— Сейчас, одну секунду! — И еще торта… — совсем жалобно продолжил брат. — Уже несу… Что?! — Ну, я пойду, наверное, — сказал я звездам и Федору. Попытался встать и от сильнейшей вспышки боли тут же рухнул на землю. — Кажется, ногу подвернул, — сплюнул кусочек травы, подмигнул испуганному брату, попытался встать снова и потерял сознание. Ветер промораживал комнату сквозь распахнутые ставни, оглаживал выцветшие шторы, скрипел старой рамой с облупившейся краской. Он был тут хозяином, а вовсе не два человека, замерших подле окна друг за другом и слепо вглядывающихся в закатные очертания порта. Ветер ругался на незваных гостей, шипел им в уши, выталкивал своими порывами, дергал за рукава костюма и платья, летел мимо, от ярости завывал в коридоре за приоткрытой дверью и вновь принимался обходить утлую комнатушку, дотрагиваясь до всего вокруг. Это все его! Десять лет его! — Десять лет назад мир казался больше, — почти беззвучно шепнула девушка. Она пришла в эту комнату первой, ради одиночества, тишины и памяти. — Мир слишком мал, чтобы сбежать от себя, — откликнулся мужчина за ее плечами. Он вошел на пятнадцать минут позже, ради встречи, беседы и общей памяти. — От вас тоже не сбежать. — А я думал, это было приглашение. Ты ведь знаешь, что за домом следят. — Почему я должна это знать? — с тихой яростью развернулась Светлана, тускло блеснув сине-серой полоской лезвия в левой руке. — Потому что мы обещали сохранить твой дом в целости, — спокойно отреагировал мужчина, не отходя ни на шаг. — Десять лет назад. — Здание скоро развалится, — отвернулась она к окну, пряча до поры лезвие в длинном рукаве платья. — Хорошо же вы следили. — Оно такое же, как и было. Его хотели отремонтировать, но тогда бы оно стало лучше. Хотели снести, но мы не дали. Твой дом стоит, твоя комната в том же виде, с распахнутым тобою же окном. А над временем мы не властны. Никто не властен. — Очень жаль, — тихо шепнула она. — Я бы хотела вернуться на десять лет назад… — И ударить того заблудившегося мальчишку кирпичом по виску? — заинтересовался Руслан. — Нет! Просто обойти стороной! — Вряд ли получилось бы, — скептически хмыкнул мужчина. — Он ведь тебя уже заметил, такую продрогшую и голодную. Все равно попытался бы накормить. — Тогда не встречаться с ним никогда! — Она повернулась всем корпусом и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Свобода манит сытых и обеспеченных, — не согласился Руслан. — Десять лет назад ты узнала, что можно не убивать ради еды. — А затем делала то же самое… — Был ли это чужой выбор? — Да! — вместе с ответом взвыл ветер на улице. — Мой отец предлагал многое доброй девочке, проводившей заблудившегося мальчика домой. — Но у девочки был дар! — Верно, — не стал спорить Руслан. — Потому все ограничилось предложением службы роду и клану. Светлана вздернула голову, готовясь бросить сквозь зубы что-то резкое, но собеседник успел быстрее. — Вместо того чтобы вернуть домой, к твоим родителям, с подарками, как было бы по закону… К тем, кто числился твоими родителями… Девушка дернулась и, до крови закусив щеку, отвела взгляд. — Кажется, ты этого не хотела. Тогда, десять лет назад? Ты была рада службе, рада обменять свободу на сытость и тепло. — Но я не знала! — заупрямилась она, пытаясь побороть взглядом чужую волю. Но куда там — не вышло десять лет назад выступить против мальчишки с серьезным и заботливым взглядом. Не вышло и сейчас. И взгляд… Он не изменился… — Знала, — мягко погасил вспышку Руслан. — И в тот вечер, на пороге сияющей, лучшей жизни, была готова уничтожить любого, кто встал бы на твоем пути. И после, когда тебе подарили сережки, а ты спрятала их под подушку, а сама легла спать с портняжным шилом в руке. И затем, когда кружила в платье перед зеркалом, не забыв закрепить нож за поясом. — Да любой бы!.. — А затем наш психолог два часа беседовал с тобой, перед тем как передать старшему коллеге. — Не было никаких психологов! — Тетя Руня, медсестра. А потом и доктор Павел Аркадьевич. Мы не принимаем решения просто так. Для постройки дома нужен надежный фундамент, иначе все рано или поздно рухнет под собственной тяжестью. — Я сломалась… — Устала, — не согласился Руслан. — Как этот дом. От времени, от холода и одиночества внутри. — Пора сносить? — грустно улыбнулась Света. — Как можно? Такого важного и крайне высококлассного специалиста! — тоном своего дяди ответил Руслан. Светлана побледнела. — Шутка, — подмигнул он. — Есть вариант получше. И… мы, конечно, не властны над временем. Но отправить тебя на десять лет назад, пожалуй, сможем. Девушка нахмурилась, пытаясь прочитать мысли чуть повеселевшего мужчины. — Тринадцать лет, симпатичная школьная форма, косички. Волосы, думаю, оставим твои, — задумчиво оглядел он ее макушку. — Они у тебя красивые, недаром ему понравились. Светлана посмурнела еще сильнее, сжала руки в кулаки. — Ну а главное — свобода. — Откровенно скалясь, Руслан мечтательно растянул фразу. — Полная свобода с возвратом всех клятв. Девушка дернулась и совершенно ошарашенно посмотрела ему в глаза. — Наше слово, — резко посерьезнев, подтвердил мужчина. — К-кого я должна для этого… исполнить? — сглотнув, пересохшим голосом спросила она. — Нет-нет, убийство лишает свободы. Чтобы ее вернуть, придется дружить. Только так. — А?.. — С одним нашим учеником. — Готовите в этой вашей милой школе очередного головореза? — взяла себя в руки Света, хмыкнув от узнаваемости мотивов. — Вообще-то нет, — назло ей вновь заулыбался Руслан. — Но одному мальчику в восьмом классе очень не хватает соседки по парте. И настоящего друга, который оберегал бы от каверз и необдуманных поступков. Так что пойдешь на три года в школу, снова за парту. Разумеется, новые документы, железобетонная личность от самых яслей и все такое. А потом — свобода. Честно. Без оговорок. — Н-но… — Князь выделяет личного Целителя в ранге «мастера». Будешь девочкой-конфеткой. Веснушки хочешь? — Вот еще, — фыркнула, скрывая радость и надежду, Светлана. — Три года? И всего-то? Погоди… А в чем подвох? — Да нет никакого подвоха, — оставаясь спокойным, Руслан допустил-таки некоторую суетливость. — А у тебя глаз дергается. — А у тебя бы не дергался после того, что он натворил! — вырвался у него вопль отчаяния. — Кто он? — жестко хлестнул вопрос. — Мальчик. Перспективный. — Р-руслан! — Вы знакомы. Его зовут Максим. — Сразу нет, — отшатнулась девушка.