– Не надо… А для волка – кожура… Поняв, что друзья из ФСБ не помогут, Башка направился на встречу с чеченцами. Те имели в городе конкретные позиции еще до Катастрофы. Сейчас и подавно. Три зоны в Нижегородской области оказались зелеными, чеченская община сейчас располагала более чем тысячей боевиков. Все – отморозки, ломом подпоясанные. Со стволами, есть даже бронетехника – где-то вэвэшную отжали. Контачат со всеми – с теми, кто в Волгограде сидит, с горцами. В контрах только с одной группировкой – с аварскими, но те в Казани закрепились и поперек пересечений нет. Чичи назначили встречу на севере области, в одной из зон. Ехать туда было небыстро, пришлось с самого утра выходить, чтобы за день обернуться… Деревня была мертвой… тут и так не слишком-то жирно было и до Катастрофы. Все забирала Москва, остатки выбирал Нижний с его заводами. Обычная деревня – несколько десятков домов, половина – дачи москвичей и нижегородцев, в половине – еще доживают свой век старики. Кончилась русская деревня. В одном месте они видели монстра. Здоровая тварь, похожа на крысу, только лапы как у кролика и размером с теленка. Саданули из КПВТ, но с первого раза не попали, а второго выстрела не представилось – тварь сиганула сразу на несколько метров и потом огромными скачками исчезла в разросшемся подлеске. Звездец. Чеченская территория стала видна по разработанным полям – до того поля поросли быстро тянущимся подлеском, ивовым в основном. Тут все было разработано, работал трактор, на обочине стоял джип, в нем надрывался магнитофон. За тебя калым отдам, Душу дьяволу продам, И как будто бы с небес, Все к тебе толкает бес. За тебя калым отдам, Душу дьяволу продам, Пусть бушует в сердце кровь, Мне нужна твоя любовь. Без камней и богатства, Приходи в мое царство, И тогда, может, все же, Ты поймешь, что дороже. Тонкий шелк – это нежность И глаза-изумруды, А любовь – это вечность, Ведь так было и будет… Слышно было даже Башке. Почему-то эта бесхитростная песня капала на душу подобно каплям кислоты… Ведь так было и будет… – Дубок. – На приеме. – Разбуди-ка их… – Щас сделаем… Чехи укрепились конкретно. Центром укрепления была зона – исправительная колония строгого режима, причем с хорошей промкой. Рядом с ним был поселок, скорее даже ПГТ – поселок городского типа. К нему – несколько деревень, все это теперь составляло одно хозяйство… На каждой дороге были блоки, но не на границах владения, а так, чтобы успела подскочить тревожная группа. Блоки были окопаны, по рвам пущена вода, подготовлены огневые позиции, усиленные бетонными блоками. Над блоками – черные знамена с белыми буквами шахады. «Исламское государство»… Дальше блока их не пустили. Продержали почти час, потом подошел джип, выгрузились трое. У одного – РПГ, у двоих автоматы. Один чечен, двое явно русские – русые длинные бороды, у одного голубые, как небо, глаза. Между собой говорили по-русски, и чеченец тоже. Почему-то именно эти русские, явные хоббиты[28], внушали неосознанный страх. Чеченец подошел к машинам. – Кто? – Башка. К Мусе. Чеченец не спеша осматривал машину. – Сколько вас? – Слушай, мэн! – психанул Башка, сам от себя такого не ожидая. – Если ты будешь из себя крутого боевика строить, то я сейчас развернусь. И уеду. А ты потом сам будешь старшим все объяснять, да? – В тех машинах сколько? – На всех хватит! Боевик нехотя кивнул. – Ладно, проезжайте. Машина с боевиками пристроилась грамотно, в хвост. В поселке Башка был первый раз, и был поражен, насколько серьезно тот подготовлен для обороны. По кругу он был окопан рвом и по нему пущена вода – но это только первая линия. Вторая – сетка-рабица, за которой не скроешься, но которую просто так не пройдешь. Между домами явно построены малозаметные ДОТы, а судя про следам раскопок, от дома в дом устроены подземные ходы. Скорее всего, укрепленные. В домах внешнего периметра никто не жил, значит, подготовлены к подрыву. На крышах огневые точки… Чеченская контора находилась в северной части поселка, рядом с бывшей школой. Сейчас ее превратили в медресе, над ней развевался черный флаг, с бывшего футбольного поля раздавались воинственные крики. – Такбир! – Аллаху акбар! – Такбир! – Аллаху акбар! Около конторы выделялся почти новый, пятьдесят седьмой «Майбах» цвета серого с шоколадным. Звездец полный. Видимо, кого надо уже предупредили – Муса выкатился на крыльцо. Он растолстел, но был столь же оживлен и жизнерадостен. – Салам, гости дорогие, проходите. Стол сейчас накрою. – Обойдемся, – сказал Башка. – Пойдем-ка пройдемся. Они пошли в обход медресе. – Это что такое? – Это? Медресе. Дети учат истинную веру. – Да, вижу, какие дети. – Уверовать никогда не поздно. – Мусса, – проникновенно сказал Башка, – вы чего тут, охренели?