Черниговский неловко поклонился и быстрым шагом отбыл. Следовало приговорить одну мерзкую личность до завершения дня. То, как старейшина Аймара с сыном и свитой вышли из кабинета и встали возле Романа Глебовича, осталось вне его внимания. – Не пожелал говорить, – подытожил Рюрикович. Но тем уже не особо была нужна та беседа. Они услышали достаточно в разговоре, что изначально не был приватным, а значит, и урона чести никакого ни им, ни великому князю. – Тот, кто не хочет говорить с Аймара о будущем, будет говорить с Аймара о прошлом, – произнес вслед за старейшиной молодой переводчик. И опасливо покосился на великого князя. Для простого белорусского толмача, откомандированного с гостями страны, это было немного… слишком. – Возможно, вам повезет встретиться с ним завтра с утра. – Определенно повезет, – перевел юноша и невольно тронул ворот рубашки, ставший неожиданно плотным и мешающим дышать. Ему как никогда захотелось впервые в жизни исказить слова и перевести клиентам: «А может, не надо?» – от имени великого князя. Потому что предложение самого переводчика они проигнорируют. Впрочем, это не так чтобы очень обидно. Пятерка Аймара уделила Рюриковичу милостивые наклоны голов и степенно направилась на выход. Вовсе не обидно. Потому что на мнение великого князя, складывалось такое ощущение, этим людям уже тоже плевать. Попрощаться с Семеном Александровичем Пилькевичем, скончавшимся на пятом десятке лет от сердечного удара, прибыли всего полтора десятка человек – из числа дальних родственников, до кого смогла дозвониться пресс-служба князей Черниговских. Она же заказала некролог в газетах, оповестила о безвременном уходе уважаемого специалиста по радио и сумела вставить пару строчек в сводку новостей ряда второстепенных каналов. Многие в этот день узнали имя и фамилию человека, ранее скрывавшегося за должностью личного княжеского советника. Еще большее их число равнодушно отбросили эту информацию как бесполезную для себя. Люди уходят – иные, вложив все силы и время в служение, делают это в одиночестве, без жен и детей. Увы, в этот раз – даже без коллег по работе, отчего-то единодушно проигнорировавших церемонию прощания. Хотя, конечно, конец рабочего дня, вторник… Но не было даже заместителей – словно появление тут способно серьезно навредить карьере… Пустоту огромной московской квартиры, в которой практически не жили, не оглашали рыдания и стоны горя – люди степенно стояли вокруг гроба, установленного на двух табуретах в самой большой комнате, и внимательно слушали зачитываемое душеприказчиком покойного завещание. Лысоватый старик в скорбном черном фраке медленно диктовал последнюю волю усопшего, перечисляя, что из пожалованного достанется любимым племянникам, а что – двум молодым любовницам, присутствующим тут же в комнате и явно не подозревавшим ранее о существовании друг друга. Впрочем, никто не собирался кричать и выяснять отношения – люди подобрались исключительно воспитанные. Разве что единожды плеснула эмоция, когда решалась судьба двух квартир в столице, и на покойного зло посмотрел десяток пар глаз и две пары – признательных. Ну а покойный просто лежал в гробу, далекий от свар и земных пересудов. Его тело и лицо старательно привела в порядок похоронная служба, восстанавливая внешний вид после княжеской немилости – оттого смотрелся он просто глубоко уставшим человеком, впервые легшим спать раньше двух часов ночи. Завещание было наконец зачитано. Присутствующие, не повышая голоса, выразили о нем свое мнение, обменялись визитками своих адвокатов и отбыли, оставив гроб в тягостной пустоте комнаты. За окном все еще валил снег. Распорядитель похорон, нанятый кланом, на всякий случай ждал еще около часа, широко распахнув дверь квартиры. Но никто более не прибыл. Короткая отмашка – и двое солидных грузчиков, переодетых по случаю в черные фраки, закрыли гроб, подбив ударами ладони вставленные в крышку гвозди, водрузили его на себя и деловито понесли на выход. Внизу уже дожидался черный катафалк дорогостоящей иностранной марки и нанятый микроавтобус – на случай, если кто-то все же решит сказать последние слова над могилой. Желающих не нашлось – и вполне довольный этим событием водитель отбыл по своим делам. Клан уже заплатил ему за весь день, равно как и всем остальным. – На Новодевичье. – Распорядитель похорон проследил, как гроб по салазкам разместили в кузове и на всякий случай продублировал маршрут для водителя. Тот равнодушно пожал плечами. Разве что с любопытством мазнул взглядом по крышке гроба – абы кого на закрытом кладбище не хоронили. И почти никого из тех великих людей – в одиночестве. Процессия машин получилась крошечная – авто распорядителя, профессионально отрабатывающего оплаченный заказ, и машина с покойным. Путь успокаивал, равномерный процесс разгона и торможения по заметаемой снегом дороге был привычен и рутинен, а скорбный груз где-то даже навевал философские мысли. Тем неожиданнее оказался придурок на черном внедорожнике, подрезавший катафалк на светофоре, не давая проследовать за головной машиной. – Ты куда лезешь, идиот! – Чудом избежав столкновения, водитель растерял всякую меланхоличность и задумчивость, врезав кулаком по клаксону. Светофор дважды мигнул зеленым и через желтый перешел в красный цвет, добавляя неприятных эмоций. Да тут еще из водительской и пассажирской дверей машины лихача вышли рослые мужчины восточной внешности, одетые в не по-зимнему легкие ало-золотые одежды, и зашагали к водителю. Тот резво рванул дверь и вышел тоже – идиоты могли повредить арендованную машину, а на улице разбираться проще. В сжатый кулак легла связка ключей. И тут же отшатнулся, завидев в руках впереди идущего маленький топор с алой краской на лезвии. «Только бы зеркало не срубил…» – тоскливо пронеслась мысль, руки сами собой опустились, и водитель отшагнул в сторону, оборачиваясь в поисках помощи у водителей притормозивших на светофоре машин. Но соседи в потоке тоже видели топор и рисковать не спешили. – Эй, ты куда! – все же грозно рявкнул водитель, стоило первому подошедшему открыть переднюю дверь машины и нагнуться к рулевой колонке. Однако не успел он всерьез испугаться угона и уже от отчаяния напрыгнуть на неприятеля, как тот щелкнул кнопкой открывания багажника, выпрямился и в прежнем неспешном ритме прошел к концу длинной машины – вслед за вторым, что успел его опередить. – Вы чего, мужики! Там же покойный! Вы чего!.. – уже лепетал он, стоило одному из странных мужиков выдвинуть гроб. Тот поддел щель в гробу лезвием, откинул крышку. Оглянулся на стоящего подле него господина, дождался короткого кивка. Коротко рубанул топор. Мимо остолбенело стоящего водителя прошел мужчина, удерживая в одной руке топор, а в другой, за волосы, – голову мертвого человека. Кровь давно спустили медики, но сам вид… К слову, голову, подойдя к внедорожнику, аккуратно убрали в плотный черный пакет и с поклоном передали невооруженному пассажиру. Глава клана Аймара вернулся на свое место в машине. С добычей, как оно и должно быть. – Поехали, – распорядился он на английском, стоило бойцу клана устроиться за рулем. Дождавшись, когда машина резко рванет с места, проносясь на ярко-красный под звуки клаксонов и визг чужих шин, а потом свернет на более спокойную улочку вечерней Москвы, Аймара Катари переложил пакет с головой бывшего советника князя Черниговского на колени сидевшего рядом переводчика. – Это тебе, – прокомментировал он оторопь и непонимание в глазах молодого белорусского специалиста. Юноша сдуру заглянул внутрь и резко отшатнулся, чуть не отбросив пакет со всем его скорбным содержимым, но поймал взгляд Аймара и замер, испугавшись живого гораздо больше незнакомого ему мертвеца. Как оно и должно быть. – И ч-че я должен с этим делать? – Переводчика от увиденного ощутимо затрясло. Взгляд его уперся в потолочную обивку машины, но колени чувствовали ледяной холод, растекающийся от содержимого пакета по ногам. А руки так и вовсе свела судорога на сжатых у горловины пакета ладонях. В ответ на панический вопрос последовал вполне спокойный и даже несколько недоуменный ответ – с ощутимым акцентом небольшого племени, оседлавшего все горы Южной Америки: – Переводить. Глава 6 Звук сообщения на телефоне резанул по нервам, в одно мгновение вырвав из объятий сна. Мало кто знал этот номер, и еще меньше из их числа стали бы беспокоить в момент первого за четыре дня отдыха. В темноте, созданной поздним вечером и задернутыми шторами, подсветка включившегося аппарата выделялась достаточно, чтобы не тратить время на поиски. Чуть большее время понадобилось, чтобы взгляд привык к яркости экрана и сфокусировался на тексте послания. «Подо мной сломался стул. Что делать?» Артем. Понимание написанного кое-как пробиралось через волну адреналина и разогнанного сердцебиения, проталкиваясь сквозь строй надуманных мной предположений с неловкой грацией медведя, познакомившегося с мебелями Большого театра. Я сосредоточенно набил ответное послание: «Не подавай виду». «И, кажется, слегка продавливается пол-ложи». А вот это сообщение уже было наполнено легкой паникой, хотя черный на белом шрифт вряд ли мог передавать эмоции. Но у Артема с ненадежными конструкциями особые отношения – начиная от льда на реке, который отказался выдерживать его после восьмого класса, завершая иными постройками без капитальных фундаментов. Оттого, собственно, он и предпочитает селиться на первых этажах – во всяком случае, невысоко падать. Вот уж у кого действительно кость широкая. «Постарайся лечь и распределить нагрузку». Некоторое время подождал развития ситуации, но потом все же с силой выдохнул и отложил сотовый в сторону. Неприятностей не случилось, а это одна из самых счастливых новостей. Обернулся на другую сторону широкой кровати. Ники рядом не было. Наверное, с этим Веней. Делает ему МРТ. Или УЗДГ.