- Именно. Но имейте в виду - наша страна сдалась, и мы обязаны выполнять её последний приказ. Если мы продолжаем войну, то делаем это как разбойники и бандиты. И тогда, генерал Скорцени, мы не сможем рассчитывать ни на какое милосердие. Россия, Сибирь, Хабаровск Оркестровые группы репетировали выступление несколько недель и теперь выступали просто превосходно. Их было две, русская и американская. Они исполняли длинную череду военных маршей. Как только заканчивался один, другая группа подхватывала переход, ни разу не пропустив такт. Если не смотреть, вообще не угадаешь, кто играет сейчас. Некоторые специально пытались, но не получалось. Слишком захватывающим было зрелище. Американские подразделения построились парадным строем. Один за другим выходили знаменосцы каждой части, наконец, было опущено и зачехлено полковое знамя. Затем, неся свёрнутый флаг, часть отходила, а её место с церемонией приветствия занимала русская. Так торжественно отмечался конец целой эпохи. 84-я пехотная дивизия уходила домой, вместе с Первой Армейская группой США в России. Они оставляли щедрый дар - транспортные самолёты С-99, оснащение, танки, бронетранспортёры, артиллерию и грузовики. Не в последнюю очередь потому, что утащить всё это обратно обошлось бы дороже самого железа, но и не только. Солдаты возвращались домой через пять лет. Способ "первым приехал - первым уехал" был справедливым, и не требовал от других слишком многих уступок. Через месяц уйдёт Вторая Армейская группа. Среди тех, кто наблюдал за парадом, выделялись две фигуры в штатском. Строгий, источавший суровость президент Жуков и рядом с ним стремительный живчик генерал Паттон. "Гром и Молния", которых немцы всегда поминали заодно, и не знали, кого бояться больше. В сражении Жуков вцеплялся во врага намертво, не сдаваясь и не давая пощады. Паттон являл собой полную противоположность. Он маневрировал, наносил резкие удары, американские подразделения под его началом могли среди ночи внезапно сменить направление марша на перпендикулярное и оказаться в сотнях километров от места, где их ждали. Были и те, кто смотрел не на парад, а на генералов. Один из штабных офицеров Жукова, полковник Евгений Валерин, отвечал за сортировку всей той горы добра, которую оставляют американцы. Часть его предназначалась подразделениям, освобождающим оккупированные территории на западе. Например, бронетранспортеры, отлично показавшие себя в борьбе с бандами, заполонившими область между Москвой и довоенной границей. Потом встанет задача патрулирования новых границ, чтобы земля матушки-России была надёжно защищена. Для этого удобны бронеавтомобили. И конечно, артиллерия. Валерин, как хороший русский солдат, никогда не бросал орудия. Немцы на своей шкуре узнали, что такое артиллерийский штурм позиций[14], когда гаубицы стоят колесо к колесу и проламывают фронт валом огня и стали. Наконец, грузовики. Масштаб автомобилизации в американских частях ошеломил русских. Даже в пехотной дивизии, казалось, никто пешком не ходил. С танками было совершенно иначе. M-26 во всех его версиях безнадежно устарел. На нём стоял бензиновый двигатель, как в начале войны. Более поздний M-46 оснащался дизелем и новым 90-мм орудием, которое превосходило и немецкие "восемь-восемь" и русские 100-мм. По крайней мере, ранние модификации. Американские конструктора вместе с русскими выловили несколько недостатков и внезапно 100-мм орудия стали устрашающими убийцами танков. Напротив, русские изучили компоновку и броню M-46, ужаснулись, перекрестились, научили коллег ремонтопригодности и рациональным углам наклона брони. Конечный результат пока не показали на людях, но скоро выкатят. Новый M-48 получится намного более русским, чем хотели признавать американцы, а новый Т-54 - намного более американским, чем хотели признавать русские. Так что танки и многое из оставленной техники отправят на переплавку. Металл пойдёт в печи, питающие военную промышленность вокруг Хабаровска. Когда Валерин приехал сюда в 1942, это был небольшой сибирский город, где болото начиналось сразу за обширным железнодорожным сортировочным узлом. Но он оказался подходящим для перевозки целых отраслей, которые эвакуировали с запада, и для расселения беженцев. Потом стали прибывать американцы. Сначала понемногу, а потом всё больше и больше. Они сразу начали строительство. Над огромными взлетно-посадочными полосами шутили - пока не начали приземляться первые шестимоторные C-99. И с тех пор садились постоянно. "Воздушный мост" привозил солдат и технику для армий, воевавших в России. Тяжелые грузы доставляли морем во Владивосток, но людей и важное оборудование возили самолётами. Американцы строили не только аэродромы. Чтобы не возить всё подряд с собой, они начали возводить фабрики. Чтобы не возить топливо - нефтеперерабатывающие заводы. Их инженеры-технологи изучили местное производство, и предложили одни нововведения там, другие здесь. И русская промышленность взлетела. Теперь Хабаровск и десятки подобных городов в прежде дикой Сибири стали процветающими индустриальными центрами. В последнее время заговорили о нефти. Их геологоразведчики приехали, огляделись и азартно бросились во все стороны. Сибирь была богата нефтью. Оставалось до неё добраться. Но если есть желание, найдётся и способ. Теперь американцы уходили. Мудрое решение. Своё дело они сделали - помогли русским удержать фронт. Теперь Германия повержена, и Россию восстанавливать надо самим русским. Но кроме того, после оккупации западных областей, Восточная Россия стала самостоятельным центром силы. И теперь Япония, остановившаяся вдоль границ завоёванного Китая, озадаченно смотрела на эту мощь. Россия, Шереметьево, B-36H "Техасская леди" - Сто тридцать пять... Сто тридцать... Сто двадцать пять... Сто пятнадцать. Загрохотали по бетонке колёса. - Касание. Двигатели один - шесть, полный реверс. Штурман, мы опоздали на сорок пять секунд. С вас пятёрка в кубышку экипажа. - Впервые за полгода, сэр. Его слова были почти заглушены рёвом от шести поршневых моторов на обратной тяге. Гигантский бомбардировщик замедлялся. Когда он докатился до поворота на рулёжку, появились три джипа. У одного сзади висел плакат "Следуй за мной", два других, вооружённых пулемётами, заняли места по бокам. - Гляньте-ка, сэр. Я и не знал, что босс здесь появится, - майор Клэнси показал в сторону от ВПП, где стояла B-36 "Энола Гей" генерала Тиббетса, вместе со своими ведомыми: "Товарняком" и "Великим артистом"[15]. В общем, на площадке, огороженной колючей проволокой и охраняемой русскими войсками, рассредоточилось десятка полтора B-36. Он показал на проволоку, охрану и два джипа справа и слева: - Какие-то они недружелюбные. - Не поймите неправильно. Москву освободили всего полгода назад, и в округе до сих пор шатается немало непримиримых бандитов и дезертиров. На подлёте вы видели, что осталось от города. Здесь есть люди, готовые убить за еду, что лежит у нас на камбузе. Всё это для нашей защиты, а не для удержания. Вы же первый раз в России, Фил? - Так точно, сэр. - Хорошо. Значит, вы получили краткий справочник. Придерживайтесь его. И пара советов. Когда мы выйдем, русские будут нас встречать с хлебом, солью и водкой. Примите их, это традиционное приветствие. Всё, что осталось у этих людей - их гордость. Радушно встретить нас для них очень важно. И помните, что это, пожалуй, единственный народ в мире, который хорошо к нам относится. Разговор прервался, так как Дедмон занялся рулением в сторону развязки. Они катились вдоль длинной линии русских истребителей, в основном поршневых Ла-9 и Ла-11, но были и реактивные "Яковлевы", странно выглядевшие из-за подвешенного под носом двигателя. Клэнси поискал в памяти - Як-17[16]. - Что скажете о них, сэр? - "Лавочкины"? Чертовски хороши для поршневых. Они легко растерзают Ta-152, особенно на малой высоте. До B-36 не дотягиваются почти шесть километров. Як-17 хороши в ближнем бою, ничуть не хуже F-80, но у них очень малая дальность. Они забираются примерно на тринадцать с половиной тысяч, но после этого могут лететь только обратно. Топлива мало. У русских те же трудности, с которыми столкнулись немцы. Упёрлись в максимальную мощность, которую можно снять с реактивного двигателя без улучшения металлургии. Я слышал, что наши ребята с ним над этим работают. - Сэр, а что вы имели в виду, сказав "единственный народ в мире, который хорошо к нам относится"? Мы ведь победили нацистов. - Да, но сам способ... не восхитил большинство. Никогда раньше никто не разрушал целую страну, и очень многие сейчас над этим размышляют. Сначала они, конечно, просто были рады окончанию войны, но год спустя они смотрят на сделанное и думают об этом. И о нас. - Разве они не знают, что сделали немцы? Или безумцы, что так быстро всё забыли? - Для большинства из них это просто пересказы из вторых или третьих уст, а то ещё дальше. Просто история прошлого. А съёмки разрушенных городов Германии они видели воочию. И нам задают весь положенный набор вопросов. Почему надо уничтожать население вместе с домами вместо солдат на фронте? Почему надо убивать людей, вместо лидеров, ответственных за произошедшее? И всё в таком духе. Действительность того, что здесь случилось, очень далека от них. А уничтоженные немецкие города - в еженедельных киножурналах. В общем, мы не самые популярные люди в мире. Ой... Дедмон увидел, как джип-проводник резко свернул вправо и последовал за ним. Он запоздало уловил смену маршрута и на мгновение ему показалось, что "Техасская леди" начала поворот раньше, чем он коснулся рулей. Померещилось, конечно. - Здесь всё по-другому. Русские на своём опыте знают, что сделали немцы, и до сих пор обнаруживают новые и новые свидетельства. Нет семьи в России, где не было бы потерь. Некоторые утратили более десятка человек. Вы знали, что немцы сознательно уничтожили полтора миллиона русских военнопленных, захваченных в сорок первом? Всё это продолжалось шесть лет. Посмотрите на истребители. Вон там, в конце, жёлтый "32". У него на носу надпись "За Марицу!". Не знаю, кем была эта Марица - мать, сестра, жена, дочь... да кто угодно из его семьи. Она погибла. Её убили немцы. Каждый раз, когда пилот убивает немца, он делает это в её память. У каждых из них есть собственное посвящение. Одному богу известно, что было бы с Германией, доберись туда русская армия со всеми запасами гнева и ненависти. Резня. Так что из всех, лишь русские понимают, почему мы так поступили. И они чествуют нас. Ещё они помнят, что когда они сражались в одиночку, на помощь пришли только мы. И вы и я знаем - для этого были другие причины. Потом пришли и канадцы, и австралийцы, но первыми русские увидели нас. Они считают, что должны как-то отблагодарить нас. Поэтому если вам предложат какой-то подарок, примите его как почётный дар. Запомните, кто его вам дал, а потом пригласите на борт, угостите с нашей кухни. Все наши тайны находятся в трюме, и о них никто не узнает. А ваш гость внукам будет рассказывать о дне, когда съел горячий бутерброд на борту бомбардировщика, уничтожившего Берлин. Британия, Фаслейн, бункер подводных лодок - Спасибо, что наведались, капитан второго ранга. Как вам "Зена"? - Просто мировая. Ни U, ни даже V-класс с ней ни в какое сравнение не идут. Были бы они у нас в 45-м... - Согласен. Но они есть у нас сейчас. Во всякому случае, несколько. Вы готовы к выходу в море? - Мы закончили погрузку припасов. Правда, торпед всего четыре М-8 и пара противоэскортных. Перезаряжаться нечем. - Вам они не понадобятся. Это исследовательский выход в Северное море. На лице Фокса отразились чувства, охватившие его в приступе внезапной паники. Байки о командирах подводных лодок, которым назначали "исследовательские" задачи, ходили самые мрачные. Некоторые несокрушимые доселе капитаны потом просыпались по ночам с криками. Роберт и сам помнил одно такое... создание, приехавшее с семнадцатью ящиками приборов, которые необходимо установить на "Неутомимой". А потом, за двадцать минут до отхода, оно потребовало просверлить в прочном корпусе три отверстия диаметром в пятнадцать сантиметров. Командир дивизиона посмотрел на него с весельем и сочувствием. - Роберт, вам стоит присоединиться к нам в конференц-зале. Раньше это был немецкий оперативный центр, и в нём до сих пор неуловимо витал тевтонский дух. Фокс легко представил офицеров Кригсмарине, разглядывавших ситуационные карты Северного моря, Арктики и северных рубежей, пока белокурые девицы из вспомогательных сил перемещают отметки и передают донесения от подводных лодок. У Королевского флота был такой в Черчилле, теперь его передали канадцам. Здесь планшеты занавесили тканью, прикнопив ней чертежи и карты. Рядом с ними Фокс увидел нескольких типично научных товарищей, которые с мрачным видом изучали распечатки данных. Ему не нравились такие физиономии у учёных. Обычно за подобным следовало что-нибудь тошнотворное. - Доктор Свампэн, позвольте представить вам капитана второго ранга Фокса. Он повезёт вас в рейс. Роберт, доктор Свампэн из НИИ подплава Адмиралтейства. - Рад знакомству. У вас с собой много техники? - голос Роберта был настолько жалобным, что его компаньоны едва сдержали смех. - Только это, - Свампэн показал на небольшой ковровый саквояж, поставленный на табуретку. - И немного приборов для взятия проб воды и донного грунта. Ничего, что не поместилось бы в обычный чемодан. Простите, я могу показаться вам несколько избалованным. Последний раз я ходил на американской лодке. Душераздирающий рейс. Машина для мороженого выдавала только шесть вкусов. Экипаж едва не взбунтовался. На этот раз все расхохотались. Роскошь больших американских субмарин была общеизвестна[17]. На лодках U и V-класса, имелось только то, что было жизненно необходимо. Более того, американцы закупили несколько лодок класса V на канадском "Виккерсе" для замены их старого класса S[18]. Фокс почувствовал странное воодушевление от присутствия этого учёного. - Вы, конечно, с этим знакомы? "Этим" были карты Северного моря. Фокс не просто был знаком с ними. Он, пожалуй, мог нарисовать их не просыпаясь, и адмиралтейский картограф не найдёт отличий с печатным первоисточником. Свампэн вздохнул. - Ну, они неплохие. Флот очень много времени провёл, составляя их и совершенствуя. У берегов с ними полный порядок, и Северное море довольно хорошо исследовано. Но за этими пределами... Между точками зондирования пролегают десятки, а может сотни миль, и мы понятия не имеем, что между ними находится. Подводные лодки год от года становятся всё более скоростными, и однажды кто-нибудь врежется прямиком в подводную гору, о которой никто даже не догадывался. Так что это первейшая задача. Нам нужны карты получше. Мы должны точно знать, на что похоже морское дно, и знать, как ведет себя море. Первые шаги уже сделаны и, честно говоря, ответы нас пугают. Мы знаем куда меньше чем думали, а большая часть того, что знаем, оказалась неверной. Капитан Фокс, все говорят о приближение прорыва в противолодочной обороне. Лодки XXI серии напугали нас, но мы справились с ним. В основном потому, что мы знали их характеристики задолго до того, как они встали в строй. И там, подумал Свампэн, мы должны оставить небольшую штуковину. - Большинство сведений о XXI-х лодках поступило через женевскую организацию, известную как "Красная капелла". Они поставляли чрезвычайно секретные данные. Мы выковыривали XXI-е из портов, топили их на входе и выходе, перехватывали во время попыток нападения, а когда они всё-таки пробирались в порты, их уже ждали мины. Самолёты, вертолёты, быстроходные эсминцы с бомбомётами. Немногим из них удавалось завершить хотя бы третий поход. Но мы оба знаем, что эти лодки уже устарели. Они делали под водой 17.5 узлов, ваша "Зена" сколько, 20? К тому же они шумели. Если мы знали, куда обратить гидрофоны, то немедленно их засекали и пасли сколько угодно. Следующее поколение лодок проектируется уже с учётом этого. У нас есть кое-какие мысли в нужном направлении. Таким образом, мы должны найти способ обнаружения лодок между выходом из порта и рубежом атаки конвоя. Причём речь о лодках, которые будут куда тише нынешних. Свампэн вновь решил, что можно помолчать. Ходили слухи, что у американцев новаторские идеи пошли одна за другой, благодаря человеку по фамилии Риковер[19], который способен разом отбросить всё устаревшее. - А значит, мы должны знать намного больше о том, как живёт море, как ведёт себя вода и взаимодействуют течения. Мы начали изучать эту область, и наткнулись на нечто тревожное. Чарльз, старина, убери-ка это покрывало. Фокс выпал в осадок, услышав, как к командиру дивизиона подводных лодок обращаются "Чарльз, старина". Учёный ему уже нравился. А потом он выдохнул. То, что раньше было плоским оперативным планшетом, превратилось в подобие подробной топографической карты. Что-то она определённо напоминала, несмотря на синий морской окрас. Торфяники за Дартмутом, наверное? Его осенило. Он смотрит не на топокарту, а на модель морского дна южного края Северного моря. Кто-то кропотливо выпилил тонкие листы фанеры по очертаниям контурных линий глубины и собрал их воедино. Такой макет представлял информацию совершенно революционным способом. - Здорово, правда? Мы позаимствовали идею у одного довольно странного американского коллектива. Они делают трёхмерные макеты всего подряд. Вы наверняка видели один такой, там был немецкий город. До того, как они стёрли его в пыль, конечно. Вот что нам нужно будет сделать, капитан Фокс... - Роберт, - сказал он, не отводя взгляда от макета. - Спасибо, Роберт. Мы проведём дополнительные замеры, чтобы заполнить пробелы здесь и здесь и усовершенствовать макет. Однако в ходе исследований мы обнаружили кое-что пугающее. Видите, через середину проходит долина? Несколько тысяч лет назад, когда Северное море было равниной между Великобританией и Нидерландами, здесь протекал Рейн[20]. Темза впадала здесь, она была притоком Рейна. Река впадала в море между Шотландией и Оркнейскими островами. Угадаете? Мы с уверенностью считаем, что там до сих пор есть поток пресной воды. Она не смешивается с солёной из-за разницы в плотности. От истоков Рейна, по дну Северного моря, до самой Атлантики. - Охохо... - комдив догадался очень быстро. - Через всю страну.