, что так будет. Они расширились на север, поглотили Родезию, Ньясаленд, старые немецкие и португальские колонии. Ещё мы фактически отдали им Мадагаскар. Теперь они стали довольно весомой силой, по крайней мере в своих краях. А память у буров хорошая. Они до сих пор помнят войны против британцев. Думаю, они решили отделиться раньше, чем бывшая метрополия первой порвёт с ними. Всё-таки буры создали там такую систему, с которой британцы не стали бы долго мириться. - Что-то я как-то даже не знаю... Выходить сейчас... бессердечно, что ли? - Эрик, так ведь и мы уйдём. Два года, самое большее три. Не знаю насчёт Австралии, они могли бы остаться, но мы будем вынуждены. Сами знаете, насколько здесь сильны националистические чувства. Индийцы не хотят оставаться под пятой британцев, а националисты видят Содружество именно таковым. И не мне их винить. Сейчас мы можем рассчитывать только на размен членства в Содружестве на медленную, поэтапную передачу местному правительству. Обучить преемников, установить должную систему управления страной. Но делать это придётся через разрыв связей с Британией, и как следствие - точно такой же выход. Тем более Содружество уже не столь важно. Может быть, если бы Галифакс не признал себя побежденным и покинул оккупируемую Англии... как знать? Но немцы, заняв Британию, выбили ось Содружества, и его теперь ничто не скрепляет. Мы должны обратиться к собственным силам, и наше будущее здесь, на востоке. Новости из Таиланда всего лишь подтверждают это. Если нападение сойдёт японцам с рук, они превратят Таиланд в очередной протекторат, колонию. Точно так же, как уже пробовали в 41-м. Сэр Эрик кивнул. - Проблема вот в чём. Пока японцы захватывали Китай и Гонконг, и все смотрели на них, госпожа посол утащила главные драгоценности короны. "Джардин-Мэтисон", "Свайрс", "Хатчинсон-Вампоа", Гонконгско-Шанхайский акционерный банк, всё это теперь в Бангкоке. Экономическая мощь Дальнего Востока всегда находилась в руках китайских торговых компаний. Умные европейцы знали это, и оседлали дракона. Теперь у него новое логово, которое он обустраивает под себя. Как говорится, всем спасибо, все свободны. Вся сеть деловых контактов, семьи, личные и профессиональные связи, всё переместилось в Бангкок. Им больше некуда идти. И если японцы дотянутся до них, то лет за двадцать станут господствующей экономикой в Азии. Вот почему они всё это затеяли. - Совершенно верно. Великие Дома переехали в Бангкок, ибо там им предложили стабильность и ресурсы довольно большой страны. Если стабильность исчезнет, они вновь попытаются бежать. Одни небеса знают куда. Но Таиланд пойдёт на дно. Это значит, что надо крепить нашу оборону, и как только наше посольство в Бангкоке сможет наладить связь с принцессой, я должен с ней поговорить. Нравится нам или нет, наша судьба связана с Таиландом, и паровозиком с Австралией. Вопрос в том, что нам с этим делать? ГЛАВА ВТОРАЯ. ВАРИАНТЫ Отделение управления 2-го батальона 143-й дивизии японской армии Они наконец-то перерезали дорогу, соединявшую караулку с городком. Теперь обороняющиеся были разделены. Два укреплённых здания с левой стороны и блиндаж с правой. Он уже собирался атаковать цепочку стрелковых ячеек вдоль дороги, и добить оставшихся штыками, так как сопротивлялись они яростно Но когда его солдаты захватили их, они оказались пусты - если не считать немногочисленных убитых. Тайцы успели отступить и теперь вновь прижимали их пулемётным огнём. Всё придётся делать заново. Но фланговый подход к караулке оголился, и этим следовало воспользоваться. У майора Уцуномии было всё необходимое. Батальон усиленный, с шестью 75-мм орудиями вместо обычных двух, и все пехотинцы вооружены новыми самозарядными карабинами "Тип 8". На самом деле, 143-й дивизии просто повезло при распределении этих новеньких винтовок. Только плотный ответный огонь позволял удерживать потери в допустимых пределах. Но при этом наступление вынужденно выбивалось из графика. Предполагалось, что эта авиабаза падёт быстро, с одного удара, до развёртывания основных сил, но не срослось. И теперь вся дивизия встала на дороге позади. Конечно, войска будут просачиваться по бездорожью, чтобы обойти аэродром, но расчистить проход требовалось как можно скорее. Пушки должны справиться. Тайско-японская граница в Индокитае, аэродром Лаум Мвуак, караулка Здание содрогнулось от попадания снаряда в стену, обращённую к жилому городку. Сержант Никорн Пхуангфайрох догадывался, что до этого дойдёт. Изучение тактики японцев при захвате Китая было обязательным. В атаках на опорные пункты и открытые позиции они полагались в основном на артиллерию. Сержант не был уверен, считается ли караулка опорным пунктом, но японцы в этом точно не сомневались. Её и правда не строили в расчёте на долгую оборону, но он укрепил стены мешками с песком и установил пулемёты в окнах. Теперь воздух внутри загустел от пыли, дыма с аммиачным оттенком взрывчатки и медного запаха крови. В начале у него было восемь человек, и ещё двенадцать в стрелковых ячейках вдоль дороги. Они отошли на запасные позиции, но до сих пор прикрывали его фланги. - Кого ранило? - люди пытались рассмотреть что-нибудь сквозь пыль и прогорклый дым. Ответа Никорн не услышал, в стену врезался ещё один снаряд. Бойцы уткнулись носами в воротники, чтобы не дышать распылённым камнем. Сержант крутанул ручку полевого телефона. - Это караулка. Нас обстреливает артиллерия. Срочно нужна поддержка. - На подходе. Пригнитесь, - слова с другого конца линии прозвучали совершенно бесстрастно. Тайско-японская граница в Индокитае, над аэродромом Лаум Мвуак, "Страус" "Джиап-1" - Они хотят, чтобы мы ударили по северному концу поля. Сразу за караулкой и казармами. Оба участка пока держатся, но дорога между ними потеряна, - Старший сержант Кусол Чале отвернулся от 20-мм пушки и принимал по радио уточнение задания. На "Страусе" было место для третьего члена экипажа, на случай необходимости. По крайней мере, в проекте. Тайцы решили, будто в Австралии породили особую разновидность летчиков для этого креслица - 45 сантиметров ростом, с головой между ног и руками двух метров в размахе. Поэтому летали они всегда вдвоём. Капитан Пхол Тонгприча кивнул и посмотрел на землю. "Страус" обладал важным для штурмовика свойством - хорошим обзором вниз. Он видел квадрат караулки и даже дымные хлысты артиллерийских выстрелов. Японцы считали, что несколько орудий, бьющих по открытым позициям, достаточная поддержка для пехоты. Сейчас узнают, что это вовсе не так. Он накренился на левый борт, направляя машину в пологое пикирование. "Джиап-2" последовал за ним, а потом и остальная эскадрилья. Один штурмовик за другим, длинной вереницей, мерцая на солнце серебристой обшивкой. "Страус" был большим самолётом, но Пхол управлял им мягко, внося крошечные поправки и наводясь на пятачок перед караулкой. На ручке управления было две гашетки, одна для шести 12.7-мм крыльевых пулемётов, другая для четырёх 23-мм пушек под носом. В этом заходе он решил использовать только пулемёты, пушки прежде всего были противотанковым оружием. По пехоте лучше скорострельные "Браунинги", а ещё шесть 250-кг бомб, подвешенных под брюхом. Он видел, как фигурки внизу перебегают вперёд и замирают, рассматривая пикирующий на них самолёт. Прямо впереди выделялись полевые орудия, обвалованные мешками с песком. Как раз в этот миг хлестнула ещё одна струя белого дыма и почти одновременно на караулке вспыхнул чёрный разрыв. Но стена устояла. Лёгкое движение рулями, и нос "Страуса" нацелился ближайшее орудие. Их почему-то было шесть, хотя обычный японский пехотный батальон оснащался двумя. Выстроились так, что на выходе из пике огня достанется всем. - Второй за мной по пушкам, третий и четвёртый по пехоте. Некоторые японцы вставали на колено и стреляли навстречу из винтовок. Уж если и есть аллегория напрасной надежды, так это попытка поразить "Страуса" из самозарядки. Пхол скорее угадал, чем расслышал звонкий "бамм!" пули, отскочившей от двухслойной брони, рассчитанной на прямое попадание 20-мм снаряда. Нажатие гашетки, и взревели крыльевые пулемёты. По земле стегнул огненный хлыст - обычно трассеры закладывались один через пять, но "Страусы" снаряжались ими полностью. Алое пламя поглотило орудия. Большой палец переполз на кнопку сброса бомб. Один, два, три, четыре, пять, шесть толчков - бомбы сходили с держателей, падая прямо на позиции. По крайней мере, он так рассчитывал. Теперь ручку плавно на себя, помогая самолёту выйти из крутого пикирования. Сказать было проще, чем сделать. Центровка у "Страуса" была передняя, и не один лётчик, увлёкшись атакой, встретился с землёй раньше положенного. Штурмовик выровнялся в паре десятков метров от травы. В зеркале было видно, как кипят чёрно-красные облака разрывов бомб, его и ведомого. "Джиап-2" как раз выскочил из клубящегося дыма. Его серебристая обшивка закоптилась, но не более того. Дальше была дорога, а каждый хороший пилот-штурмовик знал:, дорога это цели. Эта вела к посёлку. Раз аэродром удержал первую волну нападения, есть хороший шанс, что там накапливается подкрепление японцев. Он оказался прав. Колонну грузовиков возглавлял нелепый броневик с цилиндрической башенкой. Пхол слегка подобрал газ, шевельнул ручкой, чтобы прицельная марка накрыла бронемашину, и нажал спуск 23-мм пушек. Их разрабатывали для поражения немецких танков сквозь тонкую верхнюю броню, прикрывающую баки и двигатели. Пробитие - двадцать пять миллиметров стальной закалённой плиты с четырёхсот метров. Ничего подобного у броневика не было. Его сколхозили, чтобы пугать китайскую пехоту и удержать он мог в лучшем случае винтовочную пулю. Несколько первых попаданий легли с недолётом, но остальные снаряды вонзились в устаревшую колымагу и разорвали его. Едва снаряды ВЯ-23 пробили броню, машину отбросило назад, башенка с короткоствольной пушкой взлетела в воздух, колёса раскатились в стороны. Одно загорелось, другое закувыркалось на месте, два покатились по дороге. Потом корпус развалился. Пхол приподнял нос и обрушил огонь на грузовики. "Страусы" пронеслись сквозь оставшиеся от них клубы дыма и пламени, пролетели мимо деревни и начали разворот с набором высоты, чтобы сделать второй заход. Отделение управления 2-го батальона 143-й дивизии японской армии К такому его жизнь не готовила. В голове мутилось от контузии, мысли разбегались во все стороны, и не желали собираться в кучку. Вокруг было сумеречно от пыли и чёрного густого дыма. Для майора Уцуномии поддержка с воздуха означала маленькие лёгкие бомбардировщики Ки-51 или Ки-71, которые взлетают с соседней лужайки, сбрасывают несколько бомб размером с ручную гранату, и остаётся только любоваться, как перепуганные китайцы покидают траншеи. Серебристые чудовища, проревевшие над полем боя, извергая смерть и разрушение, были из другой вселенной. На их килях скалили пасти золотые тигры. Уцуномия слышал, что немцы рассказывали о русских и американских штурмовиках на Восточном фронте. А теперь встретился с австралийскими "Страусами". Истории о пушечном огне с небес, бомбах, ракетах и жутком напалме были ему известны, но он не осознал их тогда - только сейчас. Он видел, как солнце расплавленным серебром отразилось от крыльев вдалеке. Несомненно, самолёты готовятся к повторному заходу. Из-за деревьев, там, куда они улетели, поднимались столбы чёрного дыма. Грузовики горят. Майор решил, что солдаты ждали, когда всё закончится, чтобы потом самим позабавиться с деревенскими девчонками. Пожалуй, налёт "Страусов" стал худшей формой coitus interruptus[57], какую только можно вообразить. Следующая мысль сразу же вернула разум Уцуномии обратно в военное русло. Если его люди останутся под открытым небом, их всех уничтожат. Им нужно укрытие, и единственный способ найти его - завладеть караулкой. Почти ничего не видя, он закрутил мечом над головой и указал им на здание. - В атаку! За мной! После налёта штурмовиков пулемет в караулке казался жалким. Майор даже не верил, что он так долго сдерживал его батальон. Орудия разбили большую часть одной из стены, навалив груду битого кирпича. Уцуномия вскочил на неё, несколько мгновений балансировал на обломках, упал, но всё-таки нашёл равновесие. Прямо перед ним сержант пытался навести на него автомат. Слишком поздно. Взмах катаны и левая рука отлетела в сторону. Следующим ударом он срубил голову. Из облака пыли выскочил ещё один солдат, и сразу упал, пробитый несколькими пулями из "Арисак". Караулка слишком крепкая, "Страусам" её не взять. Тайско-японская граница в Индокитае, аэродром Лаум Мвуак, кухня - Мы следующие. Надо вам убираться отсюда, матушка, пока можно, - Ронна Пхакасад заметил, как над караулкой поднялось "Восходящее солнце". Удар авиации был жесток, но недостаточно. Трусами японцы точно не были. Пока самолёты разворачивались, они рванули вперёд и заняли здание. Это требовало смелости и выучки. - И оставить мою прекрасную кухню этим животным? Вот уж нет, молодой человек. Я здесь... Продолжение он не расслышал. Здание содрогнулось, в воздухе повисла пыль. Похоже, кто-то из японских артиллеристов выжил, наладил одно орудие и выстрелил по кухне. Затрещали самозарядки - пехотинцы вошли внутрь. Ронна схватил свой "Браунинг" и в упор снёс несколько фигур, нарисовавшихся в дыму. Раздалась серия громких хлопков - 50-мм мины из переносных миномётов. Лётчик вновь открыл огонь, смещаясь направо. Тут прямо в окно раздачи влетел 75-мм снаряд. Заведующая открыла глаза и увидела на полу вежливого молодого пилота, который всегда благодарил её за миску супа. Очевидно мёртвый. Пусть его душа получит хорошее перерождение, подумала она. Помощница лежала дальше, из её груди торчал обломок почти в метр длиной. К тому же шея была свёрнута под неестественным углом. Не раздумывая, заведующая взяла со стойки канистру керосина и начала разливать его на полу. Когда жестянка опустела, она дотянулась до газовой плиты, открыла на полную вентиль на баллоне и все горелки. Газ шипел, наполняя помещение и вызывая кашель, но ей уже было всё равно. Один из лётчиков, заметив, как она обожглась, разжигая конфорки лучиной, подарил ей зажигалку на батарейках. Даже кашляя, она услышала, как японцы с треском выбили дверь. И решила, что успела разобрать щелчок искры на конце зажигалки.