Он показал на коридор. — Нам сюда. Я последовала за ним, и он повел меня по своему роскошному дому — мимо официальной столовой, мимо комнаты, которая, судя по звукам, доносящимся изнутри, была кухней, мимо нескольких закрытых дверей. Когда мы проходили мимо открытых дверей в библиотеку, я заметила за окном бассейн. Наконец Финн привел нас в комнату в глубине дома. Это помещение с его огромными комфортабельными диванами и телевизором казалось более расслабляющим, нежели весь остальной дом. Возле дверного проема стоял большой стол и стулья. Однако это был не простой стол. Его можно было преобразовать из обеденного в бильярдный. Финн выдвинул из-за вышеупомянутого стола стул. — Пойду возьму свои вещи. Хочешь попить чего-нибудь, перекусить? Мгновение я изучала его. После того, как выяснилось, что его отца дома нет, он стал намного расслабленнее. В ответ на мой внимательный взгляд он нахмурился. — Что? — Ничего. — Я подняла сумку, притворившись, что мне наплевать, разгадаю я или нет этого парня. — Я буду содовую — любую, какая есть. Когда он вышел, я встала, чтобы посмотреть в прямоугольные окна с узкими белыми рамами. Вода в бассейне на заднем дворе переливалась в солнечном свете. Он был в два раза больше бассейна Тео, как и домик с ним рядом. Покачав головой, я повернулась, чтобы обследовать комнату, в которой находилась. Финн был прав. Это было не Арройо Гранде. Я думала, что успела привыкнуть к дому Тео, но, если честно, по утрам я все еще просыпалась с ощущением, будто я гостья… будто все это временно. Потому что вероятнее всего так и было. Я отмахнулась от этого ощущения, от беспокойства, от мыслей о том, что будет с Хейли, когда все развалится, и торопливо пошла обратно к столу. Я не хотела, чтобы Финн, вернувшись, увидел все это на моем лице и в глазах. Однако, когда он зашел, неся поднос с содовой и едой, я не смогла сдержать шока. Он поставил поднос на стол передо мной и снял с плеча сумку с ноутбуком. — Ты ходил на кухню? — раскрыла я в удивлении рот. — Я знаю, как брать еду, Индия. От его резкого тона я поморщилась. — Да я не об этом. Я имела в виду, ваш повар пускает тебя на кухню? В его глазах вспыхнуло понимание и, если я не ошиблась, веселье. — Гретхен… — пробормотал он. — Значит, она ведет себя так не только со мной. Она злобная, да? Тут Финн даже издал смешок. Смешок! — Наш повар, Этьен, гораздо спокойнее Гретхен. — Какое дипломатичное высказывание, — пробормотала я, поворачиваясь к подносу. Я потянулись за содовой, но моя рука остановилась на полпути, когда я увидела, что именно Финн положил на тарелку. Штрудель. Я удивленно подняла взгляд. С абсолютно каменным выражением на лице Финн произнес: — Из достоверных источников мне стало известно, что ты неравнодушна к штруделям. Меня затопило какое-то буйное, головокружительное, теплое чувство, и неожиданно для себя я откинула голову и рассмеялась. Когда мое хихиканье начало замедляться, наши глаза встретились. И я почти перестала дышать, потому что Финн широко улыбался. Я еще ни разу не видела, чтобы он улыбался. Его улыбка была мальчишеской, слегка кривоватой и невероятно привлекательной. Она полностью меняла его. Теплое головокружение осело трепетом в животе, и мой смех угас. За прошедшую минуту я узнала о Финне Рочестере три вещи. У него определенно имелось чувство юмора. Он по-настоящему слушал меня, когда я говорила. Его улыбкой можно было осветить весь мир. А еще я узнала кое-что новое о себе, но я не хотела даже думать об этом, как и о том, что это значило в смысле моего отношения к Финну. Финн — уже без улыбки — достал ноутбук, а я тем временем открыла свои записи по истории. В следующий час произошла страннейшая вещь: мы отлично сработались. Удивительно, но мы с самого начала оказались на одной волне. Финн спросил, не возражаю ли я против музыки, поскольку она помогала ему сосредоточиться. Я не возражала, потому что мне тоже нужно было слушать музыку во время работы, и когда заиграли «Torrents» — группа, которую я любила, — я улыбнулась ему, давая понять, что мне нравится его выбор. Музыка тихо играла на фоне, пока мы прорабатывали каждую часть нашей будущей презентации. Запланированная нами работа подходила к концу, и теперь, когда я мельком увидела настоящего Финна, мне стало любопытно узнать о нем больше. Потягивая содовую, я наблюдала за ним, пока он вносил наш конспект в ноутбук. Наблюдать за ним было не в тягость. Совсем. Даже наоборот. Почувствовав на себе мой взгляд, он перестал печатать. — Что? — Итак… Фотография, да? Ты хочешь заниматься в жизни именно этим? В один момент новообретенная легкость между нами исчезла. Его лицо стало непроницаемым. — Это хобби. Тот факт, что он закрылся от меня, свидетельствовал об обратном. Не успев остановить себя, я сказала: — Это определенно больше, чем просто хобби. — Нет. Я Рочестер. А значит буду работать с отцом. Не горечь ли я уловила в его тоне? Я наклонилась ближе. — А чем занимается твой отец? — Он генеральный директор холдинговой компании. — Звучит круто. — И почему-то совсем не похоже на то, какой я представляла его дальнейшую жизнь. Он усмехнулся, немного расслабившись от моего беззаботного тона. — Так и есть. — Он прищурился. — А кем хочешь стать ты? Я решила, что будет только справедливо, если и я дам ответ. — Я хочу быть обвинителем по уголовным делам в окружной прокуратуре. Брови Финна приподнялись. — Довольно конкретно. — Я знаю, чего хочу. — И вольна в своем выборе. — Ты говоришь, как будто завидуешь. Финн отодвинулся от стола и закрыл ноутбук. — Знаешь, друг моего отца преподает в Гарварде. Думаю, он сможет обеспечить нам доступ к первоисточникам для презентации. Меня задело, что он закрылся. Что было слегка лицемерно с моей стороны, но подавить это чувство я не смогла. Меня разочаровало, что он отказался позволить мне узнать себя ближе. Пожалуй, это был тревожный сигнал. Я не стала возражать против смены темы.