– Не такой уж он идеальный, – недовольно поерзал на своем месте Пашка. – А злая невеста – еще то наказание… – Невесты умеют прощать, – скептически произнесла китаянка. – Ты еще и все вино выпил?! – громовым ревом донеслось из провала. – За что мне это?! А Пашка с довольным видом скрестил руки на груди. Впрочем, был он в таком состоянии до того момента, как из темноты на верх лестницы выбралась Ника, устало выволакивающая на себе нестойкое тело явно нетрезвого Максима, рука которого была закинута ей за шею для удобства и устойчивости. – Я же тебя люблю! – искренне лепетал тот. – Я же переживал! – Алкашня! – бухтела Ника, смущенно озираясь по сторонам. – Вот, – вновь повторила Дейю. И эта вера начала тихонечко раздражать Пашку. Хотя бы потому, что верили не в него. Максима, понятно, он и сам уважал безмерно, но показное равнодушие к себе царапало душу. – Обрати внимание – он абсолютно трезв, – подсказала китаянка. – Да ну? – мрачно прокомментировал шаткую походку друга Пашка. – Вино вылил, немного плеснул на ворот пальто и рубашки, для запаха. А глаза трезвые, я же вижу. Все спланировал. – А затем помолчала и добавила с сочным акцентом: – Подлец. Вновь возвращаясь к прежнему мрачному ожиданию родни. – Нельзя спланировать все, – болезненно отреагировал Борецкий на изменение характера спутницы и постарался ее переубедить. – Один твой комментарий, и Ника все про него поймет. – Ты в самом деле станешь вредить Максиму? – Нет, но… – Значит, тебя тоже просчитали. – Хорошо. Я сейчас выйду и приглашу их в гости. Просто приглашу, но это уже изменит их планы на вечер. – Попробуй, – отмахнулась та. Паша пожал плечами и вышел из машины. – Ваше сиятельство, – мигом обратились к нему от машины с полицией, а навстречу уже бежал ранее примеченный городовой, – вы не могли бы уточнить личности этих господ? – указали ему на Нику с Максимом. – Подойдите и спросите у них сами. Полицейский вновь глянул в сторону молодой пары, садящейся в машину, затем на провал в земле, затем с сомнением на молодую пару – и вновь с надеждой обратился к княжичу: – Ваше сиятельство, окажите милость. Будьте так добры, вы же их знаете? Паша набрал воздуха в легкие, отметил, что машина Максима из-за заминки уже уехала, вздохнул и кивнул городовому. Он действительно их знал. Возможно, одного из них – не так хорошо, как думал раньше. Потратив несколько минут, княжич сел в машину и резко захлопнул дверь. Рядом с пониманием и снисходительной иронией хмыкнул мелодичный голос. – А я ему в детстве в нос дал… – отчего-то ворчливо произнес Пашка. – Кому? – недоверчиво уточнила Го Дейю. – Максиму. – Да? – с удивлением спросила девушка. – Да. Но мне тоже, конечно, досталось, – добавил он для справедливости. – А как это было? – Она подалась поближе, пересев на пару сантиметров, и с волнением заглянула Пашке в глаза. – До крови, аж костяшки сбил. Го Дейю, казалось, даже задышала глубже и быстрее, а в глазах, что ныне смотрели снизу вверх, сияли почтение и неподдельный интерес. – А если в деталях? Нет-нет, подожди, – остановила она его жестом. – Дома! Я приготовлю вкусную еду, мы откроем вино, и ты мне все-все расскажешь. Пашка с важным видом кивнул и приказал водителю возвращаться в поместье. Разумеется, он не требовал сделать это как можно быстрее, срочно. Наоборот – подойдет самая неспешная дорога. Потому что предстояло придумать, как развернуть минутный боевой контакт в эпохальную битву. А проигрыш – в достойное легенд примирение. Э нет, торопиться не надо… Глава 7 В своем желании заполучить самую красивую и умную подругу жизни рано или поздно приходит понимание, что второй параметр можно бы и поумерить. Мне для этого хватило неполной недели. – Что там находится, внизу? – обняла Ника мою руку своей, вроде как прижимаясь, а вроде как и не давая убежать. Меня уговорили на пешую прогулку по вечерней столице – под снегом, сквозь наметаемые сугробы и пронизывающий ветер, набегающий с Москвы-реки. А еще мы были в розыске, и наша служба охраны весьма настойчиво уговаривала не отклоняться от маршрута. Но Ника упросила на пять минут отойти от графика – просто чтобы не чувствовать себя преступниками, запертыми в четырех стенах. Не самая великая прихоть, если вспомнить мое недавнее признание. Однако все обернулось беседой, которой хотелось бы избежать, а формат прогулки был предлогом, чтобы избежать лишних ушей. – Темнота и холод заброшенных коридоров, – ответил я честно, неловко запнувшись и простуженно шмыгнув. – Может, поедем? – Ты трезв и здоров, не притворяйся, – аккуратно тряхнули меня за руку. – И у тебя было несколько минут внизу, пока я не вернулась. Что ты там делал? – Ходил по темным коридорам и мерз, – проворчал я недовольно, пряча лицо от ветра в поднятом вороте пальто. – Что еще делать, когда замуровывают живьем?.. – Ну, можно плакать и выкрикивать твое имя, – пожала Ника плечом. Я дернулся и не дал девушке от меня отпрянуть. – Извини. – Я был искренен. Равно как честен в том, что хотел отменить настроенный на ее участие замысел с похищением, но у меня ничего не получилось. – Так, – остановилась Ника и строго посмотрела на меня. – Садись. – Куда? – обернулся я по сторонам, глядя на почти безлюдную из-за непогоды набережную. – На корточки, – надавила она рукой вниз. А стоило опуститься, уверенно села мне на плечи. – Все. Я тебе доверяю, помнишь? Сижу на твоих плечах, как ты и хотел. Чтобы мир вокруг меня вращался и все такое. Теперь рассказывай. Я только вздохнул, выпрямился и медленно зашагал вперед. – Кланы называют великими не просто так, – начал я. – Кстати, сколько из пяти минут нам осталось? Начальник охраны и без того седой. – Не отвлекайся. – Если укладываться в оставшиеся нам три минуты… – все-таки глянул я на часы. – Тридцать лет назад Борецкие изобрели кое-что, за что их постановили уничтожить подавляющим большинством голосов на княжеском совете. Никакие отговорки о мирном применении не были приняты всерьез – данные получили в результате промышленного шпионажа, и картина возможностей открывалась совсем иная. Переговоры о заморозке исследований… – Что внизу? – легонько хлопнули меня ладошкой по волосам. Я недовольно покосился вверх. Посадил, понимаешь ли, на свою шею… – Что-то, что осталось от клана, который не смогли уничтожить даже в результате тотальной войны. С ними пришлось договариваться. Результатом переговоров стала сотня лет добровольного изгнания, переданные на этот срок богатства и земли с той целью, чтобы победители могли найти и разрушить разработанное и лично удостовериться в том, что это никогда не будет повторено. – Максим! – Там один из трех рубильников от системы, которая во время войны была завершена и готова к запуску. – Что она делает?